Абонент не отвечает или временно недоступен…

— Твою мать! — рычит Андрей, швырнув мобильный о бетонную стену. — Где ее носит?

Свесив длинные ноги, Минаев решительно накинув халат, покидает комнату.

Алену разбудил шум в соседней комнате. Испугавшись, что в дом могли забраться воры, она будит мужа.

— Эд…

Но тот бромормотав что-то неразборчивое провалился в сон. Ударив кулаком ему в спину, Алена, накинув халат, спустилась вниз. В доме стояла темнота, лишь луна, пробиваясь сквозь окна, освещала дом. Проверив почти все комнаты, кроме одной, она остановилась. Из приоткрытой двери в гостиную пробивался слабый свет. Кому-то из парней не спалось, и решил побаловаться добротным виски.

Вздохнув, она потянулась к ручке и сделала шаг вперед. Ароматическая свеча, некогда бывшая предметом интерьера, стояла на полу перед новым хозяином. Андрей Минаев, мужчина перед которым Алена искренне восхищалась стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу. Она раздумывала над тем уйти или нет. Не хотела портить ему уединение, а Андрей очень ценил его. Алена уже стояла у двери как услышала:

— Зачем пришла?

Уйти или нет?

— Я услышала шум и спустилась проверить.

— Оставь меня.

Бросив взгляд на его широкую спину усыпанную волнистыми волосами, Алена закрыла дверь, тем самым отрезав пути к отступлению. Для себя. Подняв с пола свечу, она поставила ее на стол и спросила:

— Почему не спишь?

Ответа не последовало. Тогда она придумала другой ход:

— Сегодня ты работал больше обычного. Я бы устала от такой нагрузки, вот если бы…

— Уходи, — прервал ее Андрей. Он не желал слушать лепет этой девчонки. Кем она не приходилась его другу.

Обескураженная таким поведением, Алена слегка испугалась, но не отступила.

— …если бы ты поспал. Тебе необходимо беречь силы.

Понимая, что говорит ерунду, сетуя на физические превосходства Минаева, девушка не знала о чем с ним говорить. Его красота вызывала в ней томление и от этого чувствовала вину. Перед ним.

— Хуев телефон! — услышала она злобный голос Минаева. — Мать твою!

Неожиданно он разворачивается и швыряет что-то в стену. Второй телефон, имевшийся у него в запасе рассыпался в щепки.

— Успокойся!

Андрей вперил злобный взгляд на девушку, напугав ее до чертиков.

— Успокойся? Говоришь мне — успокойся?

— Говорю! В моем доме истерики не нужны. Особенно твои!

Неожиданно его лицо озарила улыбка.

— Хитрая лиса. Приперлась сюда и читает нотации. Мне!

— Тебе необходимо вернутся домой.

На минуту Андрей потерял дар речи.

— Что? — Минаев отошел от окна, медленно приближаясь к девушке. Та пожала плечами.

— Ты достаточно сделал для школы, остальное доделаем сами.

— Смеешься? И как посмею узнать, вы справитесь без меня?

Алена ткнула длинным пальцем в грудь Андрею:

— А вот так. Мечешься из угла в угол, словно раненый зверь. Сломал мобильные. Днем достанешь всех, выпрашивая мобильные, пытаясь дозвониться до дочурки.

— Ха. Чушь.

— Разве? А постой, — Андрей, в самом деле замер, — будешь звонить той девушке. Так?

Махнув на нее рукой, Минаев вернулся к окну. Девушка подошла к нему, положив руку на плечо, еле слышно прошептав:

— Ты ей нужен.

Он улыбнулся, потер переносицу и понял — Алена права. Андрей Минаев нужен в другом месте, где его ждали. И от маленького открытия оковы державшие здесь, дали трещину. Чмокнув девушку в щеку, Минаев стремительно покинул дом в одном вечернем халате.

Андрей Минаев вернулся в город, к девушке, которая его действительно ждала, не взирая ни на что. Должна была ждать. Темнота в доме испугала Андрея, как и в прошлый раз.

