Золото не вызвало радости, шевалье побросал мешочки в сумку, она провисла под их тяжестью. Сундук он закрыл, вышел из пещеры и привалил камень на его прежнее место. Получилось так, как сказал дух прадеда во сне – он нашёл золото.

После утомительной прогулки с тяжёлой сумкой, Огюст подошёл к замку Бланшефор, поднялся в комнату графа Луи, тот ещё спал. Шевалье оставил десять мешочков с золотом на самом видном месте, и покинул замок с чувством выполненного долга перед своим родственником.

Обратный переход к морю проходил не гладко. Огюст быстрее уставал, статуэтка сковывала движения и натирала спину; сумка, отяжелённая золотом, больно била по бедру. С такой ношей приходилось быть начеку. Несколько раз шевалье натыкался на пастухов-горцев и старался обходить их стороной. Конечно, он в состоянии защитить себя, но зачем лишние проблемы?! Огюст не чаял, когда доберётся до побережья.

Во время последней ночёвки под открытым небом, ему снова явился прадед.

– Ты получил и Бафомета, и золото… – произнёс он. – Признаюсь, ты не разочаровал меня… Но хочу предупредить тебя: не доверяй своей жене… Не отдавай ей статуэтку…

Огюст проснулся, во рту пересохло, несмотря на то, что ночь была прохладной. Он жадно припал к бурдюку с водой.

– Что значит: не доверяй жене? Почему? Как я могу не доверять Федельм? – не понимал он.

На следующий день Огюст, измученный опасным путешествием, добрался до лагеря шотландских моряков.

Сидевшие вокруг костра моряки жарили рыбу. Один из них прикрыл ладонью глаза, щурясь от солнца.

– Смотрите-ка, наш Мак Кумал идёт! Живёхонек! Не зря мы здесь на солнце загорали!

– Я сразу сказал: Мак Кумалы держат слово… – довольно проворчал капитан, всматриваясь вдаль. Финбоу было всё равно, что Огюст урождённый Кавальон, а не Мак Кумал: раз носишь цвета клана, то и зовись его именем.

Вся команда приветствовала Огюста. Жаренная на костре рыба показалась ему необыкновенно вкусной после чахлой курицы и пресных лепёшек. Шевалье ни о чём не расспрашивали, соблюдая золотое правило – не хочешь говорить, дело твоё, но денег заплати. Что Огюст и сделал, порывшись в кошельке, достал три золотых флорина, обещанных Финбоу.

Капитан остался доволен. После трёхдневного пути по морю показался остров Мэн. Теперь пара дней и шебека будет на Кинтаре, в Дуннаде. Огюст пребывал в смятении: как вести себя в Крэг Фадриг? Доверять ли жене? Или всё же проявить осторожность?.. Да путешествие по родному Лангедоку произвело на него удручающее впечатление. Развалины Монсегюра и обветшалый Бланшефор оставили на сердце незаживающий рубец.

Глава 11

К вечеру шевалье добрался до Беннахи и решил спрятать статуэтку и сумку с золотом под стеной плетёной хижины недалеко от Кольца правды. Он вырыл кинжалом неглубокую яму, поместил в неё сумку, засыпав землёй и прелой прошлогодней листвой.

Огюст ещё раз осмотрел место тайника, – листья лежали естественно, скрывая содержимое в земле, – после чего направился в Крэг Фадриг. По дороге его беспокоили мысли: «Зачем жене Бафомет? К чему это может привести? А если семейное предание не вымысел, и статуэтка действительно обладает магической силой? Я не знаю, насколько Федельм сильна в магии… Ведь тогда под Стерлингом у меня почти не было шансов победить де Бохума, и что в результате получилось! Почему перед отъездом в Лангедок Бафомет снился мне почти каждую ночь?..»

Несмотря, на тревожные мысли и сомнения, сердце у шевалье забилось чаще от предвкушения увидеть жену после долгой разлуки. Он прибыл в Крэг Фадриг. Гилли, как обычно, взял под уздцы лошадь и отвёл в конюшню. Огюст поднялся по винтовой лестнице донжона, вошёл в замок и направился в комнату жены. Мимо прошёл управляющий и почтительно поклонился, не проронив ни слова.

… Федельм сидела около камина за рукоделием. Увидев мужа, она воткнула иголку в канву[76] и поднялась ему навстречу.

