Минут через двадцать я был уже на месте. Здесь еще горели дорожные фонари, которые освещали прилегающую к дороге местность метров на сто, не меньше. Остановившись на обочине и включив аварийный сигнал, я вышел из машины. Немного побродив возле нее, я убедился, что поблизости никого не видно, кроме проезжающих мимо водителей, которые всегда могли подумать, что я пошел в, так называемый, приобочный туалет. Добравшись до озера (если это, конечно, было озеро – во всяком случае, выглядел водоем довольно большим, и раньше, проезжая мимо, я видел здесь рыбаков), я был почти счастлив, надеясь на конец сегодняшнего приключения.

Еще недели три назад я предполагал, что использованные вещи придется куда-нибудь отвозить, поэтому приготовил большой камень – ведь веса топора тогда хватило с большим трудом, чтобы утопить рюкзак с одеждой. Оказавшись возле воды, я вспомнил, что этот камень так и остался лежать в недрах багажника. Вернувшись и запихнув камень в рюкзак, я опять пошел к воде. В это время года здесь бывало немного народа. Так и сегодня: весь берег – во всяком случае, его видимая часть – был абсолютно безлюдным. Я отошел подальше от желтого неяркого света фонарей. Присев на подвернувшийся бугорок, я переодел кроссовки, стараясь наступать только на сухую землю, чтобы возможных отпечатков оставалось как можно меньше. Я не думал, что это место быстро найдут, а за неделю или две наверняка пройдут дожди, которые смоют все, да и другие отдыхающие могут поработать на славу, затаптывая следы с не меньшим усердием. Немного разбежавшись, я бросил рюкзак подальше от берега. Надеюсь, что из проезжающих машин на это никто не обратил внимания. Всплеск пришелся на темную часть озера. Теперь найти рюкзак смогут только те, кто знает, где искать, или же случайный рыболов, закинувший донку в неудачном для меня месте. Но к тому времени я буду уже далеко. С такими мыслями я поспешил обратно к машине.

Только теперь, сев в машину и тронувшись дальше по шоссе в поисках разворота, я ощутил, насколько устал. Только теперь, когда сошло все нервное напряжение, боль нахлынула на меня сильнейшей волной, так что мне чуть не пришлось снова тормозить. Но вскоре, совладав с собой, я выровнялся и продолжил движение в общем потоке. Нужный разворот не попадался довольно долго, но пять-десять километров спокойной езды пошли мне на пользу: боль почти отпустила, и сознание смогло отвлечься от мрачных мыслей.

Разворот оказался очень длинным. Машина как бы нехотя, но старательно преодолела все повороты и вернулась в привычную колею Новорижского шоссе, которая плавно перешла в занимательное МКАДовское движение (занимательное, потому что оно всегда занимало много времени).

Страшно хотелось помыться и завалиться спать. Успокоенный разум все же не сильно помог в успокоении боли. Ребра болели нестерпимо, да и остальные части тела не отставали. Уже почти засыпая за рулем, я поймал себя на мысли, что еду к себе домой – точнее, к маме. Может быть, стоило поехать к Насте? Мама, как обычно, начнет расспрашивать, почему я «так поздно», говорить, что она «думала, что я уехал к Насте», и все такое. К тому же она может заметить, что я в плохом состоянии и что у меня все болит. С другой стороны, перед мамой не придется раздеваться, а Настя точно заметит все синяки, царапины и кровоподтеки, которыми меня украсили злобные орки. Все же пересилила идея ехать к маме.

