Чагатай стоял возле своего шатра. Ночной ветер ласкал монгольскую степь. Словно почувствовав, откинулся полог, и красавица жена со счастливым всхлипом кинулась ему на грудь.

Александр с Матвеем стояли под навесом, возле ручья. Родной хутор Ясный! До дверей дома пятнадцать метров. Скуля от счастья, кинулись в ноги овчарки. Котов радостно вздохнул, и, подмигнув Александру, пошёл вниз по склону.

– Сань! Ворота закрой за мной! – голос Матвея звенел от переполнявших его чувств.

– Дружище! – отозвался Александр. – Ты бы уже женился, что ли!

И пошёл наверх, к дому. Открылась дверь, и родные кинулись ему на шею. Горин еле удержался на ногах под напором дочерей, жены, родителей. А в очереди ещё стояли сестра, племянники, Касараевы и Терентьевы. Он почувствовал, как слёзы счастья медленно поползли по его щекам.

В воротах оглянулся Матвей. Промокнул рукавом внезапно заслезившиеся глаза, и, ускорив шаг, двинулся вниз. Там была его Настя. Его любовь.

Глубокой ночью волхвы и Николай стояли на поляне возле капища. В выбоине огромного валуна постоянно меняли воду. Невдалеке горел костёр. Старцы внимательно и напряжённо следили за событиями под Женевой. Наконец они успокоено уселись вокруг костра.

– Что дальше? – спросил Николай.

– Я запечатал Женевский портал, – ответил Велеслав. – Затем отправил командоров домой, к семьям.

Несколько минут слышалось только потрескивание костра.

– Надолго? – не унимался Николай.

– Пусть пару недель отдохнут, – вздохнул волхв. – Больше позволить мы им не можем.

– Они и так сделали сверх человеческих сил! – вскинулся Николай.

– Нельзя. Дольше нельзя. Колыбель в опасности.