— Борис, — кто-то тронул его за плечо, он вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел девушку стоявшую около него. На ней был длинный кожаный плащ, высокие до самого колена сапоги, в которые были заправлены брюки, а на груди, на рубашке черного цвета блестела серебряная цепочка с кулоном в форме буквы «Z».

— Кто вы?! Мы знакомы? — непонимающе спросил он, уставившись на девушку с внешностью инопланетянки. И не мудрено она словно пришла из другого мира. Странные не совсем привычные черты, бледного, словно выбеленного лица. Ее глаза были густо обведены черным карандашом, и темно багряные губы казались, были совсем черными.

— Нет, вы меня не знаете, — она протянула ему руку, и Бориса удивило ее сильное, не женское рукопожатие, — меня зовут Элейн.

— Что это за имя? — усмехнулся Борис, понимая, что сейчас ему явно не до смеха.

— Сейчас это не так уж и важно, — в ответ добродушно улыбнулась она. — Я хочу сказать лишь одно, что вы не должны бояться, а все сделать, чтобы помочь Комисарову.

— Но…

— Не перебивайте меня, у меня слишком мало времени, здесь оно бежит чересчур быстро. Одно скажу, что Машу и всех тех людей убил не маньяк, и вы можете помочь нам. Иначе, они будут продолжать снова убивать и не ограничатся двенадцатью… пострадают невинные. Если все будут бояться, тогда… я не хочу даже думать об этом. Там, откуда я пришла, они уже успели много наворотить, но об этом позже.

Борис, вынув из пачки сигарету, поднес ее ко рту.

— А вот этого бы я вам не советовала. Вредная привычка, а у вас, Борис, слабое сердце.

Он хотел что-то возразить, но не успел. Девушка вытащила из кармана маленькое зеркальце и, посмотревшись в него, сделала одну вещь, от которой у Журавлева почва ушла из-под ног. В одно мгновение из простой, ну, соглашусь не очень простой девушки, потому что ее крайне странно было называть обычной, она превратилась в желеобразную субстанцию, покрытую, словно амальгамой, какое-то вещество. Раз, два и зеркало точно засосало ее в себя и, упав на асфальт, вдребезги разлетелось на куски. Журавлев уронил недокуренную сигарету, она просто выпала из его рта и, опустившись на колени, взял в руки один из десятков осколков. Он был холодным, простая стекляшка, но подавить предательскую дрожь в ногах он не мог и поднялся только спустя несколько минут. То, что он увидел, поразило его, но еще больше всего испугало. Связаться с Тэллем, это равносильно засунуть голову в змеиное гнездо. Рассказать кому, не поверят, нервно рассмеялся в голос Журавлев, сочтут ненормальным психом. Он отряхнул пыльные колени, и направился прочь с этого места. Хотелось быстрее вернуться домой и напиться. Вообще-то он не злоупотреблял, но сейчас ему ни о чем не хотелось думать. Эта странная девчонка стояла перед глазами, что же был у нее за кулон буквой «Z» прям как у Зорро — чушь какая-то. Кто она, инопланетянка, борец со злом? Я совсем уже дошел до ручки. Он хохотнул, слишком громко для столь унылого и пустынного места, спугнув этим двух ворон, мирно дремавших на могильном надгробье. Истерический смех так и рвался из него, Борис смеялся, ощущая себя по настоящему сбрендившим, таким уж в точности посчитал его кладбищенский сторож, который не решился связываться с хорошо одетым мужчиной, приехавшим на дорогой иномарке.

— Эй, мужик, все нормально? — нерешительно все-таки окликнул его сторож.

— Да пошли вы все! — выкрикнул Журавлев и направился к своей машине.

Двигатель взревел, и машина, набирая скорость, понеслась по дороге, словно обезумев.

Журавлев мчался, до отказа выжимая газ, не думая ни о чем, он летел по ночному шоссе, проносясь мимо автомобилей, обгоняя, и вылетая на встречную полосу. Он вел себя крайне безрассудно, и только когда впереди появилась машина, он резко вывернул руль, чтобы избежать столкновения и, затормозив, почувствовал, как машину понесло влево. Бориса закрутило и больно ударило о боковое стекло, в глазах потемнело, и он уже не видел, как его машина, словно детская игрушка, подброшенная великаном, летит с откоса вниз, переворачиваясь и подскакивая.

