Так они прождали впустую долгих несколько дней. Толмач не появлялся.

– Может, ему не разрешают сюда ходить, – высказал свое предположение Ловкая Пантера.

– Нет. Он может ходить везде, где его душе угодно. Уж поверь мне. Я, когда был рабом, неоднократно ходил с ним сюда за водой.

– А вдруг с ним что-нибудь случилось, заболел или он умер?

– Айви, не пугай меня.

– Наверное, он не увидел надписи.

– Да, скорее всего так.

Днем Торбеллино задремал под лучами знойного солнца, и вдруг был разбужен тихим змеиным шипением. Это ему настойчиво сигналил Айви. Юноша перевернулся на травяном ложе на живот и осторожно раздвинул стебли камыша.

По петляющей тропинке к роднику медленно спускались Толмач в рваном халате и какой-то загорелый, как ржаной сухарь, мальчишка, который вел на поводу серую кобылу в яблоках. Толмач наполнил медный кувшин водой и устало присел на серый валун у родника.

– Чертов мальчишка, – пробормотал под нос юноша. – Принесла тебя нелегкая. Не игралось тебе с другими такими же чумазыми пацанами в кочевье.

Наконец, напоив животное, пацаненок перекинулся несколькими словами с сидевшим Толмачом, вскочил на лошадь и ускакал.

Торбеллино, чуть высунувшись из зарослей камыша, тонко свистнул, подзывая переводчика.

Тот, увидев Торбеллино живого и невредимого, от неожиданности чуть не лишился чувств. Он, с тревогой озираясь по сторонам, засеменил к месту, где прятался молодой фрид.

Толмач за время его отсутствия нисколько не изменился. Те же седые торчащие космы, тот же рваный, в дырках, халат…

Он присел рядом с юношей и навздрыд заплакал. Заплакал первый раз за столько лет неволи. Торбеллино стоило больших усилий успокоить его, но еще больших усилий уговорить того бежать. Страх перед жестокими пытками, которым подвергались пойманные беглецы, сковывал волю Толмача.

– Трус! Трус! Ты же бывший военный моряк! Морской офицер! Где твое мужество?

– Ты не видел, что делает Гуюк-хан с пойманными беглецами. Это ужасно!

– Слушай меня внимательно, если ты не решишься, то я вернусь в Ноузгей и расскажу твоей бедной матери, где ты находишься. Я ей только потому и не рассказал об этом, что она немедля отправилась бы, несмотря ни на какие уговоры, преграды и опасности, спасать тебя, дуралея.

То ли угроза Торбеллино, то ли упоминание о несчастной матери, может, одновременно то и другое, магически воздействовало на раба кочевников. Толмач согласился. По всему было видно, что ему решение далось крайне нелегко.

Договорились, что вечером перед сумерками он опять придет к роднику, у них будет в распоряжении целая ночь, чтобы уйти как можно дальше от кочевья номадов.

Толмач, забрав кувшин с водой, удалился. Юноша долго смотрел вслед медленно бредущему худому переводчику, одетому в грязные лохмотья. Ему было до боли жалко беднягу и его несчастную мать, Маму Джульетту.

Знойное солнце, хорошо потрудившись за день, начало закатываться за холмы. Торбеллино, лежа в камышах, из надежного укрытия поневоле залюбовался красивым закатом. Он в мыслях переживал за Толмача, ведь тому пришлось сделать нелегкой выбор и решиться на отчаянный побег, который, случись что, может окончиться для них неудачей или даже смертью.

Мысли юноши были прерваны знакомым змеиным шипением, внось сигналил Ловкая Пантера, лежавший на краю зарослей.

На тропинке, ведущей к роднику, показалась фигурка быстро идущего переводчика, часто оглядывающегося назад.

– Наконец-то! А то я уже испереживался! Считал, что ты передумал в последнюю минуту, – встретил его Торбеллино. – Вперед! За теми холмами нас ждут кони и верные друзья!

