Он прошёл вперёд и сразу повернул к выходу из коридора. Лора перешагнула порог апартаментов и оторопела: в метре от двери на коленях, лицом к стене сидели пять человек — руки на затылок. Их охранял неизвестный человек в форме.

— Спецслужбы лайнера? — поинтересовался Монти, спокойно проходя мимо.

— Они самые, — невозмутимо подтвердил неизвестный.

Лора догнала Монти и пошла рядом, сжимая в руках браунинг. Оказывается, ещё не всё закончилось. И, пока оружие в руках, всё-таки дышать легче.

— Ты хочешь просто взглянуть на то, что делается, или у тебя есть цель?

— Я… хочу к себе в комнаты. Там… Эмиль.

— Хорошо. Только не отходи от меня далеко, ладно?

— Буду рядом, — вздохнула Лора. Она и сама испуганно жалась к уиверну, потому что шли они по коридору, в котором никто не удосужился пока убрать трупы жильцов. А их было много. Когда Лора шла в первый раз по этому коридору, ведомая и-моргами, она запомнила расположение многих трупов по ярким одеждам. Сейчас ей трудно было понять, как могли и-морги и человеческие наёмники сидеть, стоять среди всех этих мертвецов. Ведь, насколько она понимала, все эти убийцы не уходили из коридора, карауля как пленников, так и само помещение от вторжения в него военизированных служб лайнера. Как они могли находиться, общаться, разговаривать — в сущности, на кладбище? Да ещё обедать среди трупов?…

Лора мало понимала реальный мир, зная о нём лишь по книгам. Но ей казалось чудовищным то, что сделали эти… чудовища. Она могла понять, что и-морги — это монстры, но они инопланетяне!

Но люди! Наёмники! Почему они так легко пошли на службу к социопатам — против собственной расы? Только из-за денег?…

— Которая дверь? — спросил Монти, обрывая её тяжёлые мысли.

— Следующая.

— Сразу не входи. Я проверю сначала.

— Но… Эмиль прямо у входа.

— Хорошо, войдём вместе, но ты останешься с… — Уиверн замялся, но договорил: — Останешься с мужем, а я пойду проверить комнаты.

Они дошли до апартаментов, и Монти первым вошёл в общую комнату.

— Заходи.

Уиверн сразу прошёл в спальню, держа наготове огнемёт.

А Лора приблизилась к телу мужа и, постояв немного в нерешительности, присела перед ним на корточки. Он лежал так, как она видела его в последний раз, перед уходом с и-моргами, на спине, раскинув руки в стороны, со слегка неловко повёрнутой набок головой. Красивый мужчина. Молодой, энергичный, деятельный, влюблённый совсем недавно — несколько часов назад… Эмиля ударили так, что он стукнулся головой. Хуже — в него стреляли. Вон осталась чёрная полоска на груди… Как же он неловко лежит… Лора, прикусывая губу, села уже на колени и потянулась подсунуть руку под плечи мёртвого мужа, чтобы уложить его удобней. Почему-то это сейчас казалось очень важным и необходимым для Эмиля — из всего того, что она могла сделать для него.

— Не трогай его!

От неожиданности Лора отдёрнула руки и шарахнулась от тела Эмиля. От резкого оклика холод плеснул по телу, заставил содрогнуться.

— Ты напугал меня!

— Извини, Лора, — сказал Монти, вприщурку всматриваясь в Эмиля. — Что ты хотела сделать?

— Положить его так, чтобы голова лежала нормально, — смущённо призналась Лора и оглянулась на Эмиля. — Что я сделала не так?

— Лора… — Уиверн смотрел на мёртвое тело, почти не мигая, странным, пронизывающим взглядом. — Кажется, твой Эмиль жив. У нас, уивернов, есть особенность — чувствительность к живому. Я его чувствую живым. Возможно, у него глубокая травма головы, сломаны шейные позвонки и пробиты лучевым оружием лёгкие, но он жив. Наверное, потерял сознание.

Она недоверчиво взглянула на уиверна. Эмиль жив? Но… Как проверить? Чувствуя себя абсолютно суеверной, она осторожно взялась за ладонь мужа. Холодная. Но пока всё, что говорил Монти, оказывалось правдой. Она вспомнила, что где-то на кисти надо поискать пульс, и попыталась найти его.

— Не получится, — сказал над её головой уиверн. — Если он без сознания, пульс можно прослушать только с помощью медицинского аппарата.