Когда он открыл глаза, тело отозвалось болью. Борис не сразу понял, что произошло, но потом быстро вспомнил девушку на кладбище и свой истерический хохот, потом бешеная гонка по дороге и, увы, итог ему стал ясен, но словно позднее зажигание, он пришел не в свое время. Идиот, отругал он себя, пошевелив пальцами, хорошо хватило ума пристегнуться. Это и спасло ему жизнь. Только сейчас Журавлев сориентировался, что находится в перевернутом автомобиле, он сполз на крышу и к своей радости обнаружил, что все кости целы, однако потрепало его хорошо. Из рассеченной щеки текла кровь, как и из распоротого разбитым стеклом, плеча. Отстегнув ремень, Журавлев попытался выбраться из машины, каждой движение причиняло боль и дышать становилось труднее, он, вскрикнув, прижал руку к правому боку и почувствовал щемящую боль в ребрах. Ну конечно, это следовало ожидать, усмехнулся он и, протиснувшись в разбитое лобовое стекло, выбрался наружу.

Пошатываясь, он отошел в сторону и, покачав головой, опустился на траву. Как он выжил, это оставалось для него загадкой и теперь, глядя на то, что раньше было его машиной, он закрыл лицо руками. Только теперь он осознал, что мог погибнуть, ужас сменил былую нервную беспечность, уступая место досаде. По спине пробежали мурашки, и рубашка неприятно прилипла к ней. Борису вдруг показалось, что он не сможет подняться, но его сомнения оказались напрасными. Тут он вспомнил, что в машине остался телефон, по которому он мог вызвать помощь. Пошатываясь, он направился к машине, но внезапно прогремел оглушительный взрыв, Журавлева отбросило назад в кусты, что смягчило удар и последнее, что он увидел это яркий столп огня и жар, опаливший лицо. В глазах потемнело, и он потерял сознание.

Когда прибыла машина ДПС, а потом и «скорая», он ничего не слышал, находясь в забытьи. Как ему удалось выжить, удивлялся даже врач скорой помощи. Его погрузили в машину, и очнулся Журавлев только в больнице на следующий день.

Солнце светило прямо в глаза и прищурившись, он разлепил свои веки. Дышать было больно, а перед глазами стояла красная муть. Когда он окончательно пришел в себя, то увидел, что находится в больничной палате, а рядом сидит жена Ирина.

— Боренька, — заплакала она, склонившись над ним, — что случилось, ты чуть не погиб!

— Все могло закончиться гораздо хуже, — тихо пробормотал он.

— О чем ты? — вскинула брови Ирина.

— Я хотел позвонить… а машина…

— Ладно, я поняла, — ласково прервала его Ирина, — тебе трудно говорить, потом все расскажешь.

— Погоди, мне нужно, чтобы ты связалась… с одним человеком.

Она удивленно посмотрела на него, Борису показалось, что она ни за что не сделает ни одного звонка, на что он попросил принести его записную книжку, в которой был телефон Комисарова.

— Что это несчастный случай? — дрогнувшим голосом спросила жена, — или… они и за тебя взялись.

— Тихо. Я сам виноват, гнал, как… сумасшедший…

— Ты был… на кладбище? — осторожно спросила Ирина.

— Да, — он отвел глаза к окну, не хотелось признаваться в своей слабости.

— Ничего, — Ира нежно погладила его по волосам, — все пройдет, а где, говоришь книжка?

— Там где папка с документами, поняла? — он с благодарностью посмотрел на нее. Какая же она все-таки хорошая, добрая женщина, подумал Журавлев, а я, старый дурак, всю жизнь ей испортил. Все равно ведь люблю, но как-то по-другому, не как женщину, не смог бы глядя ей в глаза сказать, что ухожу и люблю другую, это как ударить ребенка… Почему так происходит, что мы не так сделали, однако она сейчас такая милая, Журавлев коснулся ее руки.

— Прости меня, Ира, — она повернулась, и он увидел в ее глазах боль и в то же время надежду. Ничего, не ответив, она поднялась и позвала медсестру.

— Я скоро буду, — улыбнулась она и, когда появилась медсестра, быстро направилась в сторону двери. — Ему сейчас необходим покой, сказал врач, прошу, Анечка, пусть все, кто приходят, сначала звонят мне.