Впервые — в «Письмо Светланы Сталиной Илье Эренбургу в контексте литературной кампании 1957 года». Вступительная статья и публикация Б.Фрезинского (ВЛ, 1995, №3. С.293–304). Подлинник — собрание составителя. На письме помета секретаря ИЭ Н.И.Столяровой: «И.Г. ответил сам, август 1957»; поэтому копии ответа в архиве ИЭ нет. Светлана Иосифовна Сталина (Аллилуева; р. 1926) — дочь И.В.Сталина.

<Париж,> 24 VIII <19>57

Эренбург, дорогой, будьте другом, помогите Андрюше[652], объясните кому что нужно — Вы знаете это все с давних лет. Знаете, что Горький и Роллан были за то, чтобы его мне вернули Сейчас я тоже хлопочу об этом и надеюсь, что ему разрешат вернуться к старой матери, тем более, что он сам, так сказать, сейчас вроде как инвалид — туберкулез, ревматизм и т. д. и т. п. — но Вас сейчас прошу просто помочь ему остаться пока что в Москве. Вы сейчас член Правительства и сможете объяснить все как да что кому следует. Андрюша сможет дать сам Вам все необходимые для этого детали. Лишь бы он нашел Вас сейчас в Москве! Самый что ни на есть сердечный привет Любови Михайловне.

Жму дружески руку

Впервые (в сокращении) — в комментариях к ЛГЖ (т. З, М., 1990. С.387). Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2454. Л.19–20. Поэтесса, родившаяся в Белоруссии, Берта Китроссер (жена русского литератора-эмигранта С.Шимкевича, во втором браке — жена франц. скульптора Жака Липшица, вместе с которым она изображена на знаменитом портрете 1917 г. работы Модильяни); ИЭ познакомился с ней в 1913 г. в Париже.

Москва, 13 сентября 1957

Дорогой Илья Григорьевич!

Извините великодушно за то, что я с таким свинским опозданием отвечаю на Ваше письмо. Дело в том, что я удрал на родину, в Калинин, «…вдали от шума городского» сочинять роман. Сижу у деда на огороде и пишу. Вот поэтому-то письмо Ваше только ко мне сегодня и попало. Но одному из этих крамольников я уже на эту тему отвечал. Посоветовал обжаловать само решение в ЦК Украины, а потом и в ЦК ВЛКСМ. С Шелепиным[653] я говорил лично. Он обещал помочь. Полагаю, что крамольники уже воспользовались этим советом.

Чушь какая! Просто питекантропы какие-то там в Одессе. А не вызвано ли письмо к Вам желанием получить Ваш автограф? Ребята народ хитрый и иногда на такие <1 слово нрзб> пускаются.

Ну, сердечный привет Вам и Вашей супруге. Ради бога, извините за запоздалый ответ.

P.S. Цюрихские сеянцы не взошли. Цветок же Ваш растет не по дням, а по часам. Приехал вот, глядь — он на одну треть вымахал.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2051. Л.5. Речь идет о деле четырех студентов Одесского политехнического института, которых исключили из комсомола за доклады о французской живописи (импрессионисты, Сезанн и т. д.), и они обратились за помощью к И.Э. (президенту Общества СССР-Франция). ИЭ обратился за содействием к Б.Полевому (см. П2, №387), который добился отмены этого решения; в июле 1957 г. ИЭ обратился к Полевому с вопросом, как студентам добиться отмены выговора, которым им заменили исключение из комсомола. Ответом на новое обращение ИЭ и является это письмо.

Мехико, 25 сентября 1957

Дорогой Илья, я посылаю это письмо с моим другом Юрием Папоровым[654], который многое расскажет тебе о Мексике. М.б., ты сможешь завернуть к нам? Юрий сделал проекты балета Sol Quanajuis de la Cruz, он проявлял большой интерес к искусству и культурным связям твоей большой и моей маленькой страны в реализации этого балета. Я тебя поздравляю от всего сердца с выставкой Пикассо[655] и твоими большими статьями. Советская культура спешно нуждается в свободе выражения и поисков в мире социалистического искусства. Эмма[656] тебе посылает семена мексиканских растений, чтоб их попробовать вырастить в теплице на твоей даче.

