Пока что азиатам предложили расположиться в глинобитном домике недалеко от ворот и предоставили полную свободу передвижения. Из бесед с несколькими жителями, владевшими языком египтян, удалось выяснить, что жители Та‑Кемта появляются в их местах редко, иногда привозят на кораблях товары, меняя их на продукты, иногда просто используют их селение как перевалочный пункт. Селение оказалось довольно большим, многие дома были построены из кирпича‑сырца, другие – из глины с тростником, но деревянных хижин было мало. Сразу стало ясно, что дерево здесь – ценный материал, его используют для поделок и лодок. В качестве топлива предпочитались хворост и кизяк. Денег жители не знали, но меновая торговля была развита как для внутренних, так и для внешних (с купцами) нужд. Стада пасли и охраняли совместно, а землю обрабатывали порознь. Для общественных мероприятий в самом селении места не хватало, поэтому жители собирались перед воротами. Вот и сегодня в честь гостей было решено вечером устроить небольшое празднество с песнопением и плясками.

Нафо с товарищем охотно согласился присутствовать, но гораздо больше его заботило передать весть азиатам. Как и было обговорено, оба вышли из ворот для осмотра ограды и внешних сооружений вроде печи для обжига посуды. Вальтиа со скалы внимательно наблюдал за товарищами, остальные азиаты прятались среди низкорослых деревьев. Нафо сладко потянулся, одновременно помахивая правой рукой в сторону небольшой заросли тростника, а затем оба азиата уселись в ее тени. Ждать пришлось довольно долго, пока из тростников не послышался шепот горца. Ни часовые, ни собаки не уловили его приближения. Халдей, не оборачиваясь, рассказал все новости. До выхода на охоту пройдет два‑три дня, пусть товарищи хорошо подготовятся. И таким же непостижимым способом Вальтиа исчез.

В домике азиаты нашли обед на расписных глиняных тарелках, довольно скромный. Очевидно, с продуктами в селении было непросто, недаром молодежь рвалась на охоту. Это заставило Нафо задуматься об оплате питания. Кое‑какая задумка уже была, требовалось только дождаться празднества. Когда начало темнеть и скотину загнали в сараи, перед воротами был разожжен костер из сухой травы и сучьев, вокруг огня собрались мужчины. Старейшины произнесли речь на родном языке; по бурному ликованию молодежи стало ясно, что объявлено о предстоящей охоте. Юноши подбегали к азиатам, блестя зубами и белками глаз, похлопывали гостей по плечам и что‑то высказывали скороговоркой, очевидно, обещали большое развлечение и богатую добычу. Затем мужчины всех возрастов собрались в полукруг, началось пение. Оно состояло из протяжных куплетов, довольно приятно звучавших, но, к сожалению, часто прерывавшихся беспорядочными криками. Мужчины при пении подпрыгивали и трясли руками, женщины со стороны хлопали в ладоши.

Затем начались пляски, мужчины и женщины – отдельно. Мужчины прошлись в танце с оружием в руках. Наметанный глаз Нафо сразу засек, что настоящего оружия, типа египетского, мало, в основном были дротики и боевые топоры с каменными и костяными насадками. Женщины, в коротких разукрашенных набедренниках и с множеством браслетов, плясали легко, но неизящно. Нафо стоял среди зрителей, на него никто не обращал особого внимания. Зато сам халдей скоро обратил внимание на невысокого мужчину в простом, без украшений, набедреннике. В полумраке черты лица расплывались, но угадывалось что‑то знакомое. Да это же Вальтиа, перемазанный чем‑то черным! Вот отчаянная голова! Азиаты быстро переговорили о самом важном в планах, и горец вновь исчез. Но, что интересно, придя на ночлег, Нафо обнаружил на одной из постелей серебряное египетское блюдо, намеченное им же как подарок старейшине. Вальтиа словно умел дематериализоваться и вновь возникать из ничего.

