Чтобы несколько разобраться в этом вопросе, мне и необходимо обратиться к помянутым событиям второй половины XV в., сильно потрясшим все Литовско-Русское государство. Потрясение это довело дело до полного распада сложившейся при Витовте концентрации власти, поставило ребром вопрос о политическом единстве земель Литовско-Русского государства и исходом своим положило новое основание государственному его единству в создании общего литовско-русского сейма.

Описание административного строя Литовско-Русского государства, изложенное выше, не замыкалось в пределы времен Витовтовых. Оно отражает положение, выросшее на заложенных Витовтом основаниях после кризиса, в конце XV и начале XVI в. Но теперь своевременно будет обратиться к основным явлениям этого кризиса, чтобы яснее понять характер устоев, на которых опиралась литовско-русская государственность.

Из данных, уже изложенных, видно, до какой степени уцелела замкнутая в себе организация отдельных земель Литовско-Русского государства после подчинения их власти великого князя виленского. Можно сказать, что все эти земли остаются отдельными землями-княжениями и после того, как князем для каждой из них оказывается великий князь, сидящий в Вильне и Троках.

Их отношение можно сравнить с отношением Московского государства и Великого Новгорода или Пскова в ту пору, когда устанавливается признание новгородским и псковским великим князем великого князя московского, хотя, конечно, вмешательство виленской центральной власти во внутренние отношения земель и более значительно, чем вмешательство московской власти в новгородские или псковские дела до падения «вольности» этих вечевых областей. Стоило заменить наместника-воеводу князем, облеченным самостоятельными владетельными правами, и любая из этих земель без ломки внутренних отношений могла бы оформиться в удельное княжество законченного типа.

При таких условиях трудно говорить о государственно-правовом единстве территории Литовско-Русского государства как целого. Обособленность отдельных земель была слишком значительна. Каждая из них была не только административной единицей. Каждая из них при полном отсутствии общего законодательства жила своим местным правом, своей «стариной», и ревниво охраняла неприкосновенность своей территории от каких-либо отрезок отдельных волостей к соседним землям.

Если прибавить сюда возможность самостоятельных торговых договоров между центрами отдельных земель и иностранными городами вроде Риги, а также возможность отношений между самими этими центрами, например, между Витебском и Полоцком, в формах, по-нашему, международных (соглашения относительно взаимного обложения купцов пошлинами), хотя бы и под некоторым контролем центральной власти, то получим довольно яркое представление об элементах самодовлеющей государственности в организации отдельных земель и о слабости развития основ общей государственности так называемого Литовско-Русского государства.

Все это необходимо иметь в виду при анализе польско-литовских споров относительно государственно-правового положения отдельных областей. Увидим, что лишь к концу XV в. выясняются более определенные государственно-правовые точки зрения на внутренние отношения литовско-русских земель, а вместе с тем и на отношения между Литвой и короной Польской. Это «выяснение» связано с глубоко значительными явлениями в политическом быту Литовско-Русского государства, изменившими в корень господствующие представления относительного целого его политического строя, характера великокняжеской власти и положения сословий в государстве.

К такому многозначительному результату привел Литовско-Русское государство именно кризис, пережитый им во второй половине XV в.

В 1430 г. умер Витовт. Согласно его договорам с Ягайлом все его владения должны были тем самым вернуться в руки этого верховного (supremus) великого князя Литвы и короля польского. Правящие круги великого княжества обязались не признавать великим князем никого без соглашения с Ягайлом. Литовские и русские паны истолковали это как право избрания нового великого князя по соглашению с королем польским и выдвинули кандидатуру Ягайлова брата Болеслава-Свидригайла Ольгердовича. Ягайло, находившийся в Вильне, согласился на избрание.

Позднее он утверждал, что согласие было вынужденное, что его Свидригайло со своими сторонниками даже в плену держал. Быть может, Ягайло преувеличивал перед поляками эту вынужденность, но еще большее преувеличение видим в рассказе Длугоша, будто Ягайло дал брату великое княжение по собственному почину.

И сразу ребром поставлен вопрос о том, какой же состав земель подразумевается в признании за Свидригайлом власти в Литовско-Русском великом княжении. Деятельность Витовта расширила это понятие, и речь не шла уже о великом княжестве Литовском в узком смысле слова. Спорным оказался прежде всего вопрос о Подолии, которой под конец жизни Витовт владел в полном составе — и восточной и западной. На Подолии сидел его наместник, литвин Довгирд.

Поляки, исходя из представления, что Витовт держал Подолию «до живота» и что подольские старосты и урядники обещали передать подольские замки по смерти Витовта королю и короне Польской, захватили Довгирда и все города западной Подолии. Это произошло, когда Ягайло с своей польской свитой был еще на Литве и Свидригайло заявил, что не отпустит их, пока те не гарантируют ему возвращения Подолии. Решили, что подольские замки будут возвращены Свидригайлу, но с тем, что дело будет решено польско-литовским съездом, с обязательством Свидригайла подчиниться решению, хотя бы он и не признал его окончательным. С обеих сторон были выданы соответствующие грамоты за порукою панов.

Однако новые старосты-поляки отказались исполнять это соглашение и тем вызвали разрыв между братьями в конце 1430 г. Началась усобица, в которой Свидригайло искал союза против Польши у императора Сигизмунда, охотно перенесшего на него план коронации великого князя виленского в литовско-русские короли, у немецких рыцарей Ордена, с которыми в 1431 г. Свидригайло и другие литовско-русские князья — Лугвений Ольгердович, Сигизмунд Кейстутович, Олелько Владимирович, Федор Корибутович, Семен и Михайло Гольшанские и др. — заключили оборонительный и наступательный союз у татар и волохов. Поляки также решают войну, требуя уступки не только Подолии, но и Волыни.

Не буду следить за перипетиями начавшейся борьбы, отмечу только, что на первых порах Свидригайло действует от лица всего Литовско-Русского государства. Например, перемирие 1432 г. подписано с его стороны теми князьями, которые участвовали в договоре с немцами, и 22 панами почти сплошь лит винами, хотя уже встречаются русские имена. Но настоящая опора Свидригайла, придающая своим характером особый смысл всему движению, выступила после его разрыва с Сигизмундом Кейстутовичем.

В августе 1432 г. Сигизмунд на дороге близ Вильно напал на Свидригайла, и тот еле ушел от него в Полоцк. Этот coup d'etat был произведен литовскими панами по соглашению с поляками, и Сигизмунд был немедля провозглашен великим князем, причем на его сторону стали литовские земли — великое княжество в тесном смысле и Жмудь.

За Свидригайлом остались, однако, русские земли-аннексы — Полоцкая, Витебская, Смоленская, Северщина, Киевщина, Волынь, восточная Подолия. «Князи и бояре и вся земля посадили Швитригайла на великое княжение русское», а Литва посадила великого князя Сигизмунда Кейстутовича на великое княжение на Вильне и Троках, — так характеризует создавшееся положение западнорусский летописец^{95}.

Таков момент, объясняющий, почему борьба Свидригайла за власть в Литовско-Русском государстве получила в глазах современников, как и позднейших историков, национальную русскую окраску. Впечатление это не нарушалось ни тем, что среди ближайших сторонников Свидригайла видим нескольких крупных представителей литовского панства, ни тем, что в заговоре против него участвовали некоторые русские княжата.