- Утешительный приз? – спросила она, нахмурив брови. -  По-твоему, это игра, Гэвин? Прямо сейчас она страдает!

- Черт, нет, это не игра. Это моя гребаная жизнь, то, что должно быть нашей с Эмили общей жизнью. Он опрокинул в себя еще одну порцию виски, вытер рот тыльной стороной ладони, и с грохотом поставил стакан на стойку. – Мне тоже больно, но, позволь предположить, ты всё ещё думаешь, что я трахался направо и налево за её спиной. Вперед. Скажи уже, что тоже мне не веришь.

- Сказать по правде, приятель, когда я только пришла сюда, нет, я тебе не верила, - ответила она, глядя на свои часы. Снова взглянула на него. – Но сейчас я верю.

- Аа, веришь? – усмехнулся, почти засмеялся он. -  И с чего вы мне вдруг поверили, о великая королева, Оливия?

Она смотрела на него в течение долгого времени, потом прошла в другой конец комнаты, схватила сумку, пальто и шарф. Прошла к двери, обернулась и посмотрела на него.

- Потому что даже, когда ты был в своем худшем состоянии после Джины, - прошептала она, лицо исказилось болью, - ты не был таким…раздавленным и измученным, каким выглядишь прямо сейчас.

Он, слегка покачиваясь, смотрел на нее, ухмылка исчезла с лица.

- Я люблю вас обоих, ты мой второй брат, а она сестренка, которой у меня никогда не было, - сделала глубокий вдох, - и видеть, как вы двое страдаете от своих собственных поступков, это убивает меня.

Запустив руки в волосы, он опустился на барный стул.

- Что я творю? - спросил он тихо, сердце разрывалось. – Впервые в своей жизни….- он колебался, опустив взгляд в пол. Затем снова медленно обратил свое внимание на нее. – Господи, впервые в жизни, Оливия…Я не знаю, что делать. Она не верит мне.

И хотя он не видел этого с другого конца комнаты, глаза Оливии блеснули. Снова посмотрела на часы, губы растянулись в коварной улыбке.

- Тогда заставь её поверить, Гэвин. У тебя осталось меньше двадцати четырех часов, чтобы изменить ход ваших жизней. Она перекинула через плечо сумку и открыла дверь. – Надеюсь увидеть тебя там, – сказала она, шагнув в холл. Гэвин видел, как она засунула обратно голову. – Да, и если решишь вернуть нашу девочку, освежись и побрейся. Ты бесспорно очаровашка, честно, но я не согласна целых пять часов заслонять вещь, в которую ты превращаешься прямо сейчас.

Гэвин сделал глубокий вдох.

- Что-нибудь еще?

- Да, на самом деле, да, – ответила она, приложив пальчик к щеке. – Оставь джинсы и толстовку, в которых ходишь. Люблю тебя, братик!

Гэвин покачал головой, смотря, как она закрывает за собой дверь.

Время.

Сегодня оно не было на его стороне, или стороне Эмили. Снова уставившись на часы, висевшие на стене, Гэвин просидел так пару минут. Мозг был, в прямом смысле, сломан этим разговором. Просидел там еще пару минут, пытаясь – проигрывая – прочувствовать только что случившееся. Несмотря на возрастающее предчувствие никогда больше не быть с Эмили, скручивающееся в желудке, мысль о том, чтобы появиться только для того, чтобы снова быть отвергнутым, заставила понять, что принятое им решение к лучшему. Нет смысла отпираться – она нужна ему. Он нуждался в ней так же, как венам нужна кровь, а легким – воздух.  И, тем не менее, в этот раз, Гэвин лучше задохнется, чем снова посмотрит Эмили в глаза и снова услышит эти ядовитые слова. Нет. Он не пойдет сегодня.

И, раз так, Гэвин понимал, что ход его и Эмили жизней изменится навсегда.

