Неопределенность, с точки зрения государственно-правовой, взаимоотношений Витовта и Ягайла, Литвы и Польши вызывала ряд возобновлений и дополнений уже данных Витовтом грамот. Ввиду самостоятельности его внешней политики его обязуют в 1404 г. никакого союзника не ставить выше польского короля и не помогать ему против Польши. По окончательном покорении Смоленска Витовт в том же году выдает грамоту, распространяющую его обязательства на те земли, что он сам себе завоюет. Все, как видно, держится на личных соглашениях по ряду частных вопросов и отношений. Естественно, вся сложная и пестрая сумма этих отношений оказывалась неопределенной и спорной при возникновении новых сколько-нибудь острых вопросов.

Так определилось положение Витовта в начале XV в. Первое его десятилетие наполнено попытками вернуть и укрепить положение на востоке, пошатнувшееся под впечатлением неудачи 1399 г. О потере Смоленска и его новом, на этот раз окончательном, покорении уже упоминалось. С немцами ценой уступок из пограничных жмудских волостей держится Салинский договор. Наиболее острый вопрос составляет теперь для Витовта изменение московских отношений. Разрыв определяется к 1406 г. Василий Дмитриевич вступился за Псков, подвергшийся нападению Витовта. Но встреча московского и литовского войск не привела к битве: на реке Упе заключено перемирие на год. Нерешительные военные действия 1407 и 1408 гг. приводят к тому же: встреча на Угре и заключение мира без боя. Видимо, Витовта, как раньше Ольгерда, парализует в решительной борьбе с Москвой ненадежность собственных сил.

Перешел же в Москву в том же 1408 г., во время розмирья, Свидригайло Ольгердович, давний соперник Витовта, родной брат Ягайла, имевший своих сторонников в Литве. Известно, как демонстративно принял его московский великий князь, дав ему небывалое кормление: Владимир на Клязьме, Переяславль, Юрьев, Волок, Ржев и половину Коломны. Но разочарование в надежде поднять Москву на решительную борьбу против Витовта приводит Свидригайла назад в Литву уже в следующем (1409) году. Тут он ищет союза с Орденом, который готов поддержать его против Витовта, как некогда поддерживал самого Витовта против Ягайла. Сношения вскрылись, и Витовт заключил Свидригайла в оковы с согласия Ягайла. На 9 лет потерял свободу беспокойный искатель своей отчины.

Политическая и национальная почва, на которой стоял Витовт, была весьма зыбкой. Боевая, наступательная политика требовала, чтобы дать прочные результаты, иной основы. И планы, и успехи его тускнеют. С миром московским связано примирение с Псковом и Новгородом. В Новгород он снова посылает Семена-Лугвеня Ольгердовича, и новгородцы приняли его, но не на новгородское княжение. Правда, его положение тут не совсем ясно. В 1407 г. приехал он в Новгород, и дали ему новгородцы пригороды, которые прежде были за ним. В 1411 г. он воюет шведов с новгородцами, а в 1412 г. он съехал в Литву и наместников своих свел с пригородов новгородских. И в те же годы — в 1408 г. — «приеха в Новгород князь Константин Дмитриевич от брата своего от великого князя Василия на наместничество»^{48}. В списках князей новгородских Лугвеня не помещают летописцы и самого Лугвеня заставляют так определять свое положение: «держали мя есте, — говорит он новгородцам, слагая с себя крестное целование, — хлебокормлением у себя»^{49}.

Разрыв произошел из-за несогласия новгородцев подчинить свою политику польско-литовской. Ягайло, Витовт и Лугвень, «вскинуша грамоты взметные к Новугороду», коря новгородцев, что те не исполнили уговора вместе стоять против немцев, а как началась у Литвы война с немцами, ответили: «не может Новгород того учинити, как-де есмя с Литовскым мирни, так есмя и с немцы мирни», а еще называли новгородцы литвинов погаными, «бесчествовали» их, «лаяли и соромотили», да и врага Витовту, Федора Юрьевича Смоленского, к себе приняли…^{50}Этот разрыв, как и потеря влияния на Москву, показывает, что положение Витовта на русском севере далеко не сравнялось с тем, какое занимал он в 90-х годах XIV в.

