— О чем задумались, молодой человек? — обратилась к нему графиня. — От трех бортов в середину.

Лейтенантик (а кем он еще мог быть?) заметно смутился.

— Прошу меня извинить, госпожа капитан первого ранга, но… каким образом?

— Вы позволите? — улыбнулась она и, дождавшись подтверждающего кивка, взяла протянутый кий.

Повела плечами. Поморщилась. Положила кий на бортик. Сняла китель и, не глядя, протянула его за спину. Лейб-конвоец, не издавший за все время пребывания в бильярдной ни звука, бесшумно скользнул вперед и принял поданное.

Что-то женщину по-прежнему не устраивало, потому что она, сжав и разжав пальцы, покачала головой и стянула правую перчатку. Помедлила. Прикусила губу. Вторая перчатка последовала за первой. Графиня несколько раз встряхнула в воздухе кистью левой руки и уставилась на стол, гипнотизируя взглядом шары.

Кривошеев только головой покачал. Говорил же ему Тимофеев, что ладонь превратилась в месиво, а он, дурак, не поверил. Зря не поверил-то: кривая мятая сетка из белых черточек и красноватых вспухших жгутов во всех направлениях пересекала неровные бугры и вмятины. О-хо-хо…

Тем временем госпожа капитан первого ранга, должно быть, приняла решение. Развернувшись к столу спиной, она пропустила за ней кий, задержала дыхание и неуловимо быстро ударила. За ударом последовал тройной сухой треск — и шар, как и было обещано, ушел в среднюю лузу.

В по-прежнему заполнявшей бильярдную вязкой тишине графиня вернула кий парню и вдруг улыбнулась.

— Вы бортинженер, верно?

— Да… — промямлил тот. — А как вы догадались?

— Судя по тому, что вы не увидели этот вариант, — пояснила она, снова натягивая перчатки, — вы не штурман и уж конечно не пилот. И, пожалуй, не артиллерист, хотя тут возможны варианты.

— А пилот бы увидел? — судя по всему, если юнец и обиделся, любопытство все же победило.

— Смотря какой… но, думаю, да. Нас в Звездном Корпусе учили быть шарами, киями и игроками. Не знаю, что принято в Империи.

Каперанг сделала шаг назад, к предупредительно держащему китель капитану, когда одинокий мужской голос громко и подчеркнуто лениво протянул, перекрывая возобновившиеся тихие разговоры:

— На вашем месте, графиня, следовало бы не на бильярде блистать, а озаботиться хорошим адвокатом!

Мужчины, неодобрительно оглядываясь, раздались в стороны, и Кирилл Геннадьевич увидел одного из немногих людей, который нравился ему еще меньше, чем графиня Корсакова. Семен Гармаш. Черт бы его побрал! Если бы можно было найти способ запретить этому субчику появляться в Собрании… От одного его вида пиво начинает горчить и кислить одновременно!

— Адвокатом? — женщина подхватила китель на указательный палец правой руки, забросила его за спину и слегка подалась вперед. — Ах, адвокатом…

Она медленно двинулась по направлению к Гармашу. И на месте этого последнего Кривошеев предпочел бы выпрыгнуть в ближайшее окно — такая угроза разливалась в воздухе.

Графиня шла, как кошка по половице, ставя одну ногу впереди другой. Очень большая кошка. И очень, очень опасная. Ее походка напомнила адмиралу услышанную когда-то историю о некоем продюсере со старой Земли, который учил жену-актрису двигаться, заставляя ходить между рядами тумбочек, чьи открытые дверцы она должна была захлопывать движением бедра.[5] Подчеркнутая, почти утрированная женственность движений резко контрастировала с форменной сорочкой и брюками, и в то же время странным образом дополняла их.

Остановившись в паре шагов от Гармаша, женщина подбоченилась и отчеканила:

— Если я сию минуту переломаю вам все кости — а у меня, поверьте, получится — то разбирать инцидент будет суд офицерской чести, который адвокатов не предусматривает. Разумеется, я не исключаю, что какой-либо эпизод моей жизни может вызвать интерес трибунала. Что ж, на этот случай у меня имеются юридические поверенные. И я охотно представлю их вам. Прямо сейчас.