— И что теперь делать? — прошептала Лора, испуганно и радостно глядя на закрытые глаза Эмиля — и начиная верить уиверну: глаза мужа плотно закрыты! Почему-то эта особенность показалась женщине очень важной.

— Надо дождаться кого-нибудь с виртом и… — начал Монти и тут же оборвал себя. — Нет. Думаю, за пределами этого коридора уже дожидается команда из медицинского кабинета лайнера. Надо будет предупредить врачей, что он жив и что позвонки у него травмированы. Лора, ты останешься здесь?

— Да. Конечно. — Лора не отпускала ладони мужа, снова чувствуя себя до ужаса суеверной: отпусти она его руку — и он умрёт. Снова. Несколько часов она прожила с мыслью, что он умер. Хуже — убит. И вот, оказывается, он жив?!

— Я быстро посмотрю, что там с местными боями, — криво усмехнулся Монти.

Он развернулся и вышел из апартаментов.

А Лора придвинулась ближе к Эмилю. Сейчас ей как никогда изо всех сил хотелось сесть рядом с мужем так, чтобы всё-таки положить его голову к себе на колени. Ей казалось, он был бы рад открыть глаза — и увидеть, что она рядом, что она пытается помочь ему, что он не один.

Но она не притронулась к нему. Села близко — это да. Подтянула к себе ноги и обняла колени. Машинально стала разглядывать не видя — своё оружие. Браунинг был тёплый и тяжёлый, несмотря на многие пластиковые детали, заменившие металлические, о которых она читала в детективах.

Наверное, придётся отдать пистолет Эрику. Она даже глаза подняла на дверной проём — почудилось, он мгновенно откликнулся на её желание увидеть его… Но у двери никого не было, и Лора, повернувшись к мужу, осторожно погладила по его тёмным волосам. Знать бы, как чувствуют уиверны живых… Она вот, разумеется, не смогла бы отличить мёртвого от живого. Только поверить. Вот и сейчас… Монти сказал, что Эмиль живой — и она ощущает мужа таким…

Эрик. Он так смотрел на неё… А она — придумала тоже: положить ему на плечи руки… «О чём я думаю?! — ужаснулась Лора. — Здесь лежит Эмиль, с которым ещё неизвестно что будет, а я думаю о… — Она опустила голову, словно все её мысли мог бы прочесть каждый. — А я думаю о том, что меня впервые потянуло к мужчине…»

Она сжалась в комок, ещё сильней обнимая колени, нагнула голову, чувствуя себя виноватой: это из-за неё Эмиль чуть не погиб! Если бы она не танцевала с таким удовольствием с уиверном! Если бы она не думала о том, что лучше танцевать с Монти, чем с Эриком, с мужем ничего не случилось бы! Это она, она виновата во всём! В этих смертях, в этой боли, во всём этом ужасе! Это ей хотелось покоя, а Эрик тревожил, и всё из-за того, что не относился к кругу тех, кого отец называл ровней себе! И она пошла по стопам отца, не захотела общаться с человеком, который казался ниже положением… Это ей хотелось лёгкости в жизни! Так — на, получи эту лёгкость — в крови, в горьком запахе дыма и сгоревшей плоти… Лора затряслась в плаче, уткнувшись в колени. «Я не хотела! Я правда не хотела! Я всего лишь хотела порхать и никому не быть в тягость! Я не хочу быть виноватой! За что мне это, Господи?!»

— Что случилось, Лора?

Несколько шагов к ней — и Эрик очутился рядом, мгновенно опустившись на колени. Она вытерла слёзы и заглянула в его обеспокоенные глаза. Вздохнула, придавливая новый приступ плача, рвущийся из груди.

— Эмиль… Жив.

Эрик внимательно смотрел на неё, и она поразилась: сколько эмоций быстрым водоворотом сменилось на его лице!.. Она не успела считать ни одной, а тем более — понять их. Что с ним? Наконец он сказал каким-то глухим голосом:

— Хорошая новость, Лора. Не плачь. Всё образуется. Поверь мне.

Она сделала было движение к нему, но заставила себя сесть на место, опустила глаза.

— Я… верю. Спасибо, Эрик.

— Ты подождёшь? Я приведу врачей.

— Подожду. — Она снова опустила голову, лишь бы не смотреть на него, лишь бы он не понял, что её, такую спесивую и надменную, как её собственный отец, вдруг потянуло к нему — к такому надёжному и сильному.