Мало того, его политику с начала XV в. сильно связывали отношения с Орденом. По Салинскому договору, он уступил рыцарям Жмудь, в 1400 г. ходил даже усмирять жмудинов, восставших на немцев, и заслужил благодарность магистра. Но положение на Жмуди было невыносимо. Немцы трактовали местное боярство наравне с хлопством, не признавали его прав. Притеснения гнали жмудинов к выселению, и Витовт охотно принимал выходцев, ссылаясь в ответ на жалобы и требования Ордена, что вольным людям выход на обе стороны обеспечен договорами. В 1401 г. жмудь восстала и снова признала власть Витовта. Он не мог не принять нового положения, поддержанный настроениями всей литовской среды. Произошел разрыв с Орденом. Война шла без участия Ягайла, поддерживавшего мирные отношения с Мальборгом, хотя в войске Витовта имелись польские вспомогательные отряды. Он лишь дипломатически поддержал Витовта, выхлопотав папскую буллу 9 сентября 1403 г. с запретом Ордену воевать Литву христианскую. 1404 год принес мир в Рацяже. Мир заключил Ягайло, выговорив себе Добржинскую землю, право выкупить у Ордена эту польскую волость, зато подтвердил Салинский договор, т. е. новую уступку Жмуди. В 1409 г. последовало новое восстание жмуди.

Важное значение получает противопоставление польской католической миссии завоеваниям Ордена. Перед лицом Западной Европы поляки настаивают на том, что католическая миссия на востоке — дело Польши, а не Ордена, который тяжкими притеснениями только отталкивает литвинов от Запада. Королева Ядвига была живо заинтересована этой идеей. На ее пожертвования основывается при Пражском университете литовская коллегия (утв. Вацлавом 20 июля 1397 г.); ее почину и влиянию приписывают преобразование Краковского университета, которому она завещала свои личные богатства. Новый устав этого университета был издан Ягайлом в 1400 г., и в этой уставной грамоте определенно указана задача университета служить делу скорейшего обращения в католицизм литвинов, земляков и подданных короля. С этой целью создан был богословский факультет с помощью преподавательских сил, вызванных из Праги.

Католическая ревность польского правительства в значительной мере питалась мотивами политики. Она была сильным дипломатическим орудием в его руках против Ордена, не исполнявшего своей миссии, компрометировавшего ее насилиями и притеснениями новообращенных. На Жмуди население тщетно требовало признания за собою прав шляхты для боярства, вольных хлопов для крестьянского свободного населения. Зависимость от Ордена несла ему порабощение, и ненависть к западному врагу питала ненависть к христианству. Ненавистью питалось язычество на Жмуди и даже среди сельского населения Пруссии. Завладев Жмудью в силу Салинского и Рацяжского договоров, рыцари укрепили свое господство построением замков и пытались вовсе разорвать связи ее с Литвой, запрещая торговые сношения их между собой, приезд купцов с Литвы, закупку хлеба, меда, рогатого скота, коней на Жмуди подданными Витовта.

Фантастический план вовсе запереть восточную границу проводился сурово, усиливая раздражение литвинов. И раздражение это, питая тягу Жмуди к Литве, создавало невозможность для Витовта и Ордена жить в мире. Народность литовская постоянно ломала и окончательно сломала их компромисс, заключенный за счет Жмуди. Жмудины даже подали формальный протест императорскому послу, прибывшему в 1412 г. для посредничества между Орденом и Витвтом, заявляя, что ни Ягайло, ни Витовт не имели права уступать кому-либо Жмудскую землю, так как жмудины признали их власть над собой как люди вольные. Литва, как уже было отмечено, не признавала удельно-вотчинного княжого права.