Из окна над дверью показался белый флаг. Балабин было кинулся к двери, но Василий Лаврин удержал его за полу и отодвинул за прикрытие.
— Не спешите, ваше благородие. Белый флаг еще не все. Пусть выйдут и оружие положат, а то, неровен час, вы к двери, а оттуда залп и атака. Бывало у меня такое. Обождем!
В это время дверь отворилась и из дома вышли несколько человек с поднятыми руками и без оружия.
— Вот теперь можно и нам идти. Смотрите, ваше благородие, никак, генерал!
Это действительно был комендант крепости со своим штабом.
Пока Балабин и Головачев расспрашивали их, подошли еще несколько отрядов. Тогда, поручив охрану пленных и штаба братьям Лавриным, лейтенанты повели десант к центру острова.
Неведомый летописец с одного из кораблей записал в шканечном журнале о конце штурма острова Видо:
«…Во 2 часу пополудни канонада с эскадр, атакующих остров, прекратилась и на острове и иа батареях подняты были флаги союзных держав. В исходе 2-го часа приведен на корабль «Св. Павел» взятый в плен французский генерал от инфантерии Пиверон, комендант острова, и с ним 6 человек армейских офицеров.
Из бывших на острове до 800 французов спаслись немногие, только бежавшие на гребных судах, в плен взято на соединенные эскадры от инфантерии генерал 1, комендант, штаб и обер-офицеров 21, урядников и рядовых 422, остальные были побиты и потоплены.
С нашей эскадры убитых и раненых 28, а на турецком фрегате убито 8, ранено 7; при сей атаке острова Видо взято в плен бомбардирское судно одно и полугалерка…
В 8 часу, отходя дальше от острова, оставя на оном пристойное количество гарнизону с обеих эскадр, стали на якоря.
В сие же время, когда производилось действие на острове Видо, войска наши, на батареях находящиеся, вспомоществующие всеми силами служителей корабля «Св. Троицы», фрегата «Сошествие», аката «Ирины», шебеки «Макария» и турецкого корабля Патрон-бея, соединясь с турками и албанцами… атаковали наружные укрепления крепостей с сухого пути и, штурмом произведя долговременно жестокий бой с неприятелем, взошли на Сальвадор и Монте-Абрам и из оных сильнейшим укреплением Сальвадором овладели. При том штурме на Сальвадоре и Монте-Абраме французов убито и ранено не малое количество, российских войск убито 19, ранено 55, турок убито 38, ранено 50, албанцев убито 23, ранено 42».
Так закончилось сражение за овладение сильнейшей крепостью восточного Средиземноморья. В руках генерала Шабо, правда, оставалась главная цитадель, но было ясно, что ее судьба с падением Видо предрешена.
На следующий день на «Св. Павел» к Ушакову явились парламентеры. Они просили остановить военные действия и договориться о порядке сдачи крепости.
Ушаков ответил парламентерам:
— Я всегда на приятные разговоры согласен, — и приказал поднять последний сигнал: «Прекратить и больше не стрелять!»
Формальности заняли еще три дня. 22 февраля гарнизон сложил оружие и на крепости Корфу были подняты русский и турецкий флаги. Правда, ни турок, ни солдат Али-паши Ушаков в город и в крепость не пустил. Этим он предотвратил кровопролитие и грабеж. Да и не заслужили войска Али-паши такой чести. Они отказались участвовать в атаке на остров Видо. Али-паша заявил в свое оправдание:
— Мы никогда не отважимся идти на приступ морской крепости, где приготовлены каленые ядра, да и драться мы умеем только на суше, а не на воде.
Не увенчались успехом и старания Метаксы и Векова привлечь корфиотов для помощи русским войскам в овладении Новой крепостью. Население Корфу не откликнулось на призыв Ушакова.
— Как можно с таким малым числом, да еще моряков, взять такую крепость? — сомневались старшины корфиотов.
