Глава 4

– Восьмой раз я увидел её уже на похоронах, и то не смог взглянуть в её лицо, так как гроб был закрыт. А я так сильно хотел видеть эти глаза! Марго было всего пятнадцать! Всего пятнадцать лет!

Голос Максима впервые дрогнул, я видел, как к его глазам подступили слёзы.

– Сын, что с ней случилось?

– Ты впервые назвал меня сыном! – На какое-то мгновение Максим и вправду стал мне сыном, я почувствовал это, словно и не было комнаты, словно и не был он тем самым человеком за стеклом. – Один мерзавец убил её, просто так, чтобы… В общем ты понимаешь… Должен понять… Вот… Ну ничего, он своё получил, правда это случилось позже, но он ответил за совершённое преступление.

– И что с ним случилось?

– Однажды я навестил его. – В этот момент в глазах Максима мелькнул тот дьявольский огонек. – А потом навещал его снова и снова, я приходил к нему в течение четырнадцати дней, он испытал ужас и страх четырнадцать раз.

– Почему именно четырнадцать?

– Да потому что он нанёс Марго четырнадцать ножевых ранений. Он ответил за каждый удар ножом. Нет… нет… сразу оговорюсь, я не трогал его, но после четырнадцатого раза он выбросился из окна. Это конечно не вернёт мне Маргариту, но, по крайней мере, это человек больше никому не причинил зла, не принёс больше горе никакой другой семье.

– Максим, а кто давал тебе право карать, кого бы то ни было? Кто тебе дал такое право? Кто ты такой, чтобы решать, кому жить, а кому нет?

– Кто я такой? – прорычал он, схватив меня за горло. – Вглядись в эти глаза. Что ты там видишь?

– Отпусти… горло… не могу… я не могу дышать… – судорожно выдавливал я слова, пытаясь освободиться.

– Для того мерзавца я был самым страшным кошмаром. Для тебя я стану таким же. – С этими словами он отпустил меня, ещё минуту я не мог прийти в себя, кашлял, пытался вдохнуть как можно больше воздуха. – Ты, так же как и он, виновен.

– В чём же? Я никого не убивал!

– Ну, ещё бы ты кого-нибудь убил! Отец, твоя вина состоит в том, что ты бросил маму. Как можно было оставить любимую девушку?! Которая, к тому же, ещё ждала от тебя ребенка! Я никогда не пойму людей, не умеющих ценить своё счастье. Я никогда тебя не пойму и не прощу. Тебе не понять, что значит быть счастливым только семь дней…

Максим замолчал, он всё сидел и смотрел в одну точку.

А для меня теперь всё стало ясно. Я понял, откуда взялась его ненависть ко мне. Но как мне кажется, бесполезно что-либо объяснять ему, маловероятно, что Максим захочет всё понять. Хотя, может, стоит всё-таки попробовать? А вдруг мы преодолеем этот барьер непонимания? Ведь всё можно прекратить, и мы заживем одной дружной семьёй, и Максим перестанет быть для меня человеком за стеклом, а станет сыном. И не беда, что я не знал его восемнадцать лет, так как впереди целая жизнь, и мы ещё сможем получше узнать друг друга.

После почти получаса молчания он, наконец, снова решает заговорить со мной: – Пристегни ремень, отец, наша прогулка не закончилась, я хочу показать тебе ещё одно место.

В ответ я ничего не сказал, лишь только кивнул головой. На сей раз я приблизительно понимал, куда мы едем, маршрут был знаком. Мы подъехали к зданию автовокзала.

– Дождь всё льет, – сказал Максим, выходя из машины. – Это даже хорошо, всё в точности как было в тот день.

– Какой ещё день? Что ты задумал?

Мои слова он оставил без внимания, а лишь устремился к ветхому заброшенному зданию.

– Идём, идём! – крикнул Максим.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Что это за здание? – спросил я, когда мы уже вошли внутрь.

И вновь мои слова остались без должного внимания. Он достал из кармана фонарик и стал подсвечивать себе, мне показалось, что Максим что-то здесь искал.

«И что ему здесь нужно?» – подумал я.

Да, зрелище, конечно, было не из приятных, по всей видимости, здесь было пристанище бродяг. Фонарь у Максима был достаточно мощный, и свет доходил до меня, поэтому идти было легче.

