Он посмотрел на меня с серьёзным взглядом.

— Вашество не сделал этого. Он не позволил мне умереть. Даже после боли и страха в последовавшие дни, он не позволил мне умереть.

Маркус поднялся.

— Когда все закончилось, и я был излечен… моим боевым дням пришёл конец. С одним глазом я бы долго не продержался на поле боя.

Он сжал кулаки, затем прижал руки к голове и лицу.

— Горе от потери жжёт меня сильнее, чем тот огонь.

Его руки опустились, и единственный глаз уставился куда-то в отдаление.

— Вашество обругал меня за глупость и сделал своим символоносцем.

Маркус пожал плечами.

— С тех пор я у него на службе.

— Значит, он сделал то же самое, что и Жоден. — Я задумалась на мгновение. — Он был наказан?

Маркус рассмеялся над моими словами.

— Нет, трофей, не в том смысле, которое вы вкладываете в это слово. Я был простым воином, а не заместителем командующего. Конечно, к отказу Кира отнеслись не очень хорошо, и его действия вызвали много толков, но вы видели каков он в бою. Никто не посмел бросить ему вызов. Многие брали его символ и критиковали за нарушение традиции, но каждый раз он отвечал на истины.

Маркус встал и с головой укутался в плащ.

— Нет, с Жоденом всё по-другому. Из-за его отказа предоставить милосердие Симус попал в плен и от этого факта нельзя отмахнуться, трофей. Пока Кир поддерживает его, а Симус благодарен, будут большие проблемы с Советом старейшин. И возможно с Певцами.

— Как поступили целители…

Маркус поморщился.

— Я понятия не имею кто, что и как делал и не имею ни малейшего желания вспоминать детали. Это дела давно минувших дней, трофей. — Он впился в меня взглядом и указал на тарелку. — Ешьте. Я должен вернуться в шатёр и узнать нужно ли что-нибудь Вашеству.

Он ухмыльнулся и поднял бровь.

— Симус травит байки, а эти горожане верят каждому его слову. Я должен вернуться и заделать дыру в ведре, из которого льётся его самомнение.

Я захихикала, а Маркус покинул палатку.

Я поработала даже во время еды, кратко записывая все рецепты, которые только смогла вспомнить. Покончив с записями, я поставила горшки охлаждаться. Осталось время, чтобы дистиллировать лекарство от кашля (рецепт, к счастью вспомнился) если только смогу найти нужные ингредиенты в ящиках. Нужно проверить, не забыла ли я заказать мед. С ним лекарство будет вкуснее.

Внезапно на улице раздались мужские голоса и топот коней. Полог открылся, и в палатку вошла Айсдра.

— Трофей, там раненые.

— Раненые?! — Сняв последний горшок с жаровни, я вскочила с места, завязала волосы в узел и побежала.

В палатке толпились люди. Капитан разведчиков увидел меня и поспешил подойти.

— Трофей, у нас шесть раненых. Хуже всего выглядит воин с ранением в живот, мы положили его в дальней части. Остальные пострадали весьма незначительно, хотя у некоторых весьма серьёзные ссадины и порезы. — Он глубоко вздохнул. — Я отправил гонца военачальнику.

Я кивнула, быстро подсчитывая. Первым делом нужно позаботиться о ранении в живот. Мы с Гилом собрали воду и ткань, и я отправила паренька справиться с более лёгкими случаями. Атира не спала, но только приподнялась на подушках — сильнее она двигаться не могла. Я отправилась в дальнюю часть палатки, опасаясь увидеть худшее.

Двое воинов стояли перед корчащимся на койке мужчиной. Один выглядел знакомо под шлемом, но моё внимание было устремлено только к раненому. Окровавленными руками мужчина сжимал рукоять кинжала, торчащего в паху. Кровь просачивалась между пальцами. Я проглотила ком в горле. Ох, Богиня, он плох.

Я опустилась на колени у койки и поставила около себя воду и ткань.

— Я целитель, позвольте мне помочь вам. — Я потянулась, пытаясь убрать руку с оружия и хорошенько рассмотреть рану. — Осторожно, осторожно.

Я убрала руки мужчины и стала ощупывать…

Не было никакой раны. Была кровь, но не рана. Проткнув броню, кинжал лёг плашмя. Я в удивлении подняла голову и узнала эти глаза.

— Арнит?!

