Чтобы скоротать ожидание, а заодно и снабдить спутницу полезной информацией, молодой человек начал рассказывать о предстоящем им пути.

— Вчера мы двигались вдоль границы гор, не зарываясь в их глубины, и сейчас находимся совсем недалеко от поверхности. Сегодня же нам предстоит достичь самого сердца подземелий, где «наша» территория заканчивается и начинаются пространства змеичей… то есть сейнийцев… — от взгляда Мартьена не укрылась легкая гримаса, пробежавшая по лицу Лэйсы при слове «змеичи». — Там надо будет двигаться осторожнее, — как ни в чем не бывало, продолжал он. — Сейнийские ребята чужаков на своей территории не любят, поэтому мы постараемся обойти их основные маршруты. Если получится двигаться быстро, то уже послезавтра ты вылезешь на поверхность в Сейнэ… рядом с каким-нибудь их фортом. — Мартьену было интересно, как его спутница отреагирует на слово «форт». Но если оно её как-то и коснулось, то она ничем себя не выдала.

Впрочем, со стороны Мартьена все эти подковырки были вызваны лишь праздным любопытством. На самом деле, ему давно уже было более или менее безразлично, кем были спутники, которых посылала ему судьба. Он доверял своей интуиции — если люди ему нравились, то он брал их с собой, если нет — просто исчезал, предпочитая не иметь с неприятными ему личностями никакого дела.

В основном страну покидали те, кто по каким-либо причинам оказался неугоден Кориладу или его конкурентам. Но Мартьен и сам был слишком многим неугоден, поэтому молодой авантюрист не задавал лишних вопросов, а иногда даже и не брал денег с несчастных беглецов, наоборот, стараясь им по возможности помочь. Сам он знал пещеры назубок, бывая в них с мальчишеских лет, а в последние два года вообще практически постоянно жил здесь и был хорошо знаком с большинством подземных обитателей.

Здесь, в рудниках, человека ценили не за его происхождение или политические взгляды, а исключительно за человеческие качества, поведение, характер. Люди тут были по большей части суровые, повидавшие жизнь и знавшие ей цену. Законы подземелья были просты и вызывались суровой необходимостью, а за их нарушение жестоко наказывали — только так можно было сохранить здесь порядок. Но они касались лишь поведения под землёй — человек, свято блюдущий законы жизни внизу, на поверхности вполне мог быть вором и убийцей — под землей до этого никому не должно было быть дела. Поэтому народ здесь попадался всякий.

Рассказав об их предполагаемом маршруте, Мартьен добавил:

— Если мы будем встречать по пути каких-то людей, то я буду всем говорить, что ты — моя девушка. Подыгрывай мне — так будет проще. Никто не станет раздумывать над тем, кто ты такая и куда я тебя веду. И еще… — он вдруг озорно улыбнулся, смягчая свою просьбу, — постарайся при них побольше молчать. Ты говоришь слишком чисто и правильно для своей роли…

Эти его последние слова насторожили молодую женщину. Впрочем, она быстро расслабилась, успокаивая себя тем, что никому даже в кошмарном сне не сможет прийти в голову, что наследница трона сбегает из своей страны через подземелья, как последняя воровка…

Тем временем похлебка приготовилась. Крупа, конечно же, так и не разварилась до конца и оставляла возможность для тренировки челюстей. Тем не менее, молодые люди, по очереди пользуясь единственной найденной ложкой, быстро с ней управились. Собрав котомки и сделав напоследок еще по глотку из фляги Мартьена, они отправились дальше.

Вскоре путники вышли к центральным выработкам и двинулись на юг. Сегодня отдохнувшей и выспавшейся Лэйсе путь уже не казался таким тяжелым. Она была готова идти по высокому центральному коридору хоть несколько часов без передышки… но неожиданно Мартьен свернул в одно из боковых ответвлений и, пройдя по нему совсем немного, остановился перед глухой стеной. Внизу её, впрочем, чернелось отверстие где-то в локоть высотой… и у молодой женщины появилось неприятное предчувствие, что именно туда им и придется лезть. Предчувствие это было не напрасным — Мартьен рыбкой нырнул в лаз и быстро пополз по нему вниз, толкая перед собой котомку. Лэйсе ничего не оставалось, как последовать за ним. Пыхтя и отдуваясь, не видя ничего впереди из-за загораживающей обзор котомки, она ползла, как ей показалось, целый час. Ушибленные вчера во многих местах локти и коленки отзывались болью при всех новых соприкосновениях с камнем… Наконец голова и плечи вырвались из заточения. Сделав над собой последнее усилие, молодая женщина подтянулась и вытащила из лаза остальные части тела. Свобода! Ура!..