Дружеские пожелания от Эммы и меня Любе и тебе

Saludos carinos![657]

Впервые. Подлинник — ГМИИ. Ф.41. Оп.1. Ед.хр.47.

Москва, 3 октября 1957

Уважаемый Илья Григорьевич!

В нашей беседе, довольно короткой, имея в виду важность вопроса, а также и то обстоятельство, что редколлегия еще не успела ознакомиться с «Размышлениями в Греции» и продумать все связанные с Вашим очерком вопросы, я не имел возможности в целом и в частностях изложить все соображения редакции. Думаю, что Вы не возразите против того, что современная Греция занимает в очерке мало места, между тем, имея в виду послевоенные события в этой стране и ее нынешнее положение это больше всего интересует читателей. Размышления о древней Греции, о Византии занимают большую часть очерка, они имеют познавательный интерес, но некоторые Ваши соображения вызывают серьезные сомнения в смысле принципиальном, они могут привести к двусмысленному и просто неверному толкованию, противоречащему марксистскому пониманию исторического процесса. В частности, например, скептицизм автора, его пессимистические рассуждения о том, что «стало ли человечество взрослым». Письмо было бы очень пространным, если бы указали все места в «Размышлении», вызывающие сомнительные аналогии и ассоциации. Разумеется, это впечатление трудно исправить одним сокращением, потребуется еще работа и, главным образом, в отношении освещения политической жизни современной Греции. Время для этого, мне думается, есть.

В связи с октябрьским юбилейным номером журнала, «Размышление в Греции» могут быть опубликованы не ранее январского или февральского номеров журнала. Желательно было бы знать Ваши соображения по всем этим вопросам.

С уважением и приветом

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2346. Л.9. В 1955 г. ИЭ был введен в редколлегию журнала «Иностранная литература», однако вышел из нее после отказа Чаковского печатать повесть Хемингуэя «Старик и море» по конъюнктурным соображениям (см. 2-ю главу 7-й книги ЛГЖ). В 1956–1957 гг. ИЭ напечатал в «Иностранной литературе» эссе «Индийские впечатления», «К рисункам Пабло Пикассо», «Поэзия Франсуа Вийона», «Уроки Стендаля», «Японские заметки», вызвавшие резкое недовольство ЦК КПСС. Именно этим объясняется нежелание Чаковского печатать новое эссе ИЭ, который «критики» Чаковского не принял; 12 октября Чаковский уведомил ИЭ: «К сожалению, констатирую, что мы разошлись во взглядах на Вашу статью о Греции». Эту статью под названием «Размышления на Крите» напечатал в №9-10 журнал «Культура и жизнь». Сотрудничество с «Иностранной литературой» ИЭ возобновил только в 1963 г. после ухода из нее Чаковского.

<Рим,> 30.Х.1957

Дорогой и уважаемый Илья Григорьевич!

Прежде всего разрешите Вас поблагодарить за теплую, искреннюю встречу при недавнем пребывании моем в Москве. Я надолго сохраню в памяти гостеприимство Ваше и Вашей жены. Те часы, которые я провел с Вами, составляют для меня ценное и взволнованное воспоминание, одно из лучших в моей поездке в СССР, где я имел случай встретиться с такими прекрасными людьми. Я хотел было Вам раньше писать все это, но как только я вернулся в Италию, разные деловые обстоятельства овладели мною; кроме того, именно в те дни состоялась встреча поэтов[658], которая совсем меня проглотила. Я уже не был хозяином моих дней, потому что, после встречи, мне предстояло провожать по Италии одну группу советских поэтов. Можно сказать, что вообще встреча оказалась успешной, главным образом в том смысле, что она показала и открыла возможность новых дальнейших встреч, настоящего диалога между итальянской и советской литературами. У меня такое впечатление, что и большинство советских поэтов, участвовавших во встрече, было довольно своей поездкой и видит во встрече полезное дело с перспективой. Они сами Вам расскажут обо всем.