Но русские войска смогли взять и эту крепость. Дело было сделано. Последний из Ионических островов — остров Корфу — и его мощные крепости покорились силе русского оружия и военному таланту российского флотоводца. В плен французов сдалось 2931 человек, во главе с генеральным комиссаром Французской республики и тремя генералами. Русские захватили 60-пушечный корабль «Леандр», фрегат «Вруне», несколько мелких судов.
Суворов, узнав о взятии Корфу, написал Ушакову из Северной Италии:
«Великий Петр наш жив! Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнес, а именно: природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет, то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!»
В Корфу союзники взяли большие трофеи: 636 пушек, почти 5,5 тысяч ружей, огромное количество — буквально сотни тысяч — бомб, гранат, ядер, книпелей, более 3 тысяч пудов пороху.
Но Ушакову больше радости доставило наличие среди трофеев 2,5 тысяч четвертей пшеницы и другого провианта: его морские служители хоть на некоторое время получат приличную еду.
Все следующие дни были заполнены хлопотами с отправкой пленных в Тулон и Анкону, а солдат Али-паши — на балканский берег. Много неприятностей доставили они Ушакову, а еще больше жителям острова. Адмирал подчас думал, а нужны ли ему вообще они были? В штурме, кроме нескольких сотен албанцев, они участвовать отказались, постоянно требовали надзора, чтобы не допустить грабежей, и в дополнение ко всем неприятностям их Али-паша потребовал такую долю военных трофеев, какую не имела вся русская эскадра.
Но, худо ли, бедно ли, и с этой заботой Ушаков справился. Правда, потом, вплоть до окончания кампании, ему пришлось отписываться на все новые и новые жалобы Али-паши.
Прошло несколько недель. По образу самоуправления, установленного Ушаковым на других островах, были организованы органы власти и на Корфу. Здесь же должен был находиться и Сенат Республики семи островов.
В отличие от ранее действовавшей конституции, согласно которой власть принадлежала только первому, то есть дворянскому сословию, конституция Ушакова допускала участие в управлении всех трех сословий. Правда, она тоже предусматривала ограничения: довольно высокий имущественный ценз, к выборам допускались только коренные жители, другие требования. Но это была конституция, которая должна была предотвратить раздоры между сословиями и установить мир.
Так думал Ушаков, но не хотела этого аристократия, дворяне. До времени они не открывали своих намерений. Они ждали, когда русский флот уйдет из Корфу, и тогда уже готовились похоронить ушаковскую затею с равенством сословий и все вернуть на круги своя.
Но это планировалось «на потом», а сейчас развернулась деятельная подготовка к выборам Сената и его главы.
Когда улеглись тревоги, связанные со штурмом, когда и пленные и солдаты Али-паши покинули остров, горожане Корфу и жители деревень острова 27 марта устроили чествование победителей и бал. Ушакову пришлось потратить много усилий, чтобы не вызвать обвинение со стороны своих союзников в пренебрежительном к ним отношении.
Как и на других островах в подобных случаях, с наступлением ночи весь город был иллюминирован.
В том же шканечном журнале безвестный летописец написал:
«Во всю ночь происходило бросание ракет и всякого рода веселости, сходные нравам и обычаям оных жителей, и во многих местах сделаны были пирамиды иллюминированные».
Дело, порученное Ушакову, было сделано. «Корабли надежды», как назвали русскую эскадру жители Ионических островов, избавили их от французского ига, предоставили им независимость. От самих островитян теперь зависело, как они воспользуются обретенной свободой, сумеют ли ее сохранить.
Овладение Корфу в относительно короткий срок, в то время как значительно более слабый гарнизон Мальты вот уже много месяцев успешно отбивал все попытки англичан заставить его капитулировать, вызвало в Европе восторженные отклики. Успехи русского оружия называли невиданными, имя Ушакова не сходило со страниц газет всех европейских столиц.