Продавец ловко взял арфу в руки, поставил ее основанием на прилавок и, перебирая толстыми пальцами, неожиданно извлек из инструмента нежную мелодию. Поиграв с минуту, кудесник прилавка бережно положил арфу на бархат и вопросительно посмотрел на девчонку, не сводящую восторженных глаз с инструмента.

— Папочка, купи–и-и, я тоже хочу так играть, даже лучше! — заныл ребенок. — Вот увидишь, как через год я сыграю на твоем дне рождении и как все удивятся.

Родитель в это время неуверенно переводил взгляд с арфы на дочь и обратно, прикидывая, насколько хватит запала у ребенка на новое увлечение. Неожиданно рядом с ним возник эльф в строгом темно–синем костюме – обязательном атрибуте любого приличного музыканта и бесцеремонно взял в руки арфу. Эльф коснулся струн и начал играть чудесную сонату (во всяком случае, так подумал Кархи. Из разновидностей музыкальных произведений он знал только застольную песню и сонату. Раз играли без слов и без бубна, значит – соната). Играл он минут десять, но никто не осмелился прервать его, даже раздраженный нахальством отец. После того, как замолкли последние звуки мелодии, эльф положил на прилавок инструмент и заявил:

— Я беру эту арфу, сколько бы она не стоила! В разумных пределах, конечно, — тут же поправился эльф. — Сколько ты за нее просишь?

Между тем экономный родитель, увидев первую слезу глубокой обиды на личике дочери,  решительно взял в руки арфу и произнес:

— Я первый ее заметил и желаю, чтобы ее продали мне, или здесь принято отдавать товар без очереди?

— Что вы, что вы! — засуетился хозяин. — Арфа ваша, господин, —  обернувшись к эльфу, он виновато развел руками.

— Если господин тоже желает купить арфу, то у меня найдется, что ему показать, она, правда, не этого мастера, но тоже очень приличная, хотя стоит даже дешевле.

Родитель вытащил из плаща увесистый кошелек и высыпал на прилавок золотые монеты. Их оказалось на сотню меньше, чем надо.

— Мы готовы подождать три дня, если господин оставит половину стоимости, — любезно сказал продавец.

— Я принесу остальное завтра, — сказал мужчина, пряча пустой кошель в плащ. — Арфу вы мне отдадите сейчас или только завтра?

— Если господин оставит долговую расписку, то может забирать инструмент прямо сейчас.

Девчушка восторженно запищала. Папаша, довольный тем, что отстоял свое первенство в очереди на искусство, тут же с помощью хозяина оформил расписку. В это время паренек, который первым подошел к Кархи, принес из комнаты за прилавком футляр бордового цвета и аккуратно уложил покупку. Стоило покупателям уйти в сопровождении все того же паренька, эльф тут же расплылся в довольной улыбке, на что хозяин сердито зыркнул в сторону Кархи. Брезгливо посмотрев на гоблина, эльф вышел из магазина. Хозяин, осмотрев поношенные башмаки Кархи и дешевую рубаху, заправленную в такие же ярко–зеленые штаны, холодно поинтересовался:

— Что угодно господину?

— Мне бы мандолину работы Ситариэля, — вежливо сказал Кархи.

Владелец раритетов по дешевке еще раз недоверчиво провел оценку носимого гоблином имущества, потом подошел к одной из полок и взял в руки мандолину.

— Может, для начала стоит поучиться на более дешевом инструменте, например, вот этом? — продавец продемонстрировал Кархи инструмент, по форме совпадающий с описанием Урр–Баха. — Всего пятьдесят золотых, а звучит она ненамного хуже, чем более дорогие мандолины.

Кархи внимательно осмотрел инструмент, который осторожный хозяин не выпускал из рук и сказал:

— Мне сказали, что нашему шаману можно дарить только Ситариэля.

— Так вы берете мандолину для вашего уважаемого шамана? — расцвел в улыбке хозяин.

— Конечно, у меня самого таких денег нет и не предвидится. Община послала присмотреть подарок для Зеленого Дыма, слышали о таком?

Оказалось, про Дымка слышали даже здесь:

— О, да!  Очень уважаемый чел…, э, гоблин.

— Так вот, оказывается, наш покровитель ценит хорошие инструменты и кто‑то шепнул ему, что мандолина Ситариэля как его…, а, Второго, будет в самый раз, чтобы украсить стену в гостиной.

