— Черт побери, — выдыхает Кенджи.

— Я так хорошо это помню, — я колеблюсь. — То, как я умирала. Никогда еще я не чувствовала такой боли. Я не могла кричать, потому что мои легкие были либо разорваны на части, либо полны крови. Я не знаю. Я была вынуждена просто лежать на месте, пытаться дышать, и надеяться как можно скорее умереть. И все это время, — говорю я, — все это время я думала о том, что всю свою жизнь я была трусихой, и что в итоге я не достигла ничего. И я знала одно — если бы у меня был шанс сделать все снова, то я сделала бы это по—другому. Я пообещала себе, что я перестала бы, наконец, бояться.

— Ладно, все это супер—трогательно, — говорит Кенджи, — но как ты, черт возьми, выжила, получив пулю в грудь? — требовательно спрашивает он. — По идее, ты должна бы уже быть на том свете.

— О, — я слегка прочищаю горло. — Да, эм, Уорнер спас мне жизнь.

— Заткнись к чертовой матери.

Я пытаюсь не смеяться.

— Я серьезно, — говорю я, объясняя ему то, что с нами были девушки и что Уорнер воспользовался их способностями для того, чтобы спасти меня. Я рассказываю ему о том, что Андерсон оставил меня умирать и что Уорнер забрал меня с собой на базу, спрятал меня и помог мне восстановиться. — И, кстати, — говорю я Кенджи, — Соня и Сара, вероятнее всего, живы. Андерсон забрал их вместе с собой в столицу; он хочет превратить их в своих личных целительниц. Вероятно, он уже заставил их исцелить его ноги.

— Хорошо, знаешь что, — Кенджи останавливается, беря меня за плечи, — тебе необходимо притормозить, ладно? Потому что ты вываливаешь на меня зараз слишком много информации. Я хочу, чтобы ты начала с самого начала, мне нужно, чтобы ты рассказала мне обо всем, — говорит он, его голос становится выше. — Какого черта происходит? Девочки по-прежнему живы? И что ты имеешь в виду, говоря о том, что Уорнер передал тебе их энергию? Как такое, черт возьми, возможно?

И я рассказываю ему.

Я, наконец-то, рассказываю ему все то, в чем мне все время хотелось признаться. Я рассказываю ему правду о способностях Уорнера, и о том, как именно Кенджи был травмирован в холле возле столовой. Рассказываю ему о том, что Уорнер понятия не имел о том, на что он способен, и о том, что я позволила ему попрактиковаться со своей силой в одном из тоннелей, пока все остальные находились в медицинском крыле. О том, что мы вместе проломили пол.

— Черт побери, — шепчет Кенджи. — Так этот мудак пытался меня убить.

— Не специально, — отмечаю я.

Кенджи бормочет себе под нос Что-то грубое.

Несмотря на то, что я ничего не упоминаю про неожиданный визит Уорнера в мою комнату поздним вечером, я рассказываю Кенджи о том, как Уорнер сбежал, и о том, что Андерсон дожидался его, выстрелив в меня только лишь после его появления. Потому что Андерсон знал, как Уорнер ко мне относится, говорю я Кенджи, и потому что ему хотелось наказать его за это.

— Погоди—ка, — перебивает меня Кенджи. — Он знал, как Уорнер к тебе относится?

В смысле? Все мы знали, как он к тебе относится. Он хотел превратить тебя в оружие, — говорит Кенджи. — Какой же из этого секрет. Я думал, что его отец был рад этому.

Мое тело напрягается.

Я забыла о том, что эту часть по-прежнему необходимо держать в секрете. Что я никогда не рассказывала правду о своей связи с Уорнером. Возможно, Адам и подозревал, что я интересую Уорнера не только в рабочем отношении, но я сама никогда и никому не рассказывала о своих личных моментах с Уорнером. И обо всех тех вещах, о которых он мне говорил.

Я сглатываю.

— Джульетта, — говорит Кенджи с предупреждением в голосе. — Нельзя больше умалчивать об этом. Ты должна рассказать мне, что происходит.

Мне кажется, что меня покачивает.

— Джульетта...

— Он влюблен в меня, — шепчу я. Никогда еще я не признавалась в этом вслух, даже самой себе. Думаю, я надеялась на то, что смогу игнорировать это.

Скрыть. Прогнать это, дабы Адам никогда не смог об этом узнать.

— Он... погоди... что?