Сумерки быстро растворились в ночи. Беглецы, не сбавляя шага, удалялись от кочевья номадов. Впереди неслышно бежал маленький юркий Айви с луком в руках, готовый в любую секунду предупредить о грозящей опасности. Через пару часов они перевалили холмы и оказались на замаскированной в овраге временной стоянке рэдперосов. Наши герои вскочили в седла, и маленький отряд, выбравшись из оврага, вскачь помчался по ночной степи в сторону Поющего Ущелья. Перед рассветом они чуть не столкнулись нос к носу с кочевниками, поздно возвращавшимися с охоты. Их окликнули из темноты, по другую сторону обмелевшего ручья. Толмач на их счастье сразу же среагировал и отозвался на зов: он крикнул по-номадски, что они везут подарки от Гуюк-хана правителю Трайдору, после чего они благополучно продолжили путь. Необходимо было как можно скорее покинуть земли кочевников.

Сделали короткий привал, чтобы остыли взмыленные кони. До Янтарного Ручья осталось совсем немного, часа два ходу.

– Чудом спаслись. Даже странно, что номады по конскому топоту не отличили своих лошадей от наших.

– А он отличается? – спросил юноша.

– Еще как. Это все равно, что стрелять из чужого лука или пользоваться чужим ножом.

Вдруг опытный Веселый Бобр насторожился и припал ухом к земле.

– Погоня, – коротко бросил рэдперос, не меняясь в лице, услышав глухой гул, исходящий от земли. – Их много. Не меньше двух сотен.

– По коням! Вперед! – крикнул встревоженный Торбеллино и первым прыгнул в седло.

Но уставшие кони уже скакали не так резво, как раньше. Гул с каждой минутой нарастал и приближался. Похоже, за ними гнался довольно большой отряд номадов.

К их счастью, впереди показалось Поющее Ущелье, за которым заканчивалась территория кочевников.

Над ближайшим холмом, за их спинами, поднялось огромное облако пыли, из которого показались первые всадники.

Узкое ущелье было серьезной преградой для противника, через него можно было проехать только цепочкой, друг за другом. И любой опытный стрелок мог, спрятавшись за обломками скал, сдерживать наступление целой армии.

Спешившись, Айви, Веселый Бобр и Зоркий Ястреб, вооруженные луками, заняли боевые позиции. Никакое чудо, никакие колдовские силы не могли бы помочь преследователям благополучно проехать через ущелье, здесь их ждала неминуемая гибель от стрел рэдперосов. Одинокий Волк остался охранять юношу. Толмач же в сопровождении Мудрого Лиса исчез в узком проходе, пересекая гряду.

Крупный отряд номадов на взмыленных конях приблизился ко входу в Поющее Ущелье, не решаясь продолжить погоню. Эти места с древних времен у кочевников считались заколдованными. Под первым же всадником, въехавшим в узкий проход, меткие стрелы Зоркого Ястреба и Веселого Бобра поразили лошадь. Перепуганный номад, с трудом выбравшись из-под убитого коня, бросился бежать обратно.

Беглецы внимательно следили за номадами, которые были в замешательстве, не зная, что предпринять.

Высунувшись из-за уступа скалы, Торбеллино увидел, что возглавляет отряд сын Гуюк-хана, юный Гэрэт. Мальчишка за время его отсутствия вытянулся, возмужал.

– Гэрэт!! Гэрэт!! – громко крикнул юноша. – Давай спокойно поговорим!! Подъезжай ближе!!

Подросток очень удивился, услышав свое имя, и, нисколько не боясь опасности, направил взмыленного коня ко входу в заколдованное ущелье. За ним последовали несколько номадов из его личной охраны, но он остановил их требовательным окриком.

Когда он подъехал ближе, его на узкой тропе уже ждал Торбеллино, из-за пояса которого торчали рукоятки двух пистолетов. За спиной юноши стоял в боевой раскраске суровый рэдперос с карабином в руках.

– Мир тебе, смелый Гэрэт! – приветствовал юного номада юноша.

– Торбеллино! Так ты убежал от пиратов?!

– Как видишь. Помнишь, я тебе рассказывал, что очень хотел бы вернуться домой, к морю, к друзьям? Как видишь, моя мечта сбылась, я вернулся.

– Мы вас догнали, ты должен вернуть нам беглого раба моего отца.

– Гэрэт, это невозможно. Догнать-то вы догнали, лошади у вас выносливее наших оказались, но схватить нас вы не сможете, узкий проход станет для твоих воинов неразрешимой преградой. У меня четыре лучших стрелка-рэдпероса, и они прекрасно знают свое дело. Ни один из номадов, каким бы он героем не был, не пройдет по этой тропе на ту сторону Поющего Ущелья.