Я отшатнулась в недоумении. В его глазах читалась не боль, а невиданная мною прежде ярость. Я не успела среагировать, как он кинулся на меня. Одной рукой он сжал моё горло, другой достал кинжал и повалил на землю, плюхаясь мне на живот и выбивая из лёгких воздух. Арнит усилил хватку, не давая мне и шанса сделать вдох.

Его напарники тоже пришли в действие. Краем глаза я заметила, что они достали оружие, закричали и бросились на раненых. Палатка потонула в криках и звуках борьбы.

Арнит поднял руку. В воздухе сверкнуло лезвие кинжала и резко опустилось ко мне. Я вцепилась обеими руками в запястье Арнита. Но он здоровый мужчина полный сил, и кинжал опускался к моему сердцу, медленно, но неотвратимо. Арнит снова сжал мне горло, не давая ни вскрикнуть, ни вздохнуть. Его глаза сверкали безумной яростью.

— Умри, вражеская сука.

Собрав все силы, я попыталась отвести клинок. Острие ринулась вниз. Вспышка боли, и меня окутала тьма.

— Открой глаза, маленький целитель. — Шёпот звучал нежно, но настойчиво. Голос Симуса просачивался сквозь темноту и боль, мягкую и тихую, упрямо требуя ответа.

— Маленький целитель, открой глаза. Очнись ради меня.

Я стала поворачивать голову на звук, но остановилась, как только ощутила боль. Воздух, которым я дышала, был отравлен запахом крови и смерти.

— Хвала небесам. — Голос Симуса стал ещё настойчивее, и он прошептал: — Не двигайся, маленькая. Просто открой глаза и говори. Кир нуждается в тебе.

Кир нуждается во мне? Я подняла веки.

Кир стоял передо мной с мечами в руках. Он был забрызган кровью и стоял в боевой стойке, будто напротив врага.

— Наконец-то! — Голос Симуса, все ещё нежный и тихий, раздавался откуда-то со стороны. Я медленно повернула голову и увидела его чёрное лицо на земле, под задней стенкой палатки. Черты его лица были напряжены, но он все-таки улыбнулся мне.

— Трофей, Кир бушует. Попытайся достучаться до него.

Я не видела и не могла сказать, что именно происходит. Я облизала губы и задохнулась от боли.

— Кир? — Голос звучал не громче шёпота, горло раздирала агония.

Кир лишь на секунду посмотрел на меня, а затем снова перевёл взгляд на вход в палатку, как будто наблюдая за врагом. Мечи были покрыты кровью.

— Продолжай пробовать, маленькая, — прошептал Симус. — Он не узнает нас и никого не впускает в палатку. Боевая ярость? Ты поняла?

Я слышала об этом. Кажется, в «Эпопее» кто-то страдал от этого недуга? Я заморгала в замешательстве.

В голосе Симуса снова послышалась тревога:

— Останься со мной, маленькая. Только не отключайся.

— Кир. — Я попыталась откашляться и заговорила немного громче: — Позволь им помочь. Они — друзья.

Он перевёл свой осторожный и подозрительный взгляд на меня, а затем отвернулся к стенам палатки. Я немного сместилась, пытаясь получить лучший обзор, но совершила ошибку. Крик вырвался из моей груди, поскольку меня накрыла волна боли. Я не смогла сдвинуть плечо.

— Трофей? — Взволнованный тон Симуса ворвался в расплывшийся перед глазами серый мир.

Кир зарычал, один мечом указывая на Симуса, другим на вход. Снаружи толпились люди: я слышала их голоса. Стены палатки вибрировали от топота.

Я поборола страх и панику.

— Симус, скажи всем молчать и отойти от палатки.

Лицо Симуса исчезло, и на улице раздался ропот. Кир напрягся, мечи по-прежнему наготове, кровь катится по острию. Я отгородилась от увиденного и попыталась дышать размереннее. Кажется, тишина помогла, и Кир немного сменил позицию.

— Кир. — Я заговорила ещё громче: — Военачальник.

Его взгляд снова встретился с моим, но на сей раз, он казался более озадаченным, чем настороженным. Я слегка улыбнулась.

— Позволь Симусу войти.

Я закрыла глаза и вздохнула, превозмогая боль, боясь, что снова потеряю сознание.

— Симусу?! — грубо произнёс Кир, почти прорычав имя.