– Бутылки, бутылки… фу… ужас… – Меня чуть не стошнило, когда я увидел разодранный на куски труп собаки (то, что это была именно собака, я понял только по голове). – Тут, похоже, животных едят! Ужасно!

– В этом месте происходило и не такое! Кое-что пострашнее! – Максим резко направил свет мне в лицо. – Подойди вот сюда, – указал он рукой на стену.

– И что дальше?

– Прикоснись рукой к стене!

– Зачем?

Я испытывал отвращение к этому месту, а потому не желал тут ничего трогать.

– Прикоснись! – крикнул Максим и схватил мою руку.

Происходит моментальная вспышка в голове, я вижу, как на этом самом месте лежит девушка и молит кого-то о пощаде. А вот и они, сколько же их? Один, два… их пятеро. Страшная картина, раздетая догола девчонка (на ней один только бюстгальтер, который раньше был белым, а теперь на нём уже повсюду запекшиеся следы крови), лицо в крови, нос, вероятно, сломан от многочисленных ударов, разорванная одежда валяется в стороне, целая только курточка. Каждая её мольба обращается ударом в живот, причём бьёт один и тот же человек, лиц я не вижу, только силуэты, бьёт крепкого телосложения парень лет двадцати пяти, побрит наголо, одет в спортивный костюм, похоже, он лидер этой компании. Выделяется ещё один, очень высокий, наверное, под два метра ростом, худой, он всё время курит и пугает девушку огнём, зажигает спички и кидает их в неё. Отвратительно, ублюдки…

– Хватит! – кричу я, не в силах дальше на это смотреть. – Что это? Когда это произошло, и зачем ты это мне показал?

– Что это? А то, что бывает, когда молодая девушка остаётся ночью одна на автовокзале, она не смогла вовремя уехать домой, автобус уже не ходил, да она и не собиралась в тот день уезжать домой, наивно полагая, что её встретит один парень, с которым она случайно познакомилась на прошлых выходных, когда приезжала в город с подругой, да только парню этому и дела не было до неё, она вообще была для него пустым местом. Но что поделать, если при первой встрече этот молодой человек нашептал ей, наивной девушке из деревни, красивых слов на ухо. И решила она сделать парню сюрприз, купила красивый комплект нижнего белья, два часа крутилась в нём перед зеркалом, представляла, как её возлюбленный (да-да, он-то был таковым для нее!) снимает с неё лифчик, затем трусики. Ну а что потом? Волшебная ночь любви, которой не суждено было случиться, вместо этого она испытала ужаснейшие муки, от которых так и не смогла оправиться до конца жизни. К слову, прожила она недолго. Ну что, ты ещё не вспомнил эту девушку?

– Марина… о Боже… это же она… она…

– Вспомнил? Ну, вот и славно. А теперь пойдём в машину.

Ярость охватила меня, я набросился на Максима с кулаками и прижал его к стене.

– Стой, сукин сын! Никуда мы не пойдем!

– Что ты делаешь?

– А вот что, – собрав всю свою злость, я нанёс удар, затем ещё один и ещё один. – Как ты это делаешь? Как ты это делаешь? Как я спрашиваю?

– Скольжение… скольжение…

– Какое к чёрту скольжение? – негодовал я.

– Отпусти! Отец!

Я всё-таки решил отпустить его. Придя в себя, Максим продолжил: – Это скольжение по линиям жизни. Ты тоже можешь так делать! Я унаследовал эту способность от тебя!

– Вздор!

Я больше не могу слышать эту чушь и решаю выйти на улицу.

– Это правда! – кричит мне вслед Максим. – Я говорю правду. А как иначе объяснить твои видения? Это великий дар, уникальная способность! Только я принял этот дар, а ты нет!

– Всё, хватит, надо ехать домой!

Всю дорогу я обдумывал случившееся. Максим оказался прав, я всегда боялся своих видений, они меня пугали, даже когда я дважды спасал Кристину от неминуемой смерти. Я действительно обладал уникальной способностью видеть будущее, но до меня доходили только отголоски, отрывки. А если бы я отпустил себя, позволил себе иметь этот дар? Что было бы тогда? Но всё это уже в прошлом.

«Марина», – подумал я. Её больше нет, компания моральных уродов издевалась над ней, но я ведь и не представлял тогда, что всё так сложится! Я понятия не имел, что Марина приедет ко мне, я думал, что всё это не серьезно, просто флирт, но, как оказалось, я дал ей надежду.