- Яшка! Жив!
Барон озирался, стоя посреди комнаты с револьвером у руках.
- Как же так, Владимир Александрович! - барон был раздосадован чуть ли не до слез. - вы же уверяли, что никаких ходов тут быть не может! И вот вам, пожалуйста - сбежал, Стрейкер щучий сын ! И шде его прикажете теперь ловить!
- И это вместо «спасибо», барон? - обиженно прогудел репортер. - Я все же не из местных портяночников, что бы все выходы знать! Мог и ошибиться. Вы лучше радуйтесь, что этого страдальца нашли. - и он кивнул на связанного Яшу,скрючившегося за ширмой. Яша извивался, пытаясь встать на колени.
Ромка опустился на корточки и принялся пилить Яшины путы бебутом. Тот мычал и явно порывался что-то сказать - рот его был заткнут промасленной грязной тряпкой.
- Да осторожно ты, с досадой прикрикнул на беднягу Ромка. - Дергаться будешь - порежу!
- тьфу… чтоб его… дрянь! - Яков наконец, избавился от треклятой тряпки. Стряхнув с лодыжек обрезки веревки, молодой человек в первую очереди кинулся к стоящему в углу комнате столу, заставленному каким-то невнятным хламом; в числе прочего, на нем красовалась огромная, размером с люк от канализации чугунная сковорода с остатками пригоревшей еды.
- Нету! - горестно завопил Яша! Упер, гад бельгийский! Ловите его, Модест Петрович, он мою рацию уволок, и фотик тоже! И пульт от дрона, хотя зачем он мне теперь…
И тут же получил чувствительный тычок в бок - барон, скорчив грозную физиономию, пытался глазами указать Яше глазами глаза на Гиляровского, с интересом прислушивавшегося к его словам.
Яша перешёл на шёпот: ваше сиятельство, господин барон, этого Стрейкера надо срочно ловить. Он, сволочь эдакая, все с собой унес в саквояже - у него еще там деньги, прямо пачками навалены! Если его не поймать - он таких бед натворит!
Натворит, это уж будь благонадёжен, подтвердил барон. - только брат Яков, гнаться за ним мы не будем. Не то, знаешь ли, место - Хитровка. И так, того гляди на выстрелы всякие хулиганы с ножиками явится, возись с ними потом.
- И то верно, господа, - вмещался в беседу репортёр. - Пойдемте-ка мы отсюда, от греха, пока ещё чего не случилось. Друга своего вы выручили? Вот и ладушки, а то на Хитровке вход - рупь, а выход - два.
Вроде, чисто, барон, - подал голос Ромка. Он, пока Яша с Крофом беседовали, он успел обшарить комнату и даже осторожно заглянул в лаз. Очень хотелось кинуть туда гранату - ну да что уж там…
Ромка перевернул на спину тело громилы, который стрелял в них у входа. Супостат умер сразу - бебут вошел снизу вверх, в живот, и дальше - до сердца, как учили. Рядом с телом валялся крошечный, нелепый в такой обстановке двуствольный пистолетик с перламутровой ручкой. Ромка хозяйственно убрал опасную фитюльку в карман и покосился на убитого: у того из-под нахлобученной на глаза шапки виднелся затылок, правая половина которого обросла волосами много короче, чем левая.
Каторжный, - сказал подошедший репортер. Их нарочно так стригут, чтобы опознать проще было.
Ромка скривился и отошел от трупа. Что-то было не так… чего-то не хватало….
-Кстати, барон, а где господин лейтенант? Он, вроде, за вами шел?
Барон чертыхнулся и кинулся назад, в коридор - и оттуда немедленно донесся его вопль:
Серж! Мон дье, как же так! Роман, сюда, срочно….!
Ромка, чуть не сбив с ног сунувшегося на крик барона Яшу, метнулся за бароном.
- Ах, мать же твою….
Корф стоял на коленях, а перед ним, поперек коридора навзничь лежал лейтенант - из под его неестественно вывернутой руки по грязному полу расплывалась кровавая лужа.
**************************************************
- Что ж, я вас оставлю, друзья. - Гиляровский протянул Корфу могучую ладонь. Тот пожал.
- Спасибо вам огромное, Владимир Алексеевич, без вас мы бы этого олуха точно не вытащили.
И барон потрепал по затылку Яшу. Тот пробормотал что-то благодарное, не отводя восхищенного взгляда от могучей фигуры запорожца.
- Ну, не преувеличивайте барон. Вы бы и сами им показали такую кузькину мать, что любо-дорого. Да и молодой человек этот, - Роман, кажется? - эк он ловко того вражину резанул! Я, признаться, такой акробатики и на Кавказе не видел, а уж там какие умельцы попадались... А с кинжалом обращается как ловко - впору башибузукам обзавидоваться. Это ж не каждый сможет - вот так снизу, и сразу насмерть!
