— Да ты, никак, следил за мною, десятник? — прищурившись, вопросила она.

— Нет… то есть да, но это нечаянно получилось. Прошу тебя, давай отойдем вон туда, к окну — я должен сказать кое-что важное.

— Ну что же, я тебя выслушаю… — не глядя, захлопнув дверь своих комнат, она последовала за эр-Лэйвом в темную нишу у окна.

Собравшись с духом, Джейвен заговорил:

— Джесс, выходи за меня замуж. Клянусь тебе, ты не пожалеешь об этом. Ты будешь жить в роскоши и достатке, у тебя будет собственный дом, наряды, экипажи, драгоценности. Не смотри на то, что я не дворянин — война зачастую возносит людей, и я уверен, что скоро у меня будут свои земли и титул. И все это будет также и твоим. Ты не будешь больше экономкой на чужом дворе — ты будешь править в своих владениях, как королева…

Джесс слушала его молча. В падавшем из окна слабом свете её большие глаза блестели, но разобрать их выражение Джейви не мог.

Осмелев, он попытался взять девушку за руку, но она осторожно высвободила свою ладонь.

— Спасибо за предложение, Джейвен, но я не хочу замуж!

— Джесс, я не прошу у тебя немедленного ответа. Просто знай, что я люблю тебя и на многое готов, чтобы сделать тебя счастливой. А этот дворянчик, который крутится вокруг тебя — он не стоит и твоего мизинца! Поверь мне, этот человек не способен на сильные чувства! Он поиграет с тобой и бросит — ну а я готов ждать твоего ответа месяцами, только дай мне хоть крупицу надежды!

— Не смей говорить плохо о человеке, которого не знаешь! — реакция Джесс на инсинуации по отношению к рэ-Марису оказалась немедленной и яростной. — И, пожалуйста, избавь меня от своих забот о моем счастье!

Развернувшись, девушка ушла к себе, возмущенно хлопнув дверью.

Джейвен был вынужден признать, что бесславно проиграл первое сражение. Однако эр-Лэйву было хорошо известно, что проигрыш в битве еще не означает поражения в войне, и молодой человек не собирался сдаваться…

— Прекрати мне мешать, Корди! — Джесс сердито оттолкнула рэ-Мариса. — Я лишь попросила тебя посмотреть, правильно ли я написала это слово!

Молодой человек, заглянув через плечо девушки, попытался воспользоваться случаем и как бы невзначай её обнять, но в очередной раз получил отпор.

Прекрасная горнячка оказалась трудолюбивой и внимательной ученицей, и за несколько месяцев нерегулярных, но интенсивных занятий сделала большие успехи — чего нельзя было сказать о рэ-Марисе, единственной наградой которому стал сорванный с губ девушки поцелуй. Это случилось в тот счастливый день, когда Джесс впервые сумела прочесть слово. Поначалу девушка не сопротивлялась его губам, и молодому человеку даже показалась, что она, так же как и он, жаждет продолжения, но в следующий миг, Джесси, словно опомнившись, оттолкнула рэ-Мариса, заявив ему, что они собирались заниматься грамотой, а приставать к ней она не разрешала. Слова девушки звучали сердито, но покрасневшие щеки выдавили её внутреннюю борьбу, что внушило Кордиану надежду на успех при следующей внезапной атаке… Однако время шло, а Джесс продолжала оставаться неприступной, как скала, и надежда рэ-Мариса потихоньку таяла.

Они проводили вместе почти все свое свободное время. Джесс быстро начала звать его просто по имени, как он и просил, сократив благородное «Кордиан» до фамильярного «Корди». Она с удовольствием слушала его воспоминания и рассказы о повседневных делах, смеялась над шутками. Иногда она даже позволяла ему маленькие вольности, вроде того, чтобы погладить её ладонь или коснуться губами щеки. Рэ-Марис не сомневался, что он нравится ей. Но почему же тогда девушка так противится развитию их отношений, сулившему им обоим столько приятных мгновений? Неужели боится? Или ждет, что он предложит ей руку и сердце?

