— Только Ситариэль Второй делал подобное в своих мандолинах.

— Зачем? — Кархи скептически приблизил нос к грифу. — Сюда всего три косяка войдет, и то придется утрамбовывать. Вряд ли кто из музыкантов хранил здесь нашу травку. А для монет тайник слишком узкий.

— На твой вопрос, дружок, смог бы ответить только сам мастер, но эту загадку он унес с собой в Небесный Лес. Кстати, ставлю сотню золотых, что о тайнике знает лишь малая часть владельцев его инструментов. Тем более в наше время, когда их растащили разные толстосумы, чтобы повесить на стену и хвастаться среди таких же ослов.

Кархи с задумчивым видом оглядел маленькую непритязательную мастерскую, в которую он забрел совершенно случайно, решив пройтись по музыкальным магазинам в западной части столицы. За все время разговора с мастером их никто не побеспокоил, а явно не новая одежда и всего несколько инструментов на рабочем столе говорили о не лучших днях в жизни старика. Вспомнив предупреждения хозяев агентства о необходимости держать рот на замке, Кархи осторожно начал рассказывать собеседнику о краже мандолины, опуская подробности и имена.

— Значит, говоришь, умыкнули ситариэля, — протянул мастер после продолжительного молчания. Потом чему‑то злорадно усмехнулся, обнажив желтые зубы и придвинувшись к гоблину, шепотом сказал:

— На твоем месте я бы пощупал Керуэля. Этот эльфийский проныра живет через две улицы отсюда, возле кондитерской Маршаля. Он ремонтирует и настраивает только эльфийские инструменты. Я недавно краем уха слышал, что к нему обратились покрыть новым лаком мандолину Ситариэля Второго. А этот негодяй мало того, что переманивает клиентов у честных людей, он еще и не брезгует якшаться с разным подозрительным сбродом, который таскает ему инструменты. По мне, так им сподручнее держать нож или кистень, а не арфу.

— Что, папаша, этот эльфик умыкнул у тебя пару клиентов? — понимающе осклабился Кархи.

Мастер недобро прищурил блекло–голубые глаза.

— Этот недоносок березы переманил всех музыкантов городского оркестра, сунув на лапу дирижеру. А остальным настройка инструмента не нужна. Они считают, что стоит раз подтянуть струны и можно до конца жизни перебирать их. Впрочем, этим глухим баранам большего и не надо, а вот как быть мне? Ладно, это к твоему делу не относится.

Кархи еще раз посмотрел на мандолину и неуверенно спросил:

— А как выглядит эта подпись Ситариэля? Напиши‑ка ты мне, папаша, ее на бумажке, чтобы не спере…, то есть, не спутать при обыске с инструментом другого мастера.

Старик понимающе улыбнулся и с довольным видом аккуратно воспроизвел подпись любителя непонятных тайников.

— А где здесь цифра два? — полюбопытствовал гоблин.

— Какая цифра?! Это только не эльфы считают Великих как медяки: Первый, Второй… А сами Великие подписывались просто: Ситариэль, сын Ситариэля, внук, правнук …

— Ладно, ладно, я понял, сын Ситариэля. Ну, папаша, ты мне крепко помог. Спасибо тебе от меня и всех гоблинов. Для нас возвращение эльфийской музыки в руки хозяина — первейший долг. Бывай!

— Смотри, осторожнее там. Этот сын бревна хитер как змея! — напоследок предупредил мастер.

Кархи кивнул и поспешил домой. Без помощи Урр–Баха лезть с ночным «обыском» было весьма рискованно. К его радости тролль сидел на скамейке у дома и бурчал явно что‑то нелестное в адрес друга. Вот только когда гоблин выложил историю своих поисков и план по «обыску», Урр–Бах замотал головой.

— Все потом. Арфиэлю приставили шило к заду и потребовали перенести выступление на послезавтра. Заодно припахали и нас. Мы там будем играть разбойников, не бесплатно, разумеется. Вот твоя доля, — тролль передал другу два золотых.

— Неплохо, — Кархи восхищенно присвистнул.

— Неплохо будет, когда выполним эту работу, — отрубил Урр–Бах. — Завтра мы должны быть в лагере, чтобы начать тренировки. Перед тысячами зрителей ты должен выглядеть не болваном, а опытным головорезом. Или тебе все равно?

— Как все равно? — вскинулся Кархи. — Едем! Кстати, а нам костюмы дадут?