- Да, юноша способный, - согласился Корф. - Его бы еще к делу пристроить… ну да эта моя забота.
- Пристройте, барон, пристройте. Или я помогу - знакомства, знаете ли, есть.
Они беседовали на площадке второго этажа выбеговского флигеля. Мимо то и дело шмыгала Феодора - то с кувшином горячей воды, то с чистым полотном из гардеробной. Из-за двери гостиной глухо доносились голоса: полчаса назад Корф самолично привез на Спасоглинщевский военного хирурга доктора Ляпина, с которым водил знакомство еще со времен Балканской войны.
- Извините, Владимир Алексеевич, - Яков, наконец, преодолел смущение: - Не позволите ли мне как-нибудь вас навестить? Я, видите ли, ваши статьи про уголовных читаю - и не только их, все. Вот, например, ваши очерки в «Русском слове» о мясных лавках в Охотном ряду...
Гиляровский благодушно посмотрел на Яшу. Тот снова смутился.
-А что, заходите, юноша, побеседуем. Я в доме Титова, на Столешниковом обитаю - недавно только перебрался, буду рад. Вы ведь, кажется, тоже воровским миром Первопрестольной интересуетесь? Глядишь, когда-нибудь станем коллегами…
Мимо репортёра протиснулась зарёванная Феодора. В руках - эмалированный таз с ворохом окровавленных тряпок и багровыми клочками ваты. Гиляровский проводил ее тревожным взглядом. Когда прислуга отворяла дверь, чтобы прошмыгнуть в гостиную, оттуда донеслись голоса: надрывный Ольги, и рассудительно-увещевающий - Ляпина. Барон заторопился:
-Простите великодушно, Владимир Алексеевич, после договорим. Сами понимаете, что у нас творится…
- Да, жаль вашего лейтенанта, - кивнул Гиляровский. Весьма достойный господин. - Неужели дела совсем плохи?
Пуля застряла рядом с сердцем. - Вдохнул барон. Доктор прозондировал рану, но извлекать отказался - говорит, тогда Серж непременно умрёт. А пока пуля не извлечена - ему лучше не станет. Такие вот дела, господин журналист.
Яшу при этих словах передернуло, он виновато покосился на дверь за которой, может, прямо сейчас умирал Никонов. Все же,как ни крути, а случилось это из-за него. Гиляровский, будто угадав его мысли, положил на плечо молодого человека свою лапищу:
-Ну-ну, только себя-то не казните, Яков. Никому не дано знать своей судьбы. А кто за други своя душу положить… ну да что это я говорю, надо непременно надеяться! Барышню вот только жаль - как убивается, сердешная… Ладно, господа, полагаю, мы еще свидимся. Барон, не откажите сообщить, как с лейтенантом…
Гиляровский спускался по лестнице. Барон пошел его провожать, и Яша остался один.
За его спиной скрипнула дверь. Ольга. За ней торопился Николка; вид у мальчика был растерянный.
- … даже не отговаривай меня, Никол.- Девушка на секунду остановилась перед зеркалом, надевая шляпку. - Я сама во всем виновата. В конце концов, если бы я тогда не приняла участие в той гнусности с телефоном… нет-нет, провожать меня не надо, сама доберусь. Оставайся лучше здесь. И вот что - прямо сейчас хватай Ромку и бегите на ту сторону. На Казакова есть круглосуточная аптека, - пусть закупит в безрецептурном отделе хотя бы стрептоцид… впрочем, разберется, не маленький. Я потом принесу что-нибудь посущественнее. Доктор сказал - возможно заражение…хотя, какой он доктор? И, умоляю вас, поскорее. Хорошо?
Николка кивнул. Ольга, кивнув поднимавшемуся по лестнице от дверей Корфу, слетела вниз и хлопнула дверью. Барон проводил ее недоумённым взглядом и повернулся к мальчикам.
Ну-с, молодые люди, может, вы мне объясните, куда это она сорвалась? И чем это ей доктор не угодил?
- Мадмуазель Ольга там, в будущем учится в медицинском. На медсестру какую-то особенную - «операционную». - ответил Яков. - Мне Роман рассказывал. У них там медицина - ой-ой, куда там вашему доктору. Вот, она, наверное, за лекарствами пошла. Или нет… Николка, она же, вроде, тебя только что попросила какие-то пилюли принести? Стрепто…. Верно? Тогда я что-то не понимаю - она-то куда сорвалась?