Отэм почувствовала жар и холод одновременно и выдавила улыбку.

— Мне пора. Теперь у тебя достаточно помощников. — Она прошла через ванную и проскользнула мимо высокой худой женщины в дверях. Отэм и не знала, что дизайнеры шьют женские джинсы размером на маленькую девочку. — Простите.

— Отэм, — окликнул ее Сэм, но она продолжала идти, чувствуя непреодолимую потребность оказаться где угодно, только не здесь. Поэтому схватила Коннера за руку, встретив его в коридоре.

— У твоего отца есть компания, а нам надо идти.

— Можем мы заехать в «МакДональдс» по дороге домой? Я есть хочу.

— Разве ты только что не съел кекс твоего отца? — Она схватила их куртки и свою сумочку с барного стула на кухне.

— Да, но в «Хэппи Мил» сегодня динозавры.

— У тебя есть динозавры. — Отэм чувствовала, как горят ее щеки. Она злилась. А ведь злиться не из-за чего. Да еще и чувствовала себя смущенной.

— Подожди. — Сэм поймал их у дверей и схватил здоровой рукой. — Обними меня на прощание, — сказал он Коннеру. Осторожно прижал сына к себе, потом посмотрел на Отэм. — Почему ты так зла?

— Я не зла.

— Ты убегаешь отсюда так, будто зла.

Отэм надела пиджак.

— Я просто не оценила то, что одна из твоих подружек по ошибке приняла меня за одну из твоих подружек.

— Натали — не моя подружка. — Он понизил голос. — И Вероника тоже. Она просто…

— Сэм, мне все равно, — перебила Отэм и вытянула руку, чтобы остановить его.

— А выглядишь так, будто не все равно.

— Нет, все равно. Это твой дом. Ты совершенно точно можешь принимать здесь любую женщину, которая тебе нравится. Так же как и я могу принимать в своем доме всех, кто нравится мне. — Отэм повесила свою недорогую сумочку на плечо. — Мне просто не нравится, когда меня по ошибке принимают за одну из твоих женщин. Мне нравится думать, что я выгляжу умнее. Что я на самом деле умнее.

И она действительно умнее.

Ну, если не считать того момента несколько минут назад, когда она стояла в его ванной, трогая его грудные мышцы, думая о кубиках его пресса и разговаривая о ее кексах. Ведясь на его чепуху. По своему собственному болезненному опыту Отэм знала, что ничего хорошего не выйдет, если она поведется на или за чепухой Сэма Леклера.

ГЛАВА 11

Мужчина моей мечты: любит маффины

Что сейчас произошло?

Сэм стоял в пустой прихожей своей студии, уставившись на входную дверь. Конечно, он был под кайфом от таблеток и измучен болью, но это в самом деле не объясняло его смущение от того, что только что случилось. Все дело в Отэм. Вот она холодная, а через мгновение — аж искры летят. Вот только держала руку на его груди, вся такая теплая и расслабленная, и вдруг, разозлившись, что Вероника спутала ее с Натали, уже вылетает с сыном за дверь.

«Мне просто не нравится, когда меня по ошибке принимают за одну из твоих женщин. Я предпочитаю думать, что выгляжу умнее. Что я на самом деле умнее». Что она имела в виду?

Ни одна из женщин, с которыми Сэм встречался, глупой не выглядела. А то, что умом они не блистали, — не их вина. Некоторые обвиняли Леклера в том, что он встречается только с женщинами определенного типа. И это правда. Ему нравились женщины такие же глубокие, как лужа, которые быстро перебегали к другому спортсмену или актеру, или рок-звезде после того, как заканчивались предыдущие отношения. Он не хотел видеть в женских глазах ту боль, что однажды увидел в глазах Отэм.

— Я могу тебе чем-то помочь?

Сэм прикрыл глаза. Он ненавидел нежданных гостей. Разве звонок вежливости, который можно было бы и проигнорировать, это слишком?

— Нет.

Повернувшись, Сэм отправился в гостиную ждать Хоуи. Плечо внезапно чертовски разболелось. Снять повязку было ошибкой, хотя Сэм думал, что просто быстренько примет душ и наденет ее обратно.

Схватив пачку замороженного гороха с кофейного столика и приложив ее к плечу, Леклер осторожно сел на диван и, сжав зубы от боли, откинулся на спинку.