— Едем завтра, за нами пришлют карету, — широко зевнул тролль. — Костюмы тоже найдут, не беспокойся. А этим эльфиком мы займемся сразу после выступления. Если он знаком с ворами, то это наш клиент. Представляешь, какая рожа будет у Серхеля и Гримбольда, когда они узнают, кто именно нашел мандолину?

— У Гримбольда точно изжога будет, — хихикнул Кархи.

Утром тролль и Кархи сели в подъехавшую карету с тем же боязливым возницей и покатили навстречу известности. Гоблин долго думал, как сделать так, чтобы его запомнили зрители. Вернее, зрительницы. Среди них должно быть немало эльфиек. Слава и известность должны были придать Кархи дополнительный шарм.

Оказавшись на месте, они тут же были взяты в оборот Арфиэлем, который собрал всех участников предстоящего представления возле декорации, и начал объяснять им сюжет.

— Для начала хочу вам представить непревзойденного певца и ведущего тенора королевской оперы, господина Финдириэля.

Высокий томный эльф с белыми как горный снег волосами, державшийся особняком от массовки и даже артисток, небрежно кивнул.

Эльфийки громко фыркнули, из чего Урр–Бах заключил, что Финди, как обозвал его для себя тролль, пришелся им не по вкусу или они о нем что‑то знают такое, что мешает им близкой эльфийской дружбе.

— Наши девушки едут в карете по пустынной дороге. Рядом мрачный лес, — Арфиэль махнул в сторону рощи. — У кареты ломается колесо  и группа выходит наружу. Пока возница и охранники меняют колесо, девушки поют первую песню. Неожиданно появляются разбойники во главе с одноглазым троллем, — еще один взмах эльфа в сторону Урр–Баха, — и убивают возницу и двоих охранников. Бедные девочки оказываются в заточении в грязной халупе, — Арфиэль кивнул в сторону наполовину сгоревшего сарая. На этот раз постройка была окружена кривым деревянным забором, а у прохода к декорации скучал орк.

— Разбойники начинают жарить куски мяса на вертеле, пить шнапс и выкрикивать угрозы в сторону несчастных пленниц. Сразу говорю — в кувшинах будет родниковая вода, — строго предупредил эльф.  - Затем следует вторая песня пленниц. Тирдус, надеюсь ты вчера расширил дыры в крыше, как я тебе сказал?

— Разумеется, господин Арфиэль, света теперь достаточно, чтобы зрители увидели все происходящее в сарае, — поспешно ответил бригадир.

— Мне нужно, чтобы зрители смогли увидеть не бревна, а пупки и ножки наших красавиц! — резко произнес эльф. — После инструктажа я проверю, что вы там сделали. Но вернемся к выступлению. После того, как прозвучат последние слова песни с мольбой о спасении, появляется наш герой, странствующий воин и поборник справедливости, господин Финдириэль. Он вступает в жаркую схватку с негодяями и побеждает их. Раненный герой освобождает пленниц и падает в благодарные объятия девушек. Затем идет заключительная песня и начинаем собираться обратно в Эркалон.

— Надеюсь, меня не поцарапают? — обеспокоено спросил великий певец. — Через пять дней у меня выступление в честь десятилетия правления нашего монарха Ирсавера, да пошлют ему боги долгие годы.

Все привычно на миг склонили головы при упоминании имени короля.

— Вам совершенно не о чем беспокоиться, господин Финдириэль! Все движения будут многократно отрепетированы, никакого острого оружия, вам лишь надо не забыть в нужный момент раздавить бычий пузырь с кровью под правой подмышкой и …

— Я помню двадцать тысяч строф «Славы эльфов», так что на память не жалуюсь, — высокомерно перебил Арфиэля тенор.

— Значит, все могут приступать к репетиции, — вежливо улыбнулся Арфиэль, ничем не выдавая своего раздражения. Многолетнее общение со знаменитостями требовало особого терпения, которое в итоге окупалось хорошими деньгами. Ради них можно вытерпеть любое самодурство.

После продолжительной речи Арфиэль тщательно проверил интерьер сарая, в котором будут сниматься прекрасные пленницы. Потом придирчиво отобрал пятерых самых, на его взгляд, смышленых гоблинов, чтобы они образовали вместе с Урр–Бахом и Кархи полноценную банду, пообещав им дармовую выпивку после успешного выступления и премию. Усевшись на услужливо принесенный слугой стул с высокой мягкой спинкой из его палатки, Арфиэль принялся руководить постановкой выступления, не скупясь на вкрадчивые просьбы в адрес Финдириэля и крепкую ругань для тупоголовых гоблинов, то и дело ломающих сценарий.