— Ты быстро справилась! — Мартьен обнаружился сидящим рядом с лазом на своей торбе. Лэйса бросила в его сторону подозрительный взгляд, ища на лице молодого человека следы иронии, но не нашла.

— Знаешь, некоторые люди очень боятся таких узких проходов… не знаю почему, — продолжал проводник. — Их приходится подолгу уговаривать сюда залезть, а когда это все-таки удается, то они начинают паниковать, орать истошным голосом… А придавив нечаянно завязки своей котомки своею же собственной рукой и тем самым лишив себя возможности двигаться дальше, сразу начинают вопить, что они застряли… — Мартьен ухмыльнулся, видимо, вспомнив какой-то забавный случай. — Хорошо, что ты не из их числа — и я могу тебе спокойно сказать, что впереди еще много таких «шкуродёров» — они не очень удобны, но иногда это единственный путь…

Лэйса в ответ на это оптимистичное заверение только тихо вздохнула. Неожиданно ее внимание привлекло то, что вид пещеры изменился — теперь их окружали уже не рукотворные выработки, а высоченные, уходящие в темноту неровные стены явно природного происхождения. Даже яркий свет лампы Мартьена не мог полностью озарить большой зал, в котором они находились. Его во множестве украшали необычные колонны… Дивясь, молодая женщина взирала на созданное природой чудо: свисавшие с потолка сталактиты, слившиеся с поднимавшимися им навстречу с пола сталагмитами, образовывали естественные каменные столбы — сталагнаты, асимметричными купами расположенные по залу. На камне блестели капли воды…

— Как красиво! — шёпотом выдохнула Лэйса. Мартьен приподнял свою лампу, чтобы она могла получше разглядеть Большой Колонный Зал — так обитатели пещер называли это место. Он был рад, что она не разучилась видеть красоту — многие люди из тех, кого он сюда приводил, просто не замечали подземных чудес.

В молчании и тишине они простояли несколько минут.

Наконец Мартьен нарушил молчание:

— Пойдем. Впереди будет еще много красивого.

Медленно, словно сбрасывая с себя наваждение, Лэйса повернулась. Они подобрали с камня свои котомки и двинулись вперед, пересекая зал.

За Большим Колонным Залом располагалось еще несколько, поменьше. И в каждом из них было что-то такое, что отличало его от других, — в одном на потолке блестели, как звезды, мелкие вкрапления какого-то минерала — не являвшегося драгоценным, но хорошо отражавшего свет; в другом сталактиты и сталагмиты образовывали причудливые фигуры, словно бы созданные рукой скульптора; в третьем, сверкали и переливались в свете лампы капли стекающей по стенам воды… Пещеры неспешно открывали перед молодой женщиной всю свою древнюю и величественную красоту, которую так редко видел человеческий глаз, — а Мартьен специально выбирал путь через самые интересные, на его взгляд, и наиболее любимые им подземные места. Пещеры были его домом, его давней и беззаветной любовью. Они укрывали его в трудные дни, давали защиту и кров, здесь проходила немалая часть его жизни. Здесь он неделями жил, здесь он в поте лица работал кайлом, добывая из давно выработанной жилы последние крупинки золота, здесь же бесшабашно отдыхал, деля с грубым подземным людом последние остатки еды, которые запивались дешевым и крепким самодельным вином под долгие протяжные песни…

В одном из залов Мартьен заметил знакомый ему блеск и, выковыряв ножом из стены небольшой кусочек берилла, с улыбкой протянул его молодой женщине:

— Возьми — как память о пещерах.

Лэйса, осторожно приняв из рук молодого человека камешек, спрятала его в маленьком замшевом мешочке, висевшем у нее на груди, твердо решив всегда хранить там.