Каждое уплотнение-молекула словно горела в костре чёрного пламени, нити-связи между ними накалились до яростно-алого цвета плавящегося в горне металла. И девушку пробрала холодная дрожь – она всем, открывшимся магии этого мира существом, ощутила боль его плоти и души – рвущихся связок. Змей готов был уничтожить всё, созданное им, лишь бы победить… победить Белого Волка. И он почти достиг своей цели.

Воспринимаемые девушкой глухие удары производил тяжелый хвост, словно метроном, отсчитывающий последние секунды жизни противника. Полоз обвился вокруг Волка, сдавливая и душа его кольцами, не обращая внимания на кровь, обильно струящуюся по чешуе. Защитник Мифы уже и не сопротивлялся, лишь слабо пытался вырваться из удушающих объятий. Девушка попыталась встать, нащупав ту самую палку, с которой прошлый раз собиралась напасть на Владыку, и вновь была откинута, правда, в этот раз – почти бережно. Сев на ковре мха, она на миг замерла в немом изумлении: Белый Волк неподвижно лежал в стороне, забытый смертельным врагом, а перед ней разворачивалась новая схватка – двух Змеев. Всего несколько мгновений Мифа наблюдала за стремительными ударами и бросками нового противника Владыки, от которых тот уворачивался и уклонялся. Но вот он не успел уклониться, и противник гибкой колонной обвился вокруг Золотого Полоза, и, не обращая внимания на попытки освободиться, потащил его к Проколу. Поняв его намерения, Владыка удвоил усилия, но неизвестного это, казалось, ничуть не обеспокоило: одним мощным рывком они, вместе с Полозом погрузились в сиреневое сияние – исчезли. Мир опустел.

Мифа перевела взгляд на Белого Волка, и только теперь обратился внимание на серые, едва светящиеся комки, медленно подкатывающиеся к давнему недругу. Лишенные своим повелителем сил, они не намерены были забывать давнюю вражду, и не могли не воспользоваться беспомощностью ненавистного Белого Волка.

К своему собственному удивлению, девушка обнаружила, что на ногах держится вполне крепко, казалось, исчезновение Полоза, если и не придало ей сил, то их перестали у неё отбирать. Не церемонясь, она несколько раз огрела серые комки палкой, и они довольно резво отступили, откатились на почтительное расстояние.

Белый Волк был ещё жив, но умирал. Из пасти текла кровь, кровь струилась из ран под белым густым мехом, пачкая его красными разводами. Мифа опустилась на колени рядом с большой лобастой головой, провела по морде рукой – она не знала, чем ему можно помочь, но всё острее ощущала необходимость покинуть этот мир. Краем глаза, прошедшая видела какое-то странное движение вдалеке – словно стая мошкары вилась в облаках, но она чувствовала, что это рушатся магические связки, удерживающие души в подчинении, связавшие их в ядро будущего мира Змея. Ещё немного – и этот искалеченный, страдающий мир погибнет и все, кто не успел из него выбраться – разделят эту участь. Но она не могла уйти, не могла оставить Белого волка вот так умирать в одиночестве, с чувством поражения в душе. Он заплатил за жизнь этого мира большим, чем владел, большим, чем все люди, вместе взятые, и Владыка в придачу.

Она провела рукой по морде и увидела, как огромный зверь приоткрыл глаз, с непередаваемой любовью, нежностью и тоской взглянувший на неё и, не понимающая, не помнящая, ощутила волну тоски и горечи, невосполнимой потери. Обхватив руками за шею умирающего зверя, уткнулась лицом в мех и заплакала навзрыд. И в этот миг их накрыла светящаяся, разноцветная метель огней – душ – освободившихся и стремящихся покинуть этот мир, вернуться к тем, кто дорог. Схлынула… И мир померк, как померкло и сиреневое сияние прокола. Реальность перестала существовать… но…

Но в серой пустоте, от которой, казалось, слепли глаза, разливалось белое жемчужное сиянье – оно постепенно окутало девушку, скрыла от окружающего Ничто. Мифа не видела Белого Волка, но понимала, что происходящее связанно именно с ним, и не испытывала страха.

Из белого пламени и жемчужного сияния вдруг соткалось два образа, два знакомых лица, которые Мифа узнала бы, даже полностью потеряв память – потому что душа помнит чувствами, а не образами. Душа девушки рванулась к тем, кого столько лет ждала, любила и оплакивала – и едва не разбилась о незримую преграду. Лишь мгновенье видела она лица родителей, на которых отражалась непередаваемая словами гамма эмоций: любовь и тоска, сожаление и обречённость граничили с надеждой и радостью, светлой печалью и ликованием.