Когда она успела поднять правую руку и раскрутить китель на пальце, никто так и не понял, но Гармаш отшатнулся, закрывая руками лицо. Когда же он отнял ладони, несколько человек одновременно присвистнули с явным одобрением: из многочисленных ссадин и царапин сочилась кровь. Графиня Корсакова придирчиво оглядела произведенный эффект, брезгливым движением отряхнула ордена и снова протянула китель назад. Капитан лейб-конвоя материализовался за ее спиной, как по волшебству, и помог вдеть руки в рукава.

— Вот мои адвокаты, — поправляя аксельбант, подвела она черту под происшествием. — Других не требуется!

Глава 6

2578 год, август.

— Вот что, Дан, — задумчиво произнесла Мэри, помолчав. — Организуй-ка мне транспорт с водителем. Что-нибудь неприметное, желательно вообще такси. Есть ведь у вас такое?

— Сделаем, — кивнул Терехов. — Моих обормотов проверить хочешь?

Мэри демонстративно возвела очи горе и преувеличенно глубоко вздохнула.

— Нужны они мне. Совсем заняться больше нечем.

— А что ж тогда? — уяснив, что никто его подчиненных контролировать не собирается, Даниил раздумал обижаться и слегка расслабился.

— Хочу переодеться и привести себя в порядок. Кардинально. Так, чтобы никто не связал миссис Морган и графиню Корсакову. Домой уже не успеваю, придется выкручиваться. Так ты поможешь?

Полчаса спустя она уже входила в «Ладу». Заказанные по пути в салон платье, туфли и белье должны были доставить прямо туда.

К счастью для Мэри, Галина Алексеевна задержалась на работе допоздна. Графиню Корсакову это не удивило: в преддверии столь знаменательного события, как коронация Константина Георгиевича, дел в самом знаменитом салоне красоты было невпроворот. И если бы не давнее приятельство, связывавшее Мэри с хозяйкой прославленного заведения, нечего было даже надеяться, что для нее найдут время и свободных мастеров.

Однако все уладилось. Окинув именитую клиентку придирчивым взглядом, Галина Алексеевна провозгласила, что с руками ничего делать не нужно, они в порядке, разве что лак на ногтях обновить. Что же касается всего остального… девочек можно не отвлекать, она еще не забыла, с какой стороны берутся за ножницы и кисть для макияжа!

Правда, задание — изменить посетительницу до почти полной неузнаваемости — вызвало у известной цирюльницы нескрываемый интерес. А уж короткое «У меня важная встреча!» еще больше подлило масла в огонь. Важная встреча? В такое время суток? Да еще и внешность требуется изменить? Ох, темнит что-то графиня Корсакова…

Однако одним из наиболее ценимых в высших кругах качеств хозяйки «Лады» было умение не расспрашивать о причинах заказа и молчать о проделанной работе. Так что вопросов она задавать не стала, сразу приступив к делу.

Через полтора часа Мэри оглядела себя в большом зеркале и была вынуждена признать, что справилась Галочка блестяще. Будь в живых родная мать графини Корсаковой — и она не узнала бы сейчас свою дочь. Причем (мастерство есть мастерство!) изменения были внесены самые минимальные.

— Вы довольны? — неслышно подошедшая Галина Алексеевна в последний раз поправила локон над левым ухом.

— Не то слово, — улыбнулась Мэри их совместному отражению.

— В таком случае — удачи! Что-то мне подсказывает, что она вам сегодня пригодится.

Десять месяцев назад.

Охота — это высокое искусство, скорее даже религия. И ее адепты достойны всяческого уважения. Разумеется, речь идет не о любителях побродить по болотам за утками, потравить кого придется гончими или, к примеру, мерзнуть на номере, поджидая кабана или лося. Что они могут понимать в искусстве охоты? Те, кто выходит с одним ножом на поиски лысача или мордохвата уже получше, но все равно — дилетанты.

Единственная добыча, достойная искусного охотника, ходит на двух ногах и обладает разумом. Конечно, и здесь есть своя иерархия. Кто-то ставит силки на кроликов, отлавливая мелкую шушеру, а кто-то заманивает в ловушку тигров. И вот они-то — и только они! — могут назвать себя подлинными звероловами.