— Строишь из себя благодетеля, посадив меня на цепь. Аплодирую стоя.

— Если хочешь узнать, что на самом деле означает «посадить на цепь», навести Джейме Уорона. — Пробормотал Дракон, проходя мимо нее к двери. — Будь как дома, Михаэль.

— Да ты издеваешься! — Рявкнула она, смотря в его удаляющуюся спину. — Я не хочу быть здесь как дома, понял! Отпусти меня, черт тебя дери! Не игнорируй меня! Дракон! Ты слышишь?! Не смей так поступать со мной! Ты не имеешь на это никаких прав! Ты не смеешь…

— Прошу, айна (почтительное обращение к женщине). — Заявила не без надменности местная служанка, ставя перед Мишей на стол главное блюдо.

Осмотрев искусные, изящные деликатесы местной кухни, Михаэль медленно сглотнула. Она точно знала: в прошлом, она бы смотрела на блюда из здешних овощей, дичи и домашней птицы с аппетитом и предвкушением. Теперь изыски кулинарии не прельщали ее нисколько. И это проблема.

Взяв в руки приборы, девушка глухо поблагодарила прислугу, которая поспешила удалиться, оставив Мишу наедине с неуверенностью и бесполезным упрямством. Она ведь знала что ничего путного из этого не выйдет.

С тихим вздохом, Михаэль разрезала мясо, поднося маленький кусочек ко рту. Пытаясь убедить себя в исключительных вкусовых качествах блюда, вспомнить, какими аппетитными ей казались в прошлом мамины отбивные, девушка торопливо проглотила мясной ломтик. Чтобы уже через полминуты зайтись приступом кашля, торопливо запивая все вином. Вино и вода — единственно, что она могла себе позволить из «нормальной» пищи. Но они утоляли жажду лишь на мгновение, являясь теперь не необходимостью, а скорее… привычкой, от которой было трудно избавиться.

Отодвинув тарелку, Миша обхватила руками голову.

Еще один день и она точно сорвется. И это будет провалом, сокрушительным поражением. Если она обратиться к нему с просьбой, это будет подобно подписи согласия под тем, что он отныне ее господин.

При мысли о том, что ей придется отныне пить чужую кровь к горлу подкатила тошнота. Боги, да за одно то, что Дракон подвергает ее подобному, она имеет все права его ненавидеть!

Подняв голову и открыв глаза, Миша посмотрела на свои руки.

Северный дракон, значит?

Подобная мысль вызывала ироничную ухмылку. Для нее драконы были могущественными, несокрушимыми, кровожадными и бесконечно гордыми монстрами. Очевидно, что в ней не наблюдается ни один из этих пунктов. А эта ее сила, о которой говорил Дэймос, не давала о себе знать в течение этого дня. Возможно, сукин сын ошибся, и в ней нет ничего необычного. Так же как нет опасности, которой он так грозился.

Северный дракон. Ха!

Да такое во сне не присниться! Она жила обычной жизнью со своей семьей в маленьком Кристар и, естественно, в мыслях не могла допустить подобную чушь. Она жила обычной жизнью, любила своих бедных родителей всем сердцем. Естественно, у них часто случались разного рода недопонимания, но разве это не естественно? Это же совсем не означает, что она им всегда была чужой…

Мысль о том, что она может их больше никогда не увидеть затопила сердце щемящей горечью. Но если действительно существует вероятность того, что она представляет для своей семьи опасность, Миша не станет рисковать. К тому же… вероятно, им будет лучше считать ее погибшей. Вероятно, они уже смирились с этой потерей, обретя новый смысл своей жизни в лице маленькой Эмили.

Михаэль поспешно стерла набежавшие слезы, поднимаясь из-за стола.

Воспоминания в данной ситуации совершенно не способствовали поддержанию боевого духа. К тому же, сейчас, когда она едва стоит на ногах. Боги, если так подумать, как Дракон выносил месяцы голодовки?

Помотав головой, словно пытаясь выгнать оттуда недопустимые мысли, похожие на жалость и сочувствие своему врагу, Миша направилась к двери.

Наира, ее личная горничная, одарила ее взглядом уже ставшим привычным. Женщина смотрела на нее не так, как остальные — с ненавистью и презрением — а скорее как на пыль на столе, то есть на что-то лишнее, неправильное, находящееся не на своем месте, но в то же время этот взгляд был спокойным, лишенным сильных эмоций, вроде ненависти.