Спустя миг они исчезли во вспышке двухцветного пламени, собравшегося в тугой вращающийся шар и рухнувший куда-то вниз, в центр нововоссозданного мира. Слишком долго Белый Волк сражался и заботился о нём, ненавидел и любил, чтобы дать погибнуть. А Золотой Полоз – бедный, старый бог, покалеченный катастрофой, не мог понять, не мог увидеть, что принуждением, путём насилия – не сможет добиться гармоничной, действительно божественной по сути сущности, что станет сердцем мира: возрождающимся и погибающим, вновь и вновь дающим жизнь тем, кто захочет родиться. Лишь любовь и самопожертвование могут быть всеобъемлющи и безграничны, лишь они – могут дать жизнь и начало нового пути.

И, высохшие было слёзы, вновь заструились по щекам – срываясь и превращаясь в светящихся разноцветных мотыльков: так и не обретя, она вновь потеряла самых дорогих и любимых. Теперь уже – навсегда. Но она будет жить. Она будет жить и хранить в сердце эти последние мгновения, это всеобъемлющее, всепоглощающее чувство любви, и знать, что где-то есть мир, целый мир, который пойдёт по своему пути благодаря двум человеческим жизням.

Тёплый ветер ласково подхватил её и повлёк к засиявшему вновь Проколу – в последний раз приоткрывшему ради неё эту чужую реальность, возрождающуюся из небытия. Они останутся здесь: поля и горы, холмы и реки, цветы и травы, которых она больше никогда – никогда не увидит, не коснётся, но будет помнить…

Конец Золотого Полоза.

Юноша не осознавал, как и что делает – лишь чувствовал, что там – по ту сторону прокола нуждаются в его помощи. Он задействовал магическую составляющую своей души так, словно это было вторым дыханием: свободно и совершенно неосознанно. Окружающее подернулось какой-то огненно-мутной дымкой – Змей видел по-иному, нежели человек. Ярко и маняще засверкали структуры душ, окружающих плато людей, но новоявленному Владыке не было до них никакого дела. В тело, словно шпильки, начали вонзаться незримые иглы – его Миру, его Земле не нравилось инородное проявление магии, она не могла долго удерживать такую тяжесть без риска погибнуть. И, единственное, что удерживало исконные магические силы от немедленного уничтожения странного могущественного пришельца – его сродство с их реальностью. Хранители, о которых люди ничего и не подозревали, живя в технической реальности, магические сферы и поля оставшиеся жить в преданиях и легендах, пришли в недоумение, чувствуя, что пришелец – не совсем чужой. И Доро не стал медлить – применив все новообретённые силы, чтобы пробить барьер между двумя мирами.

Ему хватило двух секунд, чтобы оценить положение Мифы и Белого Волка, и ещё десятка, чтобы понять, что на равных ему с Полозом не справиться. Бой между двумя гигантскими змеями происходил не только на физическом уровне атак и уклонов, но и на незримом – магическом, и юноша всё с большим трудом отражал ментальные поползновения противника завладеть его сознанием. У него был единственный выход, чтобы победить – предоставить Владыке равного по силам соперника.

К счастью, никто из безопасников ещё не успел вернуться на исходную позицию, иначе не обошлось бы без жертв. При виде двух исполинских змей, свившихся в один извивающийся клубок, появившихся из прокола, люди отступили ещё дальше. Тамара, находившаяся чуть выше по склону, так, что рядом с ней никого не было, поднесла что-то к губам и произнесла несколько слов. И в тоже мгновение высоко над плато раздался тягучий хлопок и в небе появился куттер. Но, те из представителей власти, что смогли оторвать взгляд от дерущихся змеев, чтобы взглянуть в небо, не смогли бы сказать, какой службе принадлежит этот транспорт, от которого, охватывая переливающимся куполом плато и прилежащие склоны, распространялось мягкое свечение. Только сухо и бесполезно защелкали автоматы, когда пришел приказ уничтожить монстров. Может, будь чуть больше времени, они успели бы реорганизоваться, вызвать подкрепление, чтоб сбить чужой куттер, что так несвоевременно и не к месту объявился в горах. Тогда б судьба как Доро, так и Владыки была бы однозначна и ясна – привыкшие решать любую проблему силовыми методами, они не оставили бы эти ужасающие чудеса в живых. Но всё решилось слишком быстро, чтоб кто-то успел опомниться и начать действовать.