- Знаешь, мы с тобой чем-то похожи.

      Авелин криво усмехнулась, косо посмотрев на меня.

- Неужели? И чем же?

      Прикрыв глаза, я сделал еще одну глубокую затяжку. Лицо Камиллы, растерянное и злое, само всплыло в памяти. Я бы сейчас многое отдал за то, чтобы обнять ее, и, уткнувшись носом в ее коротко постриженные волосы, вдохнуть исходящий от нее пьянящий аромат. Да вот только вряд ли она мне обрадовалась бы – Мила из тех девушек, которая не прощает обиды, а если и прощает, то перед этим очень долго и упорно насилует твой мозг.

- А, неважно, - я качнул головой, мол, забудь. Пару мгновений мы провели в тишине, пока я, зажав сигарету губами, не хлопнул себя ладонями по коленям. Девчонка аж на месте подскочила от неожиданности. – Ладно, хватит с нас на сегодня откровений. Согласна?

      Брюнетка лишь головой кивнула, убрав за ухо прядь длинных черных волос. Она попыталась сделать шаг вперед, но пошатнулась и чуть не поцеловала носом пол. Усмехнувшись, я подошел к ней, и, закинув руку девушки себе на плечи, приобнял ее одной рукой за талию, помогая идти. Этот поступок не вызвал у нее каких либо положительных эмоций, наоборот, она постаралась отстраниться от меня, бубня что-то себе под нос.

- Не бурчи, милашка, - я чуть сильнее сжал пальцы на ее талии, удерживая на месте, – не думаю, что твой отец будет в восторге, если ты свернешь себе шею на лестнице.

К моему удивлению, она притихла. Шла, чуть подавшись корпусом вперед и понуро опустив голову, так что за ее волосами я не видел лица. Быть может, Авелин и не хотела, чтобы я видел ее лицо, да вот только мне было не до этого.

      Когда мы покинули помещение, я, должно быть, умудрился столкнуться с каждым предметом, что стоял на чердаке. Ругаясь сквозь зубы, я все же вывел нас на лестницу, и вот тут-то начались настоящие испытания. Авелин действительно не умела пить, и даже от такого количества алкоголя ее знатно шатало. Каждая ступень давалась нам с трудом, девушка охала и хваталась руками за перила и мою куртку, что мне никакого удовольствия не доставляло.

- Ты такая тощая, но при этом чертовски тяжелая, – я усмехнулся. – Вот оно, женское коварство.

- Я бы тебе сказала, - пробубнила Авелин, старавшаяся удержать равновесие, судорожно цепляясь пальцами за куртку у меня на плече, – но я слишком пьяна, чтобы придумывать оскорбления.

      Я хохотнул. Да уж, что-что, а язвить эта барышня умеет.

      Вздохнув, я закрыл книгу, и, взлохматив ладонью волосы, прикрыл глаза. К сожалению, отвлечься у меня совершенно не получалось, все мои мысли вновь и вновь возвращались к одной излишне упрямой зазнобе. Авелин всегда была уперта как баран и иногда умом не сильно отличалась от своего собрата по упрямству, от этого никуда не деться, но в этой ситуации и сам я далеко не ушел.

      Да, довела. Да, вспылил. Но, черт возьми, хоть кто-то в нашей паре должен был думать.

      Я принялся слегка барабанить пальцами по обложке книги, отсутствующим взглядом смотря в потолок. Авелин мало думает о том, как ее действия отразятся на других людях, прочинят ли ее поступки кому-либо боль – если она считает, что делает все правильно, ее мало что остановит. И ведь я именно такой ее и полюбил – вредную, слегка эгоистичную, импульсивную девчонку. За эти пять лет, что мы были вместе, мало что изменилось, но иногда я ловил себя на мысли о том, что плохо знаю свою жену. Быть может, она не настолько и эгоистична, как может показаться? Может, лишь пытается производить такое впечатление, а я этого не замечал?

      Выходит, это я баран, а не она.

      Хотя, с чего ей быть не такой, какой ее видят? Для чего ей притворяться? Она слишком прямолинейна, слишком вспыльчива, слишком… Авелин, чтобы так искусно заставлять людей видеть в ней то, что она хочет, чтобы они видели. Или я опять ошибаюсь?

      Я снова взлохматил волосы ладонью, после чего обхватил голову руками, упираясь локтями в стол. Невероятно сложно пытаться понять, знаешь ли ты человека на самом деле. С детства я считал, что Авелин – самый близкий мне человек, но могу ли я считать так, не зная, какая она на самом деле? Что движет ей? Чего она хочет? Как я мог не обращать внимания на такие важные мелочи? Я вбил себе в голову, что знаю ее, знаю, какая она, как она мыслит, чего желает, и даже не пытался узнать это на самом деле.

      А какого черта я виню во всем себя?

      Она так же не проявляла какого-либо особого желания узнать меня. Чтобы я ни говорил, чтобы ни делал, Авелин всегда все делала по-своему, не особо заботясь о моем мнении. Она считала, что мое присутствие рядом с ней – это что-то само собой полагающееся, и, что бы она не делала, я никуда от нее не уйду.

      Ну, нет. Тут я уже загнул.

      Мы просто… Не придавали этому большого значения. Наша жизнь была слишком сильно загружена проблемами выживания, чтобы мы начали более углубленно интересоваться друг другом. Нам хватало того, что мы знали, а теперь, когда все так внезапно перевернулось с ног на голову, оказалось, что этого было недостаточно.

- Привет, конопатый! – я поднял голову, недовольно смотря на Фабиана. Мужчина усмехнулся, закинув ноги на стол. – Я так понимаю, желания поговорить у тебя нет?

      - О чем мне с тобой говорить? – выпрямившись и откинувшись на спинку стула, я сложил руки на груди. Действительно, желания говорить с человеком, который чуть не застрелил меня и мою жену, у меня не было.

«БЫВШУЮ жену», - поправил себя я.

Резко убрав ноги со стола, Фабиан сел ровно, опустив руки на стол, после чего принялся барабанить пальцами по столу. От него несло алкоголем, я не сразу почувствовал этот запах, но он все же присутствовал. Не сказать, что он был сильно пьян, но этот факт дела не меняет. Мне было отвратительно находиться в его обществе, Гаро не вызывал у меня совершенно никакого доверия, поэтому, встав на ноги и прихватив книгу, я направился в сторону спального отсека.

- Скажи мне вот что, Райан, - заговорил он. Я остановился, но поворачиваться не стал. – Что ты собираешься делать, когда выберешься отсюда? Там, за куполом, простирается огромный мир с бесконечным количеством возможностей – если, конечно, ты сможешь выбраться из дерьма в нормальные люди. Власть, влияние, прекраснейшие женщины, которые готовы прыгнуть в твою постель, стоит тебе только слово сказать… Хочешь ли ты всего этого, а, О`Ши?

Я молча слушал его, нахмурившись. Все то, что он говорил, меня совершенно не волновало, но могу ли я быть в этом уверен? Как можно утверждать, что ты чего-то не хочешь, если ты никогда даже не думал об этом? Но все же я слишком хорошо себя знаю. Не думаю, что меня заинтересуют такие вещи, я человек совершенно других ценностей.

- Ты говоришь, что веришь в Бога, - продолжил Фабиан, не дожидаясь моего ответа, – но все то, что я перечислил, - обычное явление для священников Эдема. Они считают, что это – дар их божественного Отца, и принимают его как нечто должное. Сможешь ли ты сохранить веру в Бога и отречься от Его «даров»?