Едва Элис повернулась и вновь начала приподнимать Айка, как с потолка обрушилась горящая балка и упала с нелепой, ужасающей точностью прямо на спину Айка. Пылающие щепки так и посыпались в разные стороны. Элис закричала и инстинктивно отпрянула назад. В считанный миг тело Айка вспыхнуло, и одновременно раздалось страшное шипение, издаваемое горящей плотью.

Элис не могла больше смотреть. С диким криком она бросилась прочь от алчно загудевшего пламени, превращающего человеческое тело в факел. Элис бежала, как слепая, натыкаясь на стены, отыскивая ведущий к выходу коридор, скорее интуитивно, чем сознательно, стремясь к спасению. Но и здесь уже полыхало пламя — задняя дверь успела превратиться в раскаленный, светящийся алый барьер. Сквозь дым Элис рванулась в ванную, прокладывая себе дорогу через горящие обломки мебели, вскарабкалась на край ванны и всем телом навалилась на окно. Деформированная, покоробленная от жары рама не сдвинулась с места, но обезумевшую Элис толкало вперед не только стремление выбраться из пылающего дома, но и желание убежать, спрятаться от видения страшной гибели Айка.

Обернув руку полотенцем, она изо всех сил ударила по стеклу. Пришлось ударить еще несколько раз, пока от окна не осталась одна рама. Элис перевалилась через подоконник и упала вниз, уже через секунду она была на земле, даже не заметив, что упала с высоты почти в шесть футов.

Ловя ртом воздух, не помня себя от ужаса, она понеслась, преследуемая картиной пылающего тела Айка. Розовые шлепанцы вязли в глубоком снегу, но она бежала до тех пор, пока полностью не выбилась из сил. Мучительный стыд жег ей душу. Обхватив себя руками, Элис прижалась к дереву, и ее тело затряслось от беззвучных рыданий. Что скажет она, когда тело Айка будет найдено? Как объяснит тот факт, что спаслась сама, но позволила Айку погибнуть?

Шлепанцы промокли насквозь, от холода зубы Элис начали выбивать дрожь. Несмотря на страх перед встречей с представителями власти, Элис понимала, что ей нужно выбраться на шоссе, пройти милю, отделявшую коттедж от ближайших соседей, и рассказать о случившемся. Толстая кофта, которая казалась такой теплой в доме, совершенно не подходила для морозной декабрьской ночи в горах Нью-Гэмпшира. Элис ясно сознавала суровую реальность — надо двигаться, и двигаться быстро, если она не хочет замерзнуть в лесу.

Натянув рукава на окоченевшие пальцы, Элис пустилась в утомительный путь через лес к шоссе. Выйдя на широкую прогалину, она обернулась, чтобы бросить последний взгляд на горящий коттедж. То, что она увидела, заставило ее застыть на месте в немом изумлении.

Из-за коттеджа появился и медленно выехал на дорогу джип. Человек за рулем, закутанный в шарф и в шотландской шапочке на голове, промелькнул за стеклом смутной тенью. Но в ярком свете пламени номерной знак на автомобиле был виден совершенно отчетливо: АБХ4.

Элис узнала этот номерной знак. Буквы АБХ означали: Алан Брентвуд Хорн. Цифра «четыре» указывала на порядковый номер одного из многих автомобилей в личном гараже. Но самое главное — Элис отлично знала Алана Брентвуда Хорна.

Это был ее отец.

1

Майами, Флорида.

Июль 1993 года

В мотеле гостям предлагались чистые комнаты, скидка для пожилых путешественников и бесплатный кофе в вестибюле. Однако, как очень скоро обнаружила Ида Мэрфи, в число удобств не входили ни достаточное количество лампочек в люстре, ни наличие какого-либо стола в номере.

Но Ида была неприхотлива, и недостатки комнаты мало ее трогали. Не обращая внимания на жалобы Пола, она подтащила видавший виды стул к полке из огнеупорной пластмассы, которая тянулась вдоль стены между ванной и помятым металлическим каркасом, выполнявшим роль шкафа. Открыв потрепанный чемодан, она достала клеенчатую сумку для туалетных принадлежностей и косметики и выстроила на полке в аккуратную линию многочисленные баночки и флакончики.

— Вот только руки вымою и буду готова, — сказала она.

