Я безо всяких раздумий скидываю его на землю.

— Проклятье, Джульетта... какого черта...

— Как тебе вид с такого ракурса? — я стою над его распластавшимся по земле телом, скрестив руки на груди.

— Ненавижу тебя.

— Пожалуйста, вставай.

— Когда ты успела этому научиться? — ворчит он, с трудом поднимаясь на ноги и потирая спину.

Я закатываю глаза. Прищуриваюсь, смотря вдаль. Пока что вокруг нас все чисто.

— Я не училась.

— О, конечно, — говорит он. — Ведь это и без того разумно. Ведь забрасывание взрослого парня на плечо — плевое дело. Это дерьмо у тебя само собой получается.

Я пожимаю плечами. Кенджи присвистывает.

— Еще и самоуверенная.

— Да, — я прикрываю глаза рукой от лучей зимнего солнца. — Думаю, я испортилась, проведя с тобой столько времени.

— Ух ты, — говорит он, аплодируя безо всякого юмора. — Вставай, принцесса. Ты — стэндап-комик.

— Я и так стою.

— Это называется шуткой, всезнайка.

— Куда мы отправимся? — снова спрашиваю я, тронувшись с места без конкретного направления. — Мне действительно нужно знать, куда мы направляемся.

— На нерегулируемую территорию, — он начинает шагать со мной в ногу, беря меня за руку для того, чтобы вести за собой. Мы моментально становимся невидимыми. — Это единственное место, которое пришло нам на ум.

— Нам?

— Да. Старый дом Адама, помнишь это место? Там я впервые...

Я останавливаюсь, моя грудь тяжело поднимается и опускается. Я сжимаю руку Кенджи в своей руке, и он выдергивает ее, бранясь, и переставая делать нас невидимыми.

— Адам по-прежнему жив? — спрашиваю я, изучая его глаза.

— Разумеется, он жив, — Кенджи бросает на меня недовольный взгляд, потирая свою руку. — Ты совсем меня не слушала?

— Но ты же сказал, что все погибли, — говорю я, тяжело дыша. — Ты сказал...

— Потому что все погибли, — говорит Кенджи, его лицо снова мрачнеет. — В Омега Поинте находилось более ста человек. Мы остались вдевятером.

Глава 16

— Кто? — спрашиваю я, мое сердце сжимается. — Кто выжил? И каким образом?

Кенджи вздыхает, проводя руками по волосам, и сосредотачивая свое внимание в одной точке, находящейся позади меня.

— Ты хочешь услышать только лишь список? — спрашивает он. — Или же ты хочешь узнать о том, как все было?

— Я хочу узнать обо всем.

Он кивает. Смотрит вниз, притоптывая кучку снега. Он снова берет меня за руку, и мы продолжаем путь — две невидимки в пустынном месте.

— Полагаю, — наконец, говорит Кенджи, — что, в некоторой степени, своим спасением мы обязаны тебе. Если бы мы не отправились на поиски тебя, то мы, вероятно, погибли бы на поле боя вместе со всеми остальными.

Он колеблется.

— Мы с Адамом достаточно быстро заметили твое исчезновение, но, к тому времени, когда мы вернулись назад, было уже слишком поздно. Нас разделяло около двадцати футов, и мы успели увидеть только то, как они затаскивают тебя в танк, — он качает головой. — Мы не могли просто взять и броситься за тобой, — говорит он. — Мы старались не схлопотать пулю.

По мере рассказа этой истории его голос становится все насыщеннее и мрачнее.

— Поэтому мы решили пойти обходным путем, избегая главных дорог, и попытаться проследовать за тобой на базу — мы подумали, что тебя везут именно туда. Но, добравшись дотуда, мы наткнулись на Касла, Лили, Йена и Алию, которые уже возвращались с базы. Им с успехом удалось завершить свою миссию; они проникли в Сектор 45, вызволили Уинстона и Брендана. Они были едва живы, когда Касл нашел их, — тихо говорит Кенджи.

Он делает резкий вдох.

— Касл рассказал нам о том, что во время пребывания на базе они услышали о том, что войска были мобилизованы для нанесения удара с воздуха по Омега Поинту. Они собирались разбомбить всю территорию в надежде на то, что при достаточной огневой мощи все под землей рухнет само по себе. Что ни у кого не будет возможности спастись, и что все построенное нами будет уничтожено.

Я чувствую, как он напрягается рядом со мной.