Дома я объяснил свое позднее возвращение тем, что был у друга в гостях. Но вопрос: «А что это у тебя под носом и на щеке? Неужели кровь?» чуть не поверг меня в шок. С вопросом: «Где кровь?» я подошел к зеркалу и стал тянуть время, делая вид, что рассматриваю лицо, на самом деле придумывая оправдание. «Да это кровь сегодня текла из носа – вот, видимо, плохо оттер», – сказал я наконец и сам себе удивился, как удачно сочетался этот ответ с правдой. У меня действительно периодически шла кровь из носа: вероятно, когда давление в черепной коробке зашкаливало, организм сам себя спасал, выплескивая ненужную кровь через нос. Как все-таки были мудры наши предки, которые почти при любых болезнях пускали своим пациентам кровь. Это ведь на самом деле очень помогает. Однажды, когда у меня потекла кровь из носа, я не стал ее останавливать, а стоял и спокойно ждал, когда это прекратится. И хотя минут через пять все равно пришлось вмешаться, потому что прекращаться ничего не собиралось, зато в голове появилась такая легкость! Если раньше мысли варились в голове, как в переполненном котле, то после кровопускания наоборот – они летали и парили в необычном легком и головокружительном танце. Это чувство тогда сильно захватило меня, но самовольно экспериментировать с ним я не решился. Кто знает – может, это временное явление? А вдруг еще перестараешься нечаянно, и тогда придется долго приходить в себя. Все это было страшновато и в тоже время безумно интересно. Играть и экспериментировать с возможностями своего тела всегда было насущной потребностью нормального человека. Я не был исключением и посвятил этому несколько лет. Я научился сознанием нагревать себе руку, задерживать дыхание почти на три минуты и прочим вещам, но играть с кровью не советовал бы никому. Заигравшись, можно было потерять все. Такое развитие событий не может входить в планы нормального человека, к которым я пока что себя относил (ну, во всяком случае, в какой-то степени).

Моя выдумка имела успех. Мама поверила в нее без тени сомнения.

– Опять давление? – лишь спросила она.

– Похоже на то, – ответил я.

– Да, соседка сегодня тоже жаловалась на головные боли, – Поддержала свою уверенность в происхождении пятен крови на мне мама.

– Что-то я вообще себя плохо чувствую. Пойду, полежу в ванне – может, все и пройдет, – сказал я, нисколько не преувеличивая.

Мое физическое состояние явно оставляло желать лучшего. Мама, конечно же, это заметила и сразу засуетилась.

– Может, тебе приготовить чего, перекусить или попить?

– Нет, спасибо. Ванна, полная теплой, почти горячей воды – вот что мне сейчас нужно.

Горячая ванна – это вообще идеальное место для лечения всех болезней. Я в своей жизни, практически не болел. Чуть только небольшое недомогание – хоп, ванна готова, я уже в ней, и через тридцать-сорок минут я уже как новенький. Вероятно, вода очень хорошо забирает весь негатив и болезни из организма. Причем в этом я убеждался не раз за всю свою, пускай еще не очень долгую, жизнь.

Надежно закрывшись в ванной и сняв одежду, я ужаснулся: оба бока были почти полностью синими. Тщательно себя прощупав, я убедился в том, что ребра целы, хотя в двух местах было подозрение на трещину. Пальцы на левой руке опухли и тоже сильно болели – этот здоровенный гад прилично мне ее отдавил. Единственное, что было практически в норме – это ноги. Всего несколько царапин, и все. Но самое удивительное: меня ни разу серьезно не приложили по голове, а значит, внешних следов (кроме опухшей руки) практически не оставалось. Что ж, это была удачная операция.

Внимательно осмотрев себя, я понял, что ванна мне сегодня не грозит. Если есть трещины, то первый день лучше приложить лед, а прогреваться через день или два. С сожалением я откупорил дырку в ванне, которая уже была наполнена наполовину. Обтеревшись мокрым полотенцем, я выполз наружу.

– Уже? Так быстро? – удивилась мама.

– Что-то лучше мне сегодня не валяться в ванне, а то могу уже и не вылезти. Пойду завалюсь спать.

Мама не привыкла к такому моему состоянию – она привыкла, что я всегда здоров, – поэтому сразу побежала за мной.

– Давай соседку с верхнего этажа позову, она сестрой в больнице работает – может, тебя посмотрит? – взволнованно спросила мама.

– Нет, спасибо. Ты же знаешь, я терпеть не могу докторов, весь медицинский персонал, и все, что с ними связано. Мне надо просто отлежаться. Вот помнишь, когда я ветрянкой заболел в двадцать четыре года (это произошло, когда я пообщался с больным ребенком)? Врач только дурацкие таблетки прописал, которые мне и не помогали, а, перестав их пить, я выздоровел за один или два дня, потом только зеленкой мазаться оставалось.