Последняя мысль рассмешила Кордиана. Сын графа рэ-Мариса никогда не рассматривал возможность женитьбы на простолюдинке, пусть даже и избалованной заботой наследного принца. Эта глупая игра в «дядю и племянницу» раздражала молодого человека, и как-то раз он попытался ненавязчиво объяснить Джесси, что между будущим императором и детьми с рудника лежит огромная пропасть. Фамильярные отношения, зародившиеся, когда Мартиан вынужден был жить инкогнито, следует прекратить, раз уж друг её отца оказался не кем-нибудь, а претендентом на трон Империи.

— Но он был не просто другом — они оба порезали руки, чтобы смешать свою кровь, а значит, стали кровными братьями, — неуверенно возразила дочь рудокопа.

— Понимаешь, Джесс, кровное братство — это такая эфемерная форма родства, не имеющая никакой юридической силы. Они могли называть себя братьями, но с точки зрения закона такое родство ничтожно. В среде знати значение придается лишь тому, чей ты сын. И я уверен, что Мартьена смущает, когда ты называешь его дядей, особенно в присутствии других дворян. Ты уже не ребенок, Джесс, и должна поступать в соответствии с теми правилами, которые называют этикетом, — втолковывал Кордиан девушке, искренне желая разрешить ту неловкую ситуацию, в которой, по его мнению, оказался наследный принц.

Джесси лишь мрачно кивала, слушая его.

Дурные вести пришли неожиданно. В один из солнечных дней в самом конце зимы удрученный рэ-Марис без стука вошел в кабинет к Мартьену.

— Что с тобой, Кордиан? Ты бледен как смерть! — увидев, что с другом творится что-то неладное, принц вскочил со своего места и, обойдя большой стол, за которым работал над бумагами, подошел к приятелю. — Что случилось?

Несколько мгновений рэ-Марис молчал, собираясь с духом, а затем отрывисто произнес:

— Рэ-Крин убил мою семью.

— Что? Как это случилось? — рука Мартьена, лежавшая на плече молодого человека, дрогнула. — Это связано с..?

— Да, Мартиан… — Кордиан назвал принца просто по имени — чего никогда себе раньше не позволял — но даже не заметил своей оплошности. — Рэ-Крин узнал, что я воюю под твоими знамёнами, и решил отыграться на моих близких. Они все мертвы, рэ-Кор, понимаешь, все! Отец, мать, братья, их жёны… Единому ведомо, что у меня не было таких тёплых отношений с отцом и братьями, как бывают в других семьях, — но они никак не заслуживали того, чтобы нести наказание за мои грехи!

Молодого дворянина душили слёзы, и он в отчаянии прикрыл лицо рукой.

Принц подвел друга к стоявшему у стены диванчику, и, усадив его, распорядился, чтобы принесли вина. Мартьен чувствовал в случившемся свою вину и толком не знал, что сказать — любые слова утешения прозвучали бы сейчас фальшиво…

Вино принесла Джесс, добровольно взявшая на себя обязанность следить за столом дяди. Едва просунув свою рыжую голову в дверь, девушка оценила ситуацию и, отозвав Мартьена в сторонку, принялась что-то шептать тому на ухо, доказывая, что сейчас его присутствие не нужно. Мягко, но настойчиво вытолкав принца из его кабинета и заперев двери от случайных посетителей, девушка опустилась на диванчик рядом со своим другом и осторожно обняла рэ-Мариса:

— Я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Корди, — негромко произнесла она, ласково поглаживая его плечи. — Я тоже потеряла своих родителей, и долго чувствовала себя виновной в их смерти. Мой отец погиб под завалом, когда мне было одиннадцать. Он работал в обвальном забое на свой страх и риск, в надежде добыть несколько крупинок золота, чтобы прокормить семью — и в итоге погиб. Я думаю, он не стал бы так рисковать, если бы был один — но забота о жене и пятерых детях заставила его потерять осторожность. А через год умерла мать — она работала слишком много, и постоянно отдавала нам свою еду, это и стало причиной ее смерти. Они оба умерли, чтобы мы, дети, смогли выжить. Это мы, мы убили их!

Кордиан молчал, поглощенный своими мыслями.

Вздохнув, Джесси одним резким движением откупорила бутылку с вином, разлила напиток по двум бокалам, и протянула один из них рэ-Марису:

— Выпьем, Корди, давай помянем твою семью. И мою семью тоже — мать, отца, старшую сестру и маленького брата…