Я делаю глубокий вдох. Внезапно я чувствую себя невероятно уставшей.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь, — говорит Кенджи.

Я качаю головой, забывая о том, что он меня не видит.

— Вот это да.

— Кенджи, я...

— Это невероятно странно. Потому что я всегда считал Уорнера сумасшедшим, понимаешь? — Кенджи смеется. — Но теперь это стопроцентный факт.

Я широко раскрываю глаза, мой шок переходит в смех. Я сильно толкаю его в невидимое плечо.

Кенджи снова смеется, одновременно и забавляясь, и пытаясь оправиться от неверия. Он делает глубокий вдох.

— Так, ладно, откуда ты знаешь, что он влюблен в тебя?

— В смысле?

— В смысле... он пригласил тебя на свидание или Что-то вроде того? Принес тебе шоколад и написал какие-нибудь действительно дерьмовые стихи? Уорнер не похож на романтичного кавалера, если ты понимаешь, о чем я.

— О, — я прикусываю внутреннюю сторону щеки. — Нет, ничего такого не было.

— А что было?

— Он просто... сказал мне об этом.

Кенджи настолько резко останавливается, что я едва не лечу на землю.

— Да не может быть.

Я не знаю, как мне следует на это ответить.

— Он действительно произнес эти слова? Тебе в лицо? В смысле, прямо тебе в лицо?

— Да.

— Так... так... так, погоди—ка. Он сказал тебе о том, что любит тебя... а ты ответила...? Что ты ответила? — изумленно спрашивает Кенджи.— Спасибо?

— Нет, — я пытаюсь, не съежится, слишком хорошо памятуя о том, что в действительности я выстрелила в Уорнера, когда он впервые признался мне в любви. — В смысле, я не... я имею в виду... я не знаю, Кенджи. Сейчас все это кажется мне очень странным. Я еще не нашла способ справиться с этим, — я понижаю голос до шепота. — В Уорнере все такое... интенсивное, — говорю я. На меня обрушивается поток воспоминаний, все мои эмоции смешиваются в одну безумную путаницу.

Его поцелуи на моем теле. Мои штаны на полу. Его отчаянные признания, разъединяющие мои суставы.

Я крепко зажмуриваюсь, внезапно мне становится слишком жарко, я слишком неустойчиво стою на ногах, все это обваливается на меня слишком внезапно.

— Это, определенно, один из способов сказать об этом, — бормочет Кенджи, вырывая меня из моих размышлений. Я слышу, как он вздыхает. — Так Уорнер по-прежнему понятия не имеет о том, что они с Кентом братья?

— Нет, — говорю я, моментально сосредотачиваясь.

Братья.

Братья, которые ненавидят друг друга. Братья, жаждущие убить друг друга. И я оказалась между ними. Боже, во что превратилась моя жизнь.

— И они оба могут прикасаться к тебе?

— Да? Но... нет, не совсем, — пытаюсь объяснить я. — Адам... на самом деле, он не может ко мне прикасаться. В смысле, он может, в некотором смысле...? — я замолкаю. — Это сложно. Ему приходится активно работать над этим и тренироваться для того, чтобы нейтрализовать мою энергию с помощью своей собственной. А Уорнер... — я качаю головой, смотря вниз на свои невидимые ноги, пока мы продвигаемся вперед, — Уорнер может дотрагиваться до меня безо всяческих последствий. С ним ничего не происходит. Он просто поглощает мою энергию.

— Черт, — говорит Кенджи, спустя мгновение. — Черт, черт, черт. Действительно безумное дерьмо.

— Я знаю.

— Так... ладно... ты говоришь, что Уорнер спас тебе жизнь? Что он действительно умолял девочек помочь ему исцелить тебя? И что затем он спрятал тебя в своей собственной комнате, и позаботился о тебе? Накормил тебя, предоставил одежду и все такое, и позволил тебе спать в своей постели?

— Да.

— Угу. Хорошо. Что-то мне с большим трудом в это верится.

— Я знаю, — повторяю я, выпуская на сей раз раздраженный вздох. — Но он на самом деле не такой, каким вы его считаете. Я понимаю, что он кажется немного сумасшедшим, но в действительности он очень...

— Ого, погоди—ка... ты защищаешь его? — в голосе Кенджи слышится шок. — Мы говорим о том самом парне, который запер тебя на базе и попытался превратить в своего военного раба, ведь так?