Колебания. Хотя прошло уже несколько недель, Эмили колебалась с большой амплитудой между нормальным состоянием и сумасшествием. Было ощущение, что она сделана из стекла, небольшая сила – содержащаяся в руках каждого мужчины, постепенно разрушала её. Она была уверена, что в любую секунду разобьется на миллион острых осколков. Осколок побольше – представляющий Диллана – врезается в её тело. Осколки поменьше – Гэвин – входят под кожу. Так или иначе, оба врезались в её сердце, оставив кровоточащее тело девушки, которой она когда-то была. Было такое ощущение, как будто она смотрела на себя со стороны – уже не контролируя мысли, не контролируя дорогу, по которой шла. Смотря на свое отражение, не могла отрицать, что почувствовала легкое чувство облегчения, когда вошла в церковь и не увидела Гэвина – только оставалась невероятная тоска по нему. Часть её знала, что она струсила. Она пыталась собрать воедино то, что разбилось между ними с Дилланом, понимая, что огромная часть их отношений превратилась в пыль. По-прежнему, ей нужно было за что-нибудь держаться -  этим чем-то был крошечный проблеск надежды, что она сможет вернуть свои чувства к Диллану, к тому, где они были прежде.

Ей нужно снова влюбиться в него.

Всё же, в последнее время она стала очень хорошей лгуньей для себя самой, играя в свою собственную игру стойкого противостояния очевидному. Чувствовала себя мастерицей обмана, зная, что обманывалась, думая, что способна забыть Гэвина. Забыть каждый украденный взгляд, что они разделили, каждое случайное соприкосновение тел, и каждое мгновение, что пережили вместе – вплоть до последней секунды она знала, что любит его. Силой желания и одной ложью за другой она пыталась убедить себя, всегда будет чего-то не хватать, чтобы уберечь сердце от того ужаса и ноющей боли, через которые прошла. Так что сегодня – глядя на пустую оболочку женщины, которой стала – было любопытно, как далеко обман заведет её в замужестве, как долго Гэвин будет владеть каждой её связной мыслью, и любопытно, как долго она сможет дурачить себя.

Пытаясь совладать с собой, Эмили оторвала взгляд от своего отражения, когда Фэллон вошла в туалет.

- Ты в порядке? – спросила та, подходя. – Или все ещё тошнит?

Эмили покачала головой, прочистила горло.

- Нет, сейчас я в порядке. Бросила блеск для губ в сумочку. – Оливия уже здесь?

- Она только что написала, что будет через две минуты, - ответила она, протягивая Эмили свою сумку. Прошла в одну из кабинок. – Ей пришлось остановиться где-то после церкви.

- Куда делся Тревор? – спросила Эмили, положив их сумки на стойку.

- Когда мы приехали сюда, он понял, что не взял с собой наличных, - крикнула она, - поехал искать банкомат.

Сделав глубокий вдох, Эмили включила воду и начала мыть руки. Как раз в этот момент в туалет ввалилась Оливия.

- Привет, - прощебетала она, стаскивая с шеи шарф.

- И куда тебе понадобилось заезжать? – поинтересовалась она, отрывая бумажное полотенце.

Она кинула свои вещи на стойку и принялась изучать себя в зеркале. Взглянула на Эмили.

- Я..хм, нужно было взять наличные.

- Почему все думают, что понадобятся наличные, пока мы здесь? – спросила Эмили, вздернув бровь. – Все оплачено на сегодня.

- Чаевые для обслуживающего персонала, - Оливия пожала плечами, - ты, в отличие от остальных людей, должна понимать это.

 - О да, полагаю, должна, - произнесла рассеяно, сломавшимся голосом.

- Твоя голова не там, где должна быть. Я вижу.

Эмили посмотрела на неё непонимающе.

- Этот мудак не заметил твоего состояния в последнее время за своей поздней работой, но я вижу, - Эмили начала говорить, но Оливия продолжила. – Должна заметить, что считаю это дерьмом собачьим: работает он допоздна. Но, эй, ты, как будто, веришь ему. Так что думаю, все это того стоит, верно?

Эмили разочарованно вздохнула.

- Господи, пожалуйста, не начинай все это снова, Лив, - она взяла со стойки свою сумку, - не сейчас. Я не могу. Я не стану.

- Я просто пытаюсь внести ясность, Эмили. Аккуратно взяв её за локоть, Оливия настойчиво не дала ей выйти. Эмили посмотрела на нее полными слёз глазами. – Ты любишь кого-то еще – при этом выходишь замуж за другого мужчину. Остановись. Сделай шаг назад. Честно, просто остановись и подумай, что ты собираешься сделать.

Эмили стояла безмолвно и смотрела на неё.

Кусая губу и заметно нервничая, Фэллон вышла из кабинки и начала мыть руки. Быстро вытерла их и потянулась за своей сумкой.