Пройдя мимо своей госпожи женщина убрала со стола, ее движения были спокойными, неторопливыми, тишину нарушал лишь звон посуды.

— Что-нибудь еще, айна? — Учтиво поинтересовалась Наира, однако, ее голос был по-прежнему лишен эмоций.

Еще? Боги, да! Как же ей осточертело это место! Если бы была возможность…

— Я хочу выйти наружу. — Проговорила вяло Михаэль, словно сил не было говорить достаточно громко и четко. — Прогуляться.

Женщина осмотрела ее с ног до головы

— Доминус (хозяин) не позволяет вас отпускать. Лишь с его ведома. — Ответила служанка.

— С его ведома. — Повторила резко Михаэль, выходя из своей комнаты в коридор.

Бормоча себе под нос то, что она думает по этому поводу, Миша засунула руки в карманы своих брюк, выходя на лестницу. Из принесенной прислугой одежды она выбрала самое неприглядное, простое и черное. Это был своеобразный траур по себе и людям, погибшим не так давно на стене, а еще — знак протеста.

Наира следовала за Мишей как вторая тень, безмолвно и тихо, очевидно, тем самым исполняя свой долг — следить. Как же это раздражало!

Спустившись в самый низ, Миша остановилась перед небольшой аркой, за которой чернела ведущая вниз лестница. Уже в который раз проходя мимо этого места, теперь она была намерена узнать, куда ведет этот путь.

— Это подземелье и винные погреба. — Ответила спокойно Наира, ее голос, как и прежде, не выражал эмоций.

— Подземелье. — Повторила глухо Миша, всматриваясь в густую темноту. — Посмотрим…

— Вам туда нельзя. — Спокойно оборвала ее Наира, когда ее госпожа ступила на первую ступеньку.

— Почему это? — Кинула на нее взгляд через плечо девушка, не собираясь останавливаться. — Мне запрещено покидать территорию замка, не так ли? Но подземелье его часть, я не выхожу за границы дома.

Кажется, она доказала свою правоту, или же Наира посчитала, что пререкаться с госпожой не в ее компетенции, потому просто молча за ней проследовала. И когда на их пути появилась угрюмая стража, загораживающая проход в подземелье, служанка просто махнула им рукой. Вероятно, среди местных прошел слух о беловолосой девчонке, которая пользуется особым расположением их господина. Или же они просто считали ее исключительно его добычей, потому отошли в сторону, не собираясь препятствовать.

Молча пройдя мимо, ответив на их презрительные своим подозрительным взглядом, Михаэль устремилась в глубь сырых, наполненных затхлым воздухом, катакомб.

Зачем? Миша всерьез задумалась над этим вопросом, слушая эхо собственных неторопливых шагов. Возможно, от скуки, в конце концов, она не изучила лишь эту мрачную и неприглядную часть замка. Возможно, от желания досадить хозяину этого дома, все-таки, что-то ей подсказывало, что находиться здесь ей было воспрещено. Возможно, ей хотелось наткнуться на что-то значимое, вроде складов золота, как то бывало в легендах про жадных, сребролюбивых драконов, ну или хотя бы на винные погреба… Да, сейчас идея напиться до беспамятства почему-то казалась очень привлекательной. Все что угодно, чтобы не чувствовать уничтожающий голод.

Михаэль сбавила шаг, когда оказалась в коридоре из тюремных камер, запечатанных тяжелыми металлическими дверями, в которых чернели маленькие зарешеченные окошки. Ну, естественно, она знала, что обнаружит здесь нечто подобное. Благо, клетки сейчас пустовали…

— Эй там! — Рявкнуло хрипло из-за двери, мимо которой Миша проходила. И этот резкий, грубый окрик заставил ее замереть. — Черт возьми, мне еще долго здесь торчать? передайте этому ублюдку, что ему пора бы определиться. Либо пусть убьет меня, либо пусть отпустит. Я не намерен гостить у него дольше, потому…

— Айна? — Мишу окликнул спокойный голос Наиры, которая искренне не понимала причину их остановки.

Тогда как Миша готова была прямо здесь рухнуть на пол из-за внезапной слабости, пробившей ее тело. Из-за того, что услышала, пускай и сильно искаженный, голос человека, которого уже не надеялась встретить. Голос из далекого прошлого. Из прошлого, которое на фоне настоящего, выглядело прекрасным, беззаботным временем. Кто бы мог подумать, что слово «беззаботный» будет ассоциироваться в ее голове с ним?