Они ехали в сторону Орехово-Зуева, и Наташа не совсем понимала, куда и зачем, но не могла ничего сказать до приезда до места. Она знала, что того Валерки, что чуть было не лишил ее жизни уже нет в живых, а этот возможно хороший человек, однако она не могла унять нарастающую дрожь и слезы, которые сами собой катились по щекам. Может, я схожу с ума, подумала она и заставила себя оторвать взгляд от ненавистного лица, которое маячило в зеркале заднего вида. Она видела лишь одни глаза, которые были в точности такими же, как у ее мучителя.

Антон, обернувшись, спросил глазами как она, на что Наташа, покачав головой, отвернулась к окну.

Они ехали примерно час или больше, пока не оказались на мосту через реку, потом началась гравийная дорога, ведущая к какому-то заброшенному поселку. Почему-то у нас все дороги к забытым поселкам, заброшены так же, словно делая всё для того, чтобы туда как можно реже ездили.

— Что это за река? — спросила Наