Заворачивают в караван-сарай, —

Здесь расположившись, попивают чай.

Будь благословен отцов священный край!..

Встречу с Байсары припомнив невзначай,

Караван-баши письмо его берет,

Спрашивает, где бий Байбури живет.

Человек большой известно, где живет, —

Сразу указали место, где живет.

Караван-баши с письмом туда идет,

Он в давлат-хану

^[29]

приходит, во дворец,

Ждет в жилав-хане приема наш купец,

Амальдарами он спрошен, наконец:

«У тебя, мол, к нам какое дело есть?»

Караван-баши: «К Барчин имею весть».

«Ты скажи, какая весть к Барчин-аим, —

Весть твою мы сами ей передадим…»

Караван-баши в ответ им так сказал:

— Я через страну калмык

о

в проезжал,

Караван товаром разным нагружал.

Бая Байсары пришлось мне встретить там, —

Очень он несчастен, этот бай, — скажу.

Я — купец, приехал по своим делам, —

Много говоря, теряю время зря.

Три-четыре слова Барчин-ай скажу.

Выслушали его слова амальдары — и послали одного слугу к Барчин-аим. (Вышла Ай-Барчин из женской половины дома, видит — человек незнакомый ее дожидается.

— Подойди поближе, красавица, — сказал ей караван-баши. — Караванщики мы, купцы, — через страну калмыков проходили, отца твоего видели. Письмо тебе передать он поручил, — прочитаешь — сама все узнаешь…

Отдал караван-баши письмо Ай-Барчин, а сам отправился по торговым своим делам. Барчин письмо приняла, вернулась в женские покои, прочла письмо, — заплакала горько.

В это время Алпамыш в дверях показался, видит он — стоит его Барчин, плачет, письмо какое-то в руке держит. Опечалился он, спрашивает:

— Что случилось?

Сунула ему Барчин письмо в руку, — прочел Алпамыш, тоже сильно сердцем сокрушился, — стал утешать жену свою:

— Не плачь, — говорит, — не огорчайся так, — сяду я на коня, поеду опять в калмыцкую страну, — покажу им, чего не видели они, — отца твоего Байсары на родину привезу, встретишься ты с отцом своим, — радоваться, смеяться станешь. Так оно и лучше, может быть, выходит: прежде отец твой, дядя мой, сверх меры свою гордость выказывал, — теперь, в таком униженном положении очутившись, сговорчивей будет, сам захочет вернуться на родину.

Успокоив Барчин, отправился Алпамыш к отцу своему — испросить у него разрешения на отъезд, — и такое слово сказал он старому Байбури.

— Слово я скажу, отец, прости меня, —

В ту страну-чужбину отпусти меня.

Слову моему сочувственно внемли:

Караванщики пришли из той земли —

Весть худую нам о дяде принесли.

Дядя калмык

а

ми очень угнетен, —

Хочешь знать, всего скота лишился он!

Если хочешь знать, то при своем скоте

Старшим чабаном служить он принужден!

Брат твой Байсары, мой дядя и мой тесть,

С караваном нам прислал такую весть.

Большее глумленье где на свете есть?

У кого, скажи, на то терпенье есть?

Можно ль калмык

а

м простить такой грабеж?

Если хочешь знать, мне больше невтерпеж!

Если мы смолчим, то где же наша честь?

Думаю, желанье ты мое поймешь.

Вот, отец, к чему свою клоню я речь:

Сев на Байчибара, взяв алмазный меч,

Калмык

о

в на муки я хочу обречь,

Шаху Тайча-хану голову отсечь,

От злокозней их Конграт наш уберечь,

Дядю из ловушки вражеской извлечь.

Вспыхнул боевой огонь в моей крови,

Знаю, полон ты ко мне, отец, любви, —

Сам перед собой душою не криви, —

Отпусти меня в поход, благослови!

За родного брата ведь и ты скорбишь,

Лучше ты свою гордыню усмиришь,

Чем Байсун-Конграт пред миром посрамишь!

Говорит покорный сын твой Алпамыш.

Выслушав Алпамыша, бий Байбури сказал сыну своему такие слова:

— Светоч мой, теперь внемли усердно мне:

Плохо ль ты живешь в родной большой стране?

Подвиги большие совершив тогда,

Ты уже бывал и в той чужой стране.

Дальше будь теперь от вражьего гнезда.

Знай, соизволенья на поход не дам:

Много мук претерпишь и погибнешь там.

Потакать не стану озорным мечтам.

Дядю хочешь ты спасти из западни, —

Мы тут без тебя что сделаем одни?

Всем в конце концов отсчитаны их дни:

Может быть, мой брат, твой дядя, там умрет, —

Не умрет — так сам вернется в свой народ.

Для чего ж тебе погибнуть не в черед?

Милостив к моим преклонным будь годам.

Хоть бы ты могучим был, как сам Рустам,

Знай, что разрешенья на поход не дам!

На это слово Алпамыш своему отцу так ответил:

— Посуди, отец, не ехать как могу?

Младший брат твой должен жертвой стать врагу?

По таким делам не ехать как могу?

Белый свой шишак надену броневой,

В золотой своей кольчуге боевой,

Вытянув из ножен меч алмазный свой,

Я всю силу рук батырских напрягу,

Брошусь на врага — не сдобровать врагу!

Разъяренным я верблюдом зареву,