Пол Хейзен оглядывал комнату, не скрывая отвращения, и злился, что у них нет денег, чтобы устроиться получше.

— До чего же я ненавижу Флориду летом! Какого черта Алан Хорн делает здесь в это время года?!

— Баллотируется в губернаторы, — ответила Ида.

Пол терпеть не мог ее манеру воспринимать все вопросы буквально. Если бы только она не была дьявольски похожа на Элис…

Он включил кондиционер на полную мощность и швырнул свой чемодан на ближайшую к двери кровать, затем обогнул ее и, насупившись, остановился за спиной Иды.

— Здесь совсем темно. Нам не обойтись без света, черт возьми!

Ида кивнула на висевшее над полкой зеркало.

— По крайней мере, зеркало здесь приличных размеров.

Голос у нее был одновременно мягкий и глуховатый, так что любая, даже самая невинная реплика вызывала непонятное волнение.

— Зачем зеркало при таких потемках? — проворчал он. — Как мы сумеем правильно наложить тебе грим, если лицо еле видно?

Он вытащил из розетки штепсель и перенес ночник в нишу, примостив его на полке между тюбиком с зубной пастой и брошюрой, рекламирующей местную ярмарку-распродажу. Наклонив несколько раз абажур под разными углами, он наконец вовсе отвинтил его и отбросил в угол.

— Так-то лучше. — Оставшись доволен освещением, он приподнял лицо Иды за подбородок и пристально вгляделся в ее отражение в зеркале. Затем достал из закрытого на молнию кармана своего чемодана фотографию, прищурившись, взглянул несколько раз поочередно то на нее, то на лицо в зеркале. — У тебя скулы не те, — сказал он, нервно поглаживая усы. — Бог мой, да вовсе ты на нее и не похожа! Они никогда тебя не признают.

— Не беспокойся, — сказала Ида. — Ты забываешь, что когда впервые увидел меня у Клары, то подумал, что я настоящая Элис Хорн.

Она потянулась к своим косметическим принадлежностям и принялась накладывать на лицо тональный крем, румяна и приглушенные светло-серые тени. Потрудившись минут десять, она добавила последний штрих, проведя по губам блеском бледно-персикового оттенка, и, круто обернувшись, в упор взглянула на Пола.

— Ну, что скажешь?

— Неплохо. Даже более того. — Пол одобрительно сжал ее плечо и довольно проворчал: — Ты умеешь обращаться с косметикой, Ида.

— Не забывай, что я художница. Я понимаю игру светотени, в этом и заключается сущность косметики.

Но Пола не интересовали профессиональные суждения Иды. Он вновь принялся изучать фото.

— Цвет волос не тот, — заявил он. — Черт, Ида, ты слишком темная! Элис Хорн была блондинкой, а твои волосы скорее пепельно-коричневые.

Ида вздохнула.

— Мы уже десятки раз обсуждали этот вопрос, Пол. Элис исчезла почти семь лет назад. Тогда ей было восемнадцать, а сейчас было бы двадцать пять. Вполне естественно, что с возрастом волосы могли потемнеть.

— Может, да, а может, и нет.

— Нам это неизвестно. Но это неизвестно и ее родным. Уже семь лет, как ее никто не видел.

— Но они помнят ее блондинкой.

На его красивом лице застыло досадливое выражение, он несколько раз прошелся по узкой полоске ковра между шкафом и кроватями с ворсистыми покрывалами. Маленький телевизор, привинченный к расшатанной этажерке, неодобрительно глядел на них из угла.

— Почему ты не соглашаешься покрасить волосы? Черт побери, Ида, после двух часов в салоне красоты ты стала бы ее точной копией!

Сохраняя спокойствие, Ида решительно покачала головой.

— Только до тех пор, пока волосы не начнут отрастать. Если мне удастся получить приглашение от Хорнов, я не хочу жить в постоянной тревоге, гадая, не показались ли темные корни из-под моих предположительно натуральных белокурых волос.

Пол опять углубился в изучение фотографии, отыскивая новый повод для недовольства.

— Волосы у Элис были прямее, чем у тебя. И длиннее.

Ида пожала плечами.

— Извини, Пол, что касается «длиннее», тут уж я ничего не могу поделать — разве что ты согласишься подождать еще месяца три.