— Я сегодня не очень хорошая компания, Ви.

— Все в порядке. Хочешь чего-нибудь съесть или выпить?

Сэм поднял глаза на Веронику, на ее красивое лицо и убийственное тело, на пышные каштановые волосы и надутые красные губы: он хотел, чтобы она просто ушла.

— Нет.

— Это был твой маленький мальчик?

— Ага.

— Симпатичный.

— Спасибо.

Она присела рядом на диван.

— Так это была его няня?

— Его мать.

Идеальная бровь поползла вверх по безукоризненному лбу.

— Никогда бы не догадалась.

Боль пульсировала в плече, растекаясь по всей руке. Сэм откинул голову на спинку дивана и передвинул упаковку гороха чуть правее.

— Почему?

— Она… — Вероника пожала плечами, пытаясь подобрать верные слова. — Думаю, обычная.

Обычная? Отэм? С ее рыжими волосами и глубокими зелеными глазами, и дерзким розовым ртом? Отэм не была обычной. Хотя Сэм полагал, что тоже считал ее таковой и не однажды. Но было и по-другому. Когда он не мог глаз от нее отвести. Да и не хотел. Как несколько минут назад, когда они стояли в ванной и свет от люстры сиял в рыжих волосах. В те редкие моменты, когда Отэм не была то холодной, то яростной. Когда она была жаркой. И еще жарче.

— Где вы с ней встретились?

Сэм не хотел говорить о бывшей жене. Он не хотел даже думать об Отэм. Потому что мысли о ней вызывали воспоминания о «зачатии» с ней. По какой-то причине вопросы Коннера пробудили воспоминания о сексе с Отэм. Горячем сексе в номере отеля, у стены, в душе и в лимузине, что мчался по Вегасу.

— Вы встретились, когда ты переехал в Сиэтл?

— Не сейчас, Ви.

Он был измучен болью, накачан таблетками и думал о прошлом и настоящем, о сексе, об Отэм: ее постоянно меняющееся настроение было таким же непонятным и приводящим в растерянность, как и всегда.

Вероника открыла рот, чтобы поспорить, но раздавшийся дверной звонок спас Сэма от допроса. Ему уже хватило драм на сегодня.

— Откроешь, Ви?

Та наградила его взглядом, который говорил, что она не закончила, но оторвала свою тощую задницу от дивана и пошла открывать дверь. А когда вернулась, за ней шел Хоуи, и Сэм был готов поцеловать лысину ассистента тренера.

— Почему ты без повязки?

Прижав горох к плечу, Сэм встал:

— Собирался душ принять.

Хоуи посмотрел на Веронику и нахмурился:

— Какая часть из слов «никакой физической активности» до тебя не дошла?

Сэм усмехнулся. Хоуи неправильно все понял и винил не ту женщину.

— Я подумал, что смогу справиться со всеми делами.

— Все хоккеисты считают себя суперменами.

Что в какой-то мере было правдой. Они проводили свою жизнь в борьбе вечер за вечером, пока не оказывались в списке травмированных, и только тогда осознавали, что на самом деле сделаны из плоти и крови. Что не непобедимы. Факт, который Сэму приходилось с годами признавать все чаще.

Следующие четыре дня он провел дома в одиночестве, отдыхая, восстанавливаясь и сходя с ума, пока «Чинуки» отправились на шестую игру, а затем — в двухнедельный выездной марафон. В понедельник Сэм пошел в «Кей Арену», где Хоуи помог ему зашнуровать коньки, и принял участие в небольшом прокате с другими оставшимися в Сиэтле парнями. Держа клюшку лишь правой рукой, Леклер смог управиться с шайбой. Он не надел перевязь, но все еще носил повязку, потому как хорошо выучил урок о том, что бывает, когда снимаешь ее на слишком длительный срок.

Сэм ненавидел сидеть в запасе. Конечно, такое происходило и раньше. Регулярный сезон состоит из восьмидесяти двух игр, и бòльшая часть игроков по различным причинам не принимает участие в каждом матче, но Сэм ненавидел чахнуть в списке травмированных.

Через неделю плечо стало болеть меньше, но все еще оставался целый месяц до возвращения к игре.

Сэм приехал в детский сад забрать Коннера, и тот представил папу своему учителю и некоторым маленьким приятелям, проведя перед строем, будто хотел сказать: «Видите, у меня есть отец».