Мы на мгновение останавливаемся, но затем я чувствую, что Кенджи снова тянет меня за руку. Я пригибаюсь, защищаясь от холода и ветра, и приказываю себе держаться перед лицом погоды и его слов.

— Вероятно, они вытягивали из наших людей сведения о местоположении Омега Поинта с помощью пыток прямо на поле боя, — говорит он. — А затем убивали их, — он качает головой. — Мы знали, что у нас мало времени, но мы находились неподалеку от базы, поэтому мне удалось угнать один из армейских танков. Мы все забрались внутрь, и направились прямиком в Омега Поинт в надежде вовремя всех вывести. Но, думаю, в глубине души, — говорит он, — все мы понимали, что у нас ничего не получится. Самолеты уже были над нами. Они уже летели к своей цели.

Внезапно он начинает смеяться, но кажется, что это действие причиняет ему боль.

— И, благодаря какому—то нереальному, безумному чуду, мы обнаружили Джеймса практически за милю от места бомбежек. Ему удалось выбраться, и он направлялся на поле боя. Бедный малыш был так напуган, что обмочился в штаны, но он сказал нам о том, что он устал оставаться на заднем плане. Он сказал, что хотел сражаться вместе со своим братом, — говорит Кенджи натянутым голосом.

— Самое безумное, — говорит он, — состоит в том, что Джеймс погиб бы вместе со всеми остальными, если бы остался в Омега Поинте, как ему и было сказано; если бы он остался в том месте, в котором, как мы думали, он будет в безопасности, — Кенджи слегка смеется. — Вот и все. Мы ничего не могли поделать. Нам пришлось просто стоять и наблюдать за тем, как они бомбят тридцатилетние труды, убивая всех, кто был слишком молод или слишком стар для того, чтобы дать отпор, а затем и перебивают на поле боя всех остальных, — он сжимает мою руку. — Я возвращаюсь сюда каждый день, — говорит он, — надеясь кого—нибудь здесь обнаружить. Надеясь найти хоть что-нибудь, что можно забрать с собой, — он делает паузу, его голос наполнен эмоциями. — И вот появляешься ты. Это кажется нереальным.

Я сжимаю его пальцы — на сей раз, легонько — и подхожу ближе к нему.

— С нами все будет в порядке, Кенджи. Я обещаю. Мы будем держаться вместе.

Мы преодолеем это.

Кенджи вытягивает свою руку из моей для того, чтобы обернуть ее вокруг моих плеч и притянуть меня к себе. Его голос стал гораздо мягче.

— Что с тобой приключилось, принцесса? Кажется, ты изменилась.

— В плохую сторону?

— В хорошую, — говорит он. — Словно ты, наконец-то, взяла себя в руки и повзрослела.

Я смеюсь.

— Я серьезно, — говорит он.

— Что ж, — я делаю паузу. — Порой перемены к лучшему, правда?

— Да, — говорит Кенджи. — Да, полагаю, что так и есть, — он колеблется. — Ну так... планируешь ли ты рассказать мне о том, что случилось? Потому что в последнюю нашу встречу тебя засовывали в заднюю часть армейского танка, а сегодняшним утром ты появляешься здесь в этой белоснежной обуви и, судя по всему, только что приняв душ. Кроме того, ты разгуливаешь в компании Уорнера, — говорит он, убирая руку с моих плеч, и снова беря меня за руку. — И не нужно быть семи пядей во лбу, дабы понять то, что в этом дерьме нет совершенно никакого смысла.

Я делаю глубокий, успокаивающий вдох. Странно не видеть сейчас Кенджи; мне кажется, что я признаюсь во всем воздуху.

— Андерсон выстрелил в меня, — говорю я ему.

Кенджи замирает. Я слышу его тяжелое дыхание.

— Что?

Я киваю, хотя он меня и не видит.

— Меня не отвозили на базу. Солдаты доставили меня к Андерсону; он ожидал меня в одном из домов на нерегулируемой территории. Думаю, ему нужна была приватная обстановка, — говорю я Кенджи, ничего не упоминая про маму Уорнера. Эти тайны слишком личные, и не мне ими делиться. — Андерсон жаждал возмездия, — говорю я, — за то, что я сделала с его ногами. Он хромал; он пользовался тростью в моем присутствии. Но прежде, чем я успела бы осмыслить происходящее, он достал пистолет и выстрелил в меня. Прямо мне в грудь.