– Наконец-то, ты вернулся, дорогой! Я так скучала по тебе! Ты нашёл то, что хотел?

– И, да и нет… Поговорим, позже… Я хочу тебя…

Федельм обняла мужа и увлекла на ложе. Огюст скинул с себя одежды и возлёг, изнемогая от любовного нетерпения. Но Федельм не торопилась в объятия мужа. Она подошла к столу и наполнила чашу вином из кувшина.

– Выпей. Это придаст тебе сил. Дорога утомила тебя… – произнесла Федельм, протягивая чашу Огюсту.

Тот с жадностью осушил её.

– Раздевайся! Я не могу больше ждать! – воскликнул он, снедаемый страстью.

Огюст с неистовой страстью овладел женой и явно переусердствовал: на него накатила усталость и сон. Снился опять Бафомет, его красные глаза вспыхивали в ночной темноте. … Посреди ночи Огюст проснулся и ощутил острый приступ голода. Невольно он пошарил рукой по подушке жены, но как, ни странно, Федельм рядом на постели не было.

Огюста обеспокоило отсутствие жены, но ненадолго. Чувство голода взяло верх. Он подумал, что жена – не иголка в стоге сена, найдется в собственном замке, оделся и направился вниз, на кухню.

Огюст спустился по винтовой лестнице. Из небольшого хозяйственного помещения, расположенного рядом с кухней, донёсся приглушённый шепот. Разговаривали двое: мужчина и женщина. Огюст замер и прислушался – несомненно, женский голос принадлежал Федельм.

Первым его побуждением было уйти. Но затем овладело любопытство: в конце концов, он имеет право знать, что делает его законная жена в ночной час в хозяйственной каморке! да ещё с мужчиной! Огюст притаился около кухни, откуда прекрасно слышались голоса.

– Родерик, прошу тебя, не торопи события. Всё не так просто… – мягко говорила Федельм, словно оправдывалась.

– Не понимаю, в чём проблема, любимая? Тряхнуть его как следует, и сразу всё расскажет. Наверняка, он её спрятал. Скажи отцу – и делу конец, – настоятельно требовал мужской голос, в котором Огюст узнал молодого лорда Лаверока из замка Дунстаднейдж.

– Я не могу просить об этом отца, это было бы просто неразумно. После Стерлинга лорд Мак Кумал гордится своим зятем и слышать ничего не захочет. Сам подумай, что я скажу отцу, что муж привёз из Франции магический предмет и не хочет мне его отдавать. Начнутся расспросы, что за предмет, зачем он мне, почему я скрыла от него, а не рассказала всё сразу. А как я могу рассказать, признаться в том, что хочу править вместо отца, используя право перехода власти по наследству дочери! А затем выйти за тебя замуж и подчинить всю горную Шотландию! Отец убьёт нас обоих, как только узнает, и не посмотрит, что я его дочь. Власть для него – всё, ради этого он живёт! Смысл его жизни – править и быть лордом.

– Так что же делать? – встревожено спросил Родерик.

– Ничего, ждать. Он сам всё расскажет. Я дам ему напиток «правды Кефина» и он во сне откроет все свои тайны. Я уже так делала на празднике Самайн. Как ты думаешь, почему я вышла за него замуж? Только потому, что он – сильный мужчина или у него слишком голубые глаза? Вздор! После ночи в лесной хижине я знала все его сокровенные мысли и тайны. Его прадед владел сильной магией. Просто так такие способности не пропадают, они передаются по наследству!

Огюст стоял, прислонившись к холодной каменой стене. Он чувствовал себя униженным и преданным. Внезапно он осознал, что все страстные ночи с женой – ложь и грубое удовлетворение. Понял, что является пешкой в хитрой и опасной игре Федельм и лорда Лаверока в борьбе за власть. О притязаниях на корону Шотландии лорда Каэльта знали все, но тайное желание Федельм и Родерика были для него потрясением. Вряд ли сам Мак Кумал мог предположить предательство собственной дочери.

Первым побуждением Огюста было пойти, рассказать всё Мак Кумалу, но тогда придётся отдать и статуэтку, и чашу. Мысль о чаше привела его в неподдельное волнение. Что с ней? Ведь он так доверял жене и оставил чашу в Крэг Фадриг! Ему и в голову не могло прийти, что Федельм замыслила такое коварство!