Подарок, переданный днем, действительно, ускорил решение дела, и старейшины пообещали выход на охоту уже на следующее утро. Весь день можно было видеть подготовку. Особенно заинтересовали азиатов дротики с наконечниками в виде гарпуна и с кольцом на древке для тонкого прочного шнура. Даже легко раненному животному вряд ли удастся уйти, если шнур находится в сильной руке или будет привязан к дереву. К тому же дротики при метании не держали в руке, а вкладывали в какое‑то сложное устройство из дерева, что заметно удлиняло полет. Были и веревочные арканы, которые негры бросали удивительно метко.

Вышли на рассвете и направились на северо‑восток. Всего двинулось около тридцати человек, в том числе четверо опытных охотников‑руководителей. Азиаты подметили, что еду несли в достатке, а кувшины были пустыми, то есть проблем с водой не предвиделось. Для друзей‑азиатов это имело большое практическое значение. Селение и залив быстро исчезли из вида, Нафо и сириец прилагали большие усилия, чтобы не оглядываться и не вызвать подозрений у охотников. Пока особого порядка не требовалось, негры шли кучками, весело переговариваясь и вспугивая птиц, – наставники не делали им замечаний. Растительность опять приобретала привычный вид саванны, но была далеко не такой богатой, как в оставленных позади горах. Да и сами горы на глаз возвышались на одну‑две тысячи локтей, что не шло ни в какое сравнение с великанами Нубии. Охоту можно было начать уже на следующий день, но до горы, с которой просматривалась земля за морем, было двое суток пути, а руководителей охоты, кроме приказа старейшин, вело еще и любопытство молодежи, никогда не видевшей открытого моря. В первый день добыча была случайной: четыре молодых бородавочника, еще незнакомых с человеком и не убежавших вовремя, да две огромных птицы, встретившихся на равнине между горами. Эти птицы не летали, а паслись на траве и почему‑то рассердились на двух идущих далеко впереди разведчиков. Следовало видеть, как они вихрем мчались в атаку, распустив пышные хвосты и широко раскрыв клювы. Меткие дротики уложили забияк на месте, и азиаты могли рассмотреть крупных, почти бескрылых птиц с двупалыми ногами.[26] Охотник объяснил, что эти птицы могут быть опасными для человека, так как наносят очень сильные удары ногами и клювами. Во всяком случае, почин был сделан, и негры возносили благодарность богам – У руководителей охоты были искусно вырезанные из темного дерева фигурки коротконогих людей с грозными асимметричными лицами. На время моления азиатам было приказано удалиться – никто из посторонних не должен знать тайн охоты, чтобы не выболтать их зверям.

Весь следующий день отряд кружил между горами, пока не остановился у подножья одного каменного великана – по местным меркам. Охотники объяснили, что далекая таинственная земля видна с вершины только на рассвете в течение небольшого промежутка времени. На вершине ночевать холодно, поэтому подъем начнется до восхода солнца, при свете ущербной луны. Охотники быстро разбили лагерь, все принялись за разделку убитых в этот день антилоп. Уже не было особой нужды в конспирации, поэтому Нафо подал товарищам сигнал подойти. Через полчаса часовой поднял тревогу – с запада приближались два десятка вооруженных чужаков. Но азиаты быстро успокоили своих хозяев, заявив, что узнают друзей, но выразив притворное недоумение. Паладиг уже издали подал знак миролюбия и окликнул Нафо. Приблизившиеся азиаты принялись обниматься с двумя товарищами, словно после долгой разлуки. Тут же охотникам объяснили, что экспедиция «египтян» кончилась неудачей, пройти сквозь горы не удалось и решено возвращаться всем. Простодушные негры легко приняли эту версию и пригласили подошедших незнакомцев к «столу». Рацион азиаты обогатили и своей добычей – молодой лошадью со шкурой в бело‑черную полоску.[27]

Когда Нафо поделился с товарищами потрясающей новостью, он породил бессонницу. Несмотря на усталость, азиаты долго не могли уснуть, переговариваясь о новых планах. Главный вопрос был уже о переправе через море и возвращении домой. Некоторые даже предлагали подняться на гору уже сейчас, не дожидаясь проводников. Вожаку стоило большого труда унять горячие головы. Однако беспокойство гостей передалось и хозяевам, и молодежь поднялась очень рано, готовая идти. Как ни странно, руководители охоты не возражали, очевидно, желая быстрее спровадить этих беспокойных соседей и заняться основным делом.