- Да я же, блядь... Ты не понимаешь…
Билл дернулся, но Том вцепился в его руку.
- Да, понимаю я! Понимаю! Понимаю, что, по твоему мнению, делаю ошибку за ошибкой! Ну, не специально я! Не специально, Билли!!! И скажи мне... скажи... Ты не можешь или НЕ ХОЧЕШЬ прощать меня? Я больше не нужен тебе? Может, поэтому появился этот педик рядом с тобой? Или... – Том даже сам запнулся о собственную мысль. - Или он... был раньше, а Билли?
Уильям зашипел от боли и вырвал свою руку из сильных пальцев Тома.
- Думай, что хочешь! И про меня, и про него! Может, и не хочу тебя прощать! – бросил он Тому в лицо. – А может, и он именно поэтому! А возможно, потому, что ты сам меня на это толкнул? Понял?
Билл нервно затушил сигарету, чувствуя, как Тома, сидящего рядом, изнутри разрывает напряжение и боль - он от бессилия рычал, вцепившись в простыню.
- Да что ж ты делаешь сейчас! Что? – заорал Томас, снова останавливая Билла, пытающего слезть с постели. – Ты хочешь окончательно все разрушить?
- Я ничего не хочу! Я ухожу! Ухожу, понял? – отбивался Билл. – Отпусти, дрянь! Не смей меня удерживать! Это ты, Том, разрушил все, что можно было! Ты!!! И не перекладывай вину на меня!
Он вырвался и вцепился в свои джинсы, вскочив с постели.
- МНЕ не сметь тебя удерживать, да? Мне? А кому можно? ЕМУ? Да, Билл? – Том тоже подорвался и, оказавшись рядом, развернул к себе Билла, еле успевшего натянуть джинсы, пытающегося их застегнуть, и тот выдохнул ему в лицо:
- Да! Можно! А почему нет?
- А только ли ему одному, Билли? Ты уверен, что я был единственным у тебя? Уверен? Я уже нет! Может, поэтому ты так легко трахнулся с другим? Или с другими, а? И со мной ли одним ты встречался все это время, пока мы были вместе?
- Что? Тварь! – Билл со всей силы толкнул Тома в грудь, и тот, не удержавшись, упал назад, сильно ударившись спиной о твердый край кровати. Взвыл от боли, внезапно накатила жуткая злость, от нее потемнело в глазах. Том вскочил и ударил Билла по лицу, наотмашь, тыльной стороной ладони, так, что того отбросило на журнальный столик.
- Не нравится слышать такое о себе, да?! Не нравится??! – орал Том, видя на лице Уильяма быстро краснеющий отпечаток, склоняясь над ним, медленно поднимающимся, пытающимся прийти в себя от удара, от звездочек в глазах и от звона в ушах. Для Билла это оказалось невероятно оглушающее - последний раз его били еще в школе. Ну, еще в студенческие годы один раз попал под раздачу в пьяной драке, и то удар предназначался не ему, все получилось случайно. А вот так, по-взрослому, намеренно - для Картрайта случилось впервые.
Это было не столько больно, сколько унизительно. Его ударил Том! И совершенно не важно, что Билл где-то очень отдаленно понимал – он это заслужил. Но все равно...
- Ты... Ты... Как ты мог! – он тряхнул головой, шепча так, что это было похоже на шипение.
– Ты сам напросился! Не понимаешь этого? Нет? Ангел какой отыскался! Мать твою! Виноваты все, кроме тебя, да?
Тома охватила истерика. Внутри пылал огонь обиды и ощущение громадной несправедливости. Комок в горле не давал нормально дышать.
Похожее состояние было и у Картрайта. Он был поражен всем тем, что делал и говорил Том, а этот удар стал последней каплей для его и так растерзанных нервов.
- Мразь... Ненавижу... – прохрипел Билл, дернувшись и распрямляясь, спотыкаясь о свою обувь на полу, попытался дать Томасу пощечину, но тот перехватил его руку.
- Слышал я уже это! Слышал! Не раз и даже, блядь, не два! Тогда вали к своему педику! Вали!!! Он себя ничем не запятнал еще? Трахать себя дает… если тебе верить! Я надеюсь, ты с ним хоть предохраняешься? Мало ли, что можно подцепить в притонах Гамбурга!
Билл дернулся, пытаясь освободить руку или хотя бы врезать Тому, если получится, но немец оказался на этот раз быстрее и не предоставил ему такой возможности, отталкивая от себя.
- И попробуй еще появиться в баре - я убью тебя, клянусь! И тебя, и кого решишься притащись! Давай!!! Проваливай к черту!
