Задние к передним зависти полны,—

Задние не видят ничего, хоть плачь!

Лезут — кто на крыши, кто — на карагач…

Едут, едут гости! Ты на них смотри!

Месяца светлей и утренней зари,

Видит Барчин-ай поместье Байбури.

Алпамыш-батыр и Караджан, — смотри!—

Спешились — и слугам отдают коней.

С двух таких друзей и ты пример бери!

Дорогого сына, Хакимбека-льва,

Видит Байбури, — теряется сперва,

Еле говорит и путает слова,

На ногах от счастья держится едва.

Алпамыша так вот к сердцу он прижал:

— Хакимджан, сынок мой, как ты возмужал!

Если жив-здоров ты предо мной стоишь,

Не о чем мечтать мне, сын мой Алпамыш, —

Сбылись все желанья твоего отца! —

Смахивая слезы радости с лица,

Он и Караджана обнял, молодца:

— Вот каков ты есть, оказывается,

Моего сынка товарищ боевой!

Жаль, что не был раньше я знаком с тобой!.. —

Тут, своим гордясь возлюбленным сынком,

Бросилась к Хакиму и старуха-мать,

Стала дорогого сына обнимать,

Также Караджана обняла она,

И благословенье им дала она…

Приближенными, друзьями окружен,

Во дворец отцовский Алпамыш введен.

Он посажен здесь на золоченый трон.

Вслед за ним Барчин туда приведена, —

С девушками в ряд становится она,

С дальнего пути утомлена, бледна,

Лишь вошла — народу отдала поклон.

Каждая улыбка прелести полна!

Как она учтива, как она скромна, —

Видно, что умна, благовоспитанна,

Красотою — гурий всех затмит она!..

Есть обряд узбекский — жив он до сих пор, —

В честь гостей желанных разжигать костер:

Девушки выводят Ай-Барчин во двор, —

Что она устала — им и дела нет,

Не дадут присесть, — веселье, мол, не вред!

Все они поют, резвятся у костра, —

Шумный праздник встречи длится до утра,

Вьются вкруг Барчин девицы до утра,

Ласкова она со всеми, как сестра.

Много там красавиц, но она сама

Красотой своею сводит их с ума.

Солнце поднялось из-за гор,

Утро озарило простор, —

Праздничный погашен костер,

Ай-Барчин уводят в шатер.

Калдыргач, томясь до сих пор,

Тайный с ней ведет разговор

Спрашивая так у сестры:

— С дядей что с моим, с Байсары?

Что ж он там остался один?

Жив ли он, здоров ли, Барчин? —

Ей Барчин-аим говорит:

— Что же делать с ним! — говорит: —

Он неумолим, — говорит: —

К пастбищам родным, — говорит, —

Все откочевали в Конграт, —

Вывел нас Хаким, — говорит.

Не хотел уйти мой отец,

Одинок остался, гордец!

Сколько он претерпит обид!

Сердце за него как болит! —

Вывел нас Хаким, — говорит. —

Калдыргач за дядю скорбит:

— Плохи дяди-бия дела.

Гордость до чего довела!—

Так они, от всех затаясь,

Всем, что на душе, поделясь.

Слезы проливали, шепчась.

В полдень, пересудов бсясь.

Вышли, беззаботно смеясь.

Гости к Байбури со всех сторон идут —

С возвращеньем сына поздравлять идут;

Люди ото всех родов конгратских тут.

Знатный и незнатный, старый, молодой.

Счастлив Байбури — дает богатый той,

Режет скот без счета с самого утра.

Если сын вернулся — длань его щедра, —

Все равно всего не проживет добра:

Некуда ему несметный скот девать,

Хоть бы весь народ на целый год созвать,

Хоть бы год подряд на тое пировать!

День за днем шумит веселый той, — смотри!

Каждый день дерут козлов на копкари.

Каждый день улак — да не простой, — смотри!

Всадникам дает награды Байбури!..

Так в Конграт вернулся Алпамыш батыр,

Подвиги свершив, каких не видел мир:

Он богатырей калмыцких посрамил,

Шахские войска один он разгромил,

Братских два народа вновь объединил,—

И расцвел при нем, как райский сад земной,

Весь Байсун-Конгратский край его родной!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Песнь первая

Мирно бекствовал в Конграте родном Алпамыш, дружил с Караджаном, народ родной благоустраивал, счастливо с Барчин своей жил…