Нет…

Сейчас боль переходит все допустимые границы. Не найдя Тамару в комнате дочери и в ее собственной, он поднялся в единственную, где нашел девушку в прошлый раз. Но судьба играет с ним. Тамары нигде не было. Шкаф пуст некогда переполнявшийся от одежды, пропали и ванные принадлежности. Лишь записка, оставленная у портрета девушки, которую раньше любил.

«Прости, я не дождалась…

Тамара».

Спустя два часа в городе Краснодар, в районе парка 40 лет Победы, в два часа ночи соседи особняка услышали душераздирающий крик, человека лишившегося всего. Последней надежды.

Раздался гудок поезда. Медленно трогаясь, ночной пейзаж за окном постепенно менялся, заменяя привычные высотные здания и шумные окрестности города, проснувшийся от зимнего сна — леса. Огни ночного города мелькали перед окнами словно светлячки, чуть позже и вовсе скрылись в ночном мраке. Слезы не переставали катиться по щекам, к горлу подступал комок. Я боялась даже думать, что случится с Андреем, едва он спохватиться о моем отсутствии. Правильно я сделала или нет, сейчас не имело значение. Борьба. Моя борьба затянулась на многие годы и пора поставить всему конец. Втягивать в это Андрея? Я люблю его. Люблю больше жизни. Больше его самого (звучит глупо, знаю). Рассказать ему все — значит навсегда потерять. Ни один человек не захочет иметь со мной ничего общего, с такой как я. А правда…

— С такой… — слышу чужой голос и понимаю — свой.

Положив голову на стекло, попыталась разогреть ладони.

Какие они холодные.

Растирая замерзшие пальцы, осмотрела вагон. На верхней и нижней койке спали мужчины преклонного возраста. Сразу после посадки они пожелали узнать все обо мне. Сколько лет, где живу, имею ли детей. Отвечая на вопросы сухо и отрешенно, они не удовлетворившись моими ответами, быстро отступили. На другой койке в плацкартном вагоне, лежала спортивная сумка. Хозяин ее так не объявлялся. Конечно, это странно и очень подозрительно.

Я привстала.

Осторожно, стараясь не разбудить пассажиров, подошла к сумке. На вид довольно ухоженная. Не потрепанная. Интересно, а сумки с бомбой как выглядят?

Я фыркнула, дотронулась до молнии.

— О! — воскликнули позади меня. Оторвав руку от сумки, я застыла на месте, — какие милые ручки!

Ручки?

Незнакомец с приятным голосом положил руки на мои плечи. Паника не заставила себя ждать. Вздрогнув, почувствовав, как мурашки идут по коже, отошла от незнакомца на свое место. Главное не разговаривать. Не разговаривать.

— Сколько лет еду поездом, а такое впервые. Мисс воришка.

Мисс воришка?

— А какие глазки, — протянул незнакомец. Он оказался довольно симпатичным. Не совсем в моем вкусе. С мужественной красотой Минаева не сравниться. В нем не было того обаяния, той притягательности.

Андрей…

Я прикрыла веки.

— Мисси воришка, вам плохо? — достаточно громко воскликнул незнакомец. На соседней койке недовольно заворчали. Мне стало неловко.

Главное игнорировать.

— Ау! Мисс воришка.

К щеке дотронулось что-то мягкое. Неужели?..

Я истошно закричала, едва его пальцы коснулись кожи. В койке зашевелились, дверь в купе распахнулась. Перед глазами появилось обеспокоенное лицо молодой девушки лет двадцати, тревожно вглядываясь в мои глаза. Она что-то шепчет, ее слова с трудом доходят до сознания. Вдруг ее пальцы осторожно касаются моих. Постепенно дымка паники рассеивается, заменяя стыд.

Опустив глаза, я заплакала. Снова.

Я никогда столько не плакала!

— Девушка вы в порядке?

— Да пусть ноет, тронутая чай, — недовольно заворчали где-то в купе. — От нее один шум. Надоела. Обкуренная.