— Инструмент Ситариэля Второго я, к сожалению, предложить не могу, — с плохо скрываемой досадой произнес хозяин. — Подобные вещи в магазинах не продаются. И никто их вам не продаст, даже за большие деньги.

— Значит, опять придется дарить барабан из золотых пластин, — разочарованно протянул Кархи и тут же поспешил покинуть магазин.

— Каково, гоблы начали дарить ситариэли! — присвистнул эльф, выходя из комнаты за прилавком. — Скоро эти недоделки еще и детей своих начнут обучать игре на арфе, ха–ха.

— Тирсель, я тебе в который раз должен повторять, чтобы ты внимательнее смотрел вокруг себя, — сердито обратился к эльфу хозяин. — Не успел этот олух с девчонкой свалить из магазина, ты уже скалишь зубы, не замечая гобла под собственным носом.

— Ладно, ладно, я просто не выдержал — двести монет за арфу стоимостью десять золотых! Эти дураки готовы на все, лишь заметят, как кто‑то еще захочет взять эту поделку.

— Кстати, насчет арф. Скажи этому придурку Гамиэлю, чтобы побольше наматывал золотой проволоки или я отрублю ему руки, чтобы он ее не воровал. И пусть поразмыслит над мандолинами для гоблов. Скажем, ранние ученические работы того же Ситариэля, ну и Ризлаэра с Номаиром до кучи. Кстати, на это клюнут не только гоблы. Так что пусть подумает хорошенько. И не забудь  про проволоку, слышишь?

— Передам, — неохотно сказал эльф.

— Или это ты откусываешь проволоку? — хозяин подозрительно прищурил и так маленькие глазки.

— Да не нужна мне она! — возмутился эльф. — Мне хватает и пятой части от навара.

— Смотри у меня, я не потерплю крысятничества. Товар должен сиять золотом, чтобы клиент понимал, за что он платит и почему звук прозрачный, как роса в эльфийском лесу.

— Я передам, только перестань говорить эту чушь, — взмолился эльф.

— Эта чушь дает нам хорошую монету, — наставительно произнес хозяин. — Прозрачный, чистый звук, волшебные послезвучия. Инструмент, который не играет, а поет, как эльфийская девственница, приветствующая рассвет в лесном храме…

Эльф с отборной гномьей руганью исчез в комнате. Хозяин внимательно осмотрел товар, чуть поправил одну из арф и сел за прилавок в ожидании очередного ценителя эльфийского звука.

Кархи, увидев наконец настоящую мандолину, решил, что стоит сделать небольшую передышку в поисках и пошел домой. Замок на двери был цел (соседи по улице приглядывали за пустующими домами), поэтому Кархи со спокойной душой пошел в ближайшую забегаловку, чтобы узнать последние новости. К вечеру, пошатываясь от избытка информации, городской следопыт дополз до дома и, с трудом отперев дверь, завалился спать, чтобы упорядочить в голове полученные сведения.

Утром Кархи со стоном сделал пару глотков из неприкосновенного запаса гномьей настойки, обвел мутным взглядом стены и побрел к умывальнику. Холодная вода прояснила голову и взбодрила тело. Гоблин хотел было обтереться мокрым полотенцем, но решил не рисковать здоровьем. Перекусив наскоро полузасохшим сыром и куском окорока, Кархи решил навестить заведение бывшего хозяина, Рузу Процента. Через час он оказался возле приличного одноэтажного дома с надписью «Ломбард. Даем в долг под низкий процент». У входа околачивались три типа, два орка и человек. Кархи поприветствовал старых знакомых, потом потрепался с ними минут десять и зашел внутрь.

Небольшое низкое помещение неприятно контрастировало с общей высотой дома. Лишь немногие знали, что над потолком устроен пост для пятерых охранников, всегда готовых встретить незваных гостей залпом из коротких арбалетов, а мощная дверь за длинным столом, который делил комнату пополам, вела в помещение для посетителей, предпочитавших не занимать деньги, а отнимать. Сам Кархи так и не смог завоевать доверия Рузы, достаточного, чтобы принимать ночную добычу во второй комнате.

За длинным столом сидело трое гоблинов. Они встретили появление Кархи одобрительными ругательствами.