Томас, как сумасшедший, судорожно натягивал на себя белье, джинсы. Ему хотелось сорваться и бежать. Долго бежать... далеко... Его разрывала злость, ощущение, что его смертельно оскорбили... Это было невыносимо. Он признался!!! Смог... В общем-то, впервые в жизни, вот так, сказал: «Люблю». Действительно любя - всем сердцем, искренно. Теперь он знал огромную разницу между словами о любви и этим сильнейшим, всепоглощающим чувством.
А его отвергли, как ненужную вещь. Это был кошмар, воплотившийся в реальность. Но если бы только это... ТОЛЬКО БЫ ЭТО ОДНО!!! Ему была нестерпима сама мысль, что его могут променять на кого-то другого. Ярость перемешивалась с дурманящей мозг обидой, и Том боялся сойти с ума рядом с тем, кому он не нужен.
- Вали... вали!!! – шептал он. – Чтобы я никогда тебя больше не видел.
Томас поднял с пола рубашку, накрывавшую валяющуюся лампу, и стало светлее. Жаль, что в их душах сейчас была тьма...
- Как скажешь, милый... Как скажешь!!!
Яма… Это была яма. Глубокая, дна не видно. И они в нее загнали сами себя. Билли понимал, что выбраться оттуда сил нет. У обоих. Слишком много обид, слишком много непонимания...
- Уйду, не сомневайся! – Уильям лихорадочно искал носки и, найдя, стал натягивать. – Только вот ты же сам ко мне завтра приползешь! Или звонить пьяный будешь: «Билли, прости меня, малыш!»
Томас с деланным пренебрежением взглянул на Билла:
- Даже не надейся, понял?! Не приползу! И звонить не буду! Живи себе спокойно! Трахайся с кем хочешь и как хочешь! Только мне на глаза не попадайся лучше! Пришибу, – рычал он, отрывисто бросая слова. – И в следующий раз уже никто меня не остановит...
Том рухнул на развороченную постель, окинув ее взглядом, не зная, окажутся ли они еще когда-нибудь в одной постели, или эта – последняя, ощутившая их тела вместе?
- А сегодня кто тебя остановил? Сострадание к ближнему проснулось? – Билл потер щеку, сдерживая шипение.
- Скажи спасибо! Нашлось, кому остановить, епт!
Билли уже надевал ботинки, тихо матерясь, пытаясь не замечать жгучую боль от удара на лице, проклиная все не свете. Томас, которого тоже, впрочем, тихо колотило, сидя на кровати спиной к нему, в не застегнутых джинсах, опершись локтями в колени, мял в руках свою рубашку и тяжело дышал. Сердце его грозило разорваться от всего, что пришлось пережить за последний час.
«Уходи... уходи... уходи...» - бился пульс в висках Тома. И сейчас его желание не видеть Картрайта было искренним.
- Пока, Трюмпер! Будь счастлив, милый! Если сможешь...
Билл в упор смотрел в затылок Тому.
- Смогу, Билли! Хули тебе обо мне переживать!!! Лучше о себе подумай...
- Я думаю - поэтому и ухожу. От таких, как ты, надо быть подальше! Жаль, что я так поздно это понял!
- От каких, Билли? Каких «таких»?
Билл усмехнувшись, поднялся, пара совсем уж неожиданных для Томаса шагов - и Картрайт с яростью вцепился ему в волосы, откидывая назад голову. Так, чтобы видеть его ошеломленные наглой бесцеремонностью глаза, склоняясь к лицу:
- Скажи, ты действительно меня любишь?
Том вцепился в плечо Биллу, который толком не понимал, держит ли Том его таким образом, чтобы не отодвинулся назад, или наоборот - не дает приблизиться к себе даже на дюйм? Он умирал, видя, как обожаемые глаза жадно всматриваются в его лицо, и при этом немец бесился, чувствуя растерянность, не догадываясь, что сейчас Уильям творил и зачем...
- Да.
- И любил уже тогда, когда Михаэлю ту херню обо мне городил?
Так невозможно близко, что ощущаешь тепло от дыхания.
- Да...
- Так вот... Не зная этого, я еще как-то мог бы понять тебя, твою трусость... Но если ты, любя, творишь такое... Чего же ждать от тебя, когда ты будешь ненавидеть, Том?
- Билл!
- Заткнись! От «каких» бежать, спрашиваешь? Да от таких, которые предают тех, кого любят, Трюмпер! При первой же возможности. Тебе оказалось важнее любимого человека то, что о тебе, не дай бог, плохо подумает твой приятель! Так вот, Том... Я не хочу ТАКОЙ любви, понял? Она, такая, мне даром не нужна! Я очень ошибся в тебе... Ты хоть и старше меня, но все-таки оказался прав, когда говорил мне о своей бывшей девушке, что видимо, не дорос еще до серьезных отношений. Так и есть, Том! Не дорос ты... Ни до каких, – Билл неожиданно наклонился к уху Тома, который, не успев среагировать, дал приблизиться к себе, и прошептал с ядом в голосе: