Работа в скриптории не клеилась, братья лишь создавали вид занятости. Даже брат Ромуальд вяло реагировал на происходящее, погружённый в свои мысли. Никто ничего не обсуждал, все хранили напряжённое молчание.

После обеда всех братьев собрали в зале одной из библиотек. Отец Климентий поведал собравшимся:

– Братья! Хочу сообщить вам решение высшего состава Инвернесс. Мы единодушно пришли к выводу, что прежние опыты будут полностью прекращены. Вход в подвал замка строго запрещён, ибо подобные посещения не безопасны для жизни, и мы не знаем, что за существо там обитает. По замку советую перемещаться по двое-трое человек, на ночь двери келий прочно запирать, в арсенале всем без исключения получить оружие и кольчуги. Мы должны быть готовыми ко всему!

Братья внимательно выслушали отца Климентия, не задавая лишних вопросов. Все прекрасно понимали, что имеют дело не просто с врагом, а с неизвестным врагом. Монахи замка в прошлом были рыцарями и при встрече врага лицом к лицу на поле боя могли дать достойный отпор, но в данном случае столкновение может произойти с «нечто», и как оно себя поведёт, не знал никто. Братья договорились ночевать в кельях по двое в целях безопасности: один спит, другой дежурит с оружием наготове. Замок Инвернесс перешёл на военное положение.

…Прошло почти пять месяцев. Наступила зима. Над озером по утрам висел густой туман. Инвернесс жил в постоянном напряжении. Монахи спали, ели, работали с оружием в руках. Настораживало и то, что драконы в озере не появлялись. Обитатели замка недоумевали: куда те могли деться?

У Огюста созрела своя теория на этот счёт. Он пришёл к выводу, что водяные драконы перебрались в пещеры, расположенные под горой, вероятно, и «трёхрогий», что расправился с отцом Леопольдом и его помощниками, там же. Питались монстры, наверняка, рыбой, ведь её в озере более чем достаточно. «Трёхрогий», возможно, плавать не умел, но водяные драконы в состоянии приносить ему пищу. Если же монстры разнополые, то вероятность появления потомства велика. И тогда – жди беды.

Своей теорией Огюст ни с кем не делился, дабы не сеять смятение в души собратьев. Но был уверен, что настоящие проблемы ещё впереди.

В середине декабря, сильно похолодало, и озеро Лох-Несс покрылось толстым слоем льда. Таких морозов не помнил никто из братьев-монахов. Отец Климентий прожил в Инвернессе тридцать лет, озеро никогда полностью не замерзало за эти годы. Огюст понимал: теперь монстрам станет холодно и голодно. Всё складывалось крайне неудачно…

В келье Огюст ночевал один, отказавшись от компании, ибо опасался, что собрат может ненароком увидеть Бафомета. Ему хотелось избежать лишних объяснений, тем более при такой нервной и напряжённой обстановке.

В конце декабря по решению отца Климентия выставили вооружённую охрану во дворе около входа в подвал. За дверью явно что-то происходило, слышались страшные протяжные, леденящие душу, звуки. Затем последовали периодические удары в дверь. Охрана была готова к тому, что «нечто» вырвется наружу, и задёшево свои жизни никто отдавать не собирался. Обстановка накалялась…

Всё это время Огюст не виделся с монсеньором де Молэ, к сожалению, не было времени. Постоянное напряжение и военное положение в замке не способствовали общению и между братьями. Они почти не разговаривали, каждого одолевали тревожные мысли.

Наконец, «терракотовые» братья приняли решение замуровать дверь. Но чем? Нужен камень! Для того, чтобы его добыть необходимо время и люди. Части монахов придётся покинуть замок и заняться добычей камня в горах, а затем и его перевозкой. Установившиеся холода значительно замедлят работы, а за это время может случиться в замке всё что угодно.

По распоряжению отца Климентия, двадцать монахов ушли в горы добывать камень. В замке осталось пятнадцать монахов. В скриптории фолиантами никто не занимался, работа была окончательно заброшена.

Дверь, ведущую в подвал, монахи охраняли постоянно, сменяя друг друга через каждые четыре часа. А за дверью росла неведомая сила, пытаясь освободиться и обрести свободу.

В восемь часов вечера караул из шести человек сменился. Брат Огюст отправился в келью, дабы немного передохнуть. Он упал на кровать и сразу же заснул. Сквозь сон он услышал крики и шум, но настолько устал за последние дни от постоянного ожидания беды, что у него просто не было сил встать. Вдруг всё замолкло… Огюст, пребывая в состоянии дрёмы, решил, что причина постоянный страх и напряжение.

Вдруг замок потряс дикий крик, от которого кровь застыла в жилах. Сон, как рукой сняло. Огюст вскочил с кровати, схватил меч и выбежал из кельи, ощутив запах гари и жареного мяса.

Огюст опрометью спустился по винтовой лестнице в галерею, с которой хорошо просматривался внутренний двор.

Он увидел, как четвероногие монстры, ростом с овцу, сметали всё на своём пути. На месте конюшни виднелись растерзанные трупы лошадей и пони, которую поедали два маленьких чудовища. Рядом лежали изуродованные тела нескольких монахов.

Разъярённые монстры кидались на братьев-монахов, мечи которых были бессильны. Несколько монахов, расположившись на галерее, пытались уничтожить чудовищ при помощи металлических болтов, выпущенных их арбалетов, но те лишь отскакивали от чешуи чудовищ, как горох.

Огюст, объятый ужасом, заметил, что в облике монстров явно просматривалось смешение трехрогого и водяного драконов. Многочисленные чудовища, были их потомством. Таким образом, он получил подтверждение своей теории.

Шевалье понимал, что человеку справиться с чудовищами, увы, не под силу. Если монстры выберутся из замка, то опустошат всю округу. Противостоять монстрам не сможет никто, и вскоре они расплодятся по всей Шотландии, а затем и Англии. А, если они умеют плавать и достигнут берегов Франции?..

Внезапно, подобно стреле, Огюста пронзило:

– БАФОМЕТ!!!

Он бросился назад в келью, открыл сундук и извлёк статуэтку.

– Я всегда боялся тебя… – прерывисто, задыхаясь от волнения и страха, произнёс шевалье. Глаза Бафомета в ответ блеснули кроваво-красным огнём. – Мой прадед закончил свои дни безумцем… Уж не было ли это расплатой за твою помощь?.. Но другого выхода у меня нет…

Огюст снял пергамент с руки Бафомета, развернул его, прочитал заклинание… Собравшись с силами, он надрезал руку кинжалом, чтобы наполнить жертвенную чашу Бафомета. Желание у шевалье было только одно: избавить замок от монстров и остаться живым.

Кровь в жертвенной чаше забурлила и испарилась. Надрез на руке Огюста быстро затянулся, от него остался едва различимый шрам. Он покинул келью и выбежал во двор.

Маленькие монстры вяло передвигались по двору. Монахи остерегались к ним приближаться, даже не пытаясь добить. Наконец один из драконов упал, издал звук, напоминающий плач, дёрнул лапами и околел. Остальные монстры через некоторое время также испустили дух.

– Удивительно, что это с ними случилось?! – не понимал брат Катберт, тыча копьём в одного из монстров. – Они мертвы!

– Видимо, сожрали что-то непригодное для своей природы, – предположил один из братьев-монахов.

– Да, брата Дамиана, – съёрничал один из братьев. – Царствие ему небесное, конечно, вредный был человек, везде совал свой длинный нос. В последнее время он постоянно хворал. Монстры растерзали его первым. Он любил лошадей и постоянно ухаживал за ними, теперь видите, что осталось от конюшни и от него. – Монах жестом указал на обугленную конюшню и окровавленные трупы лошадей.

Огюст насчитал восемь мёртвых монстров, картина, мягко говоря, малопривлекательная.

– Надо облить их маслом и сжечь. Мало ли что ещё может произойти! – предложил он, спускаясь с галереи во внутренний двор. – Только сделать это надо за пределами замка, чтобы никто не видел.

Оставшиеся в живых монахи согласились с доводами шевалье.

… Забрезжил рассвет. Монахи погрузили мёртвых монстров на телеги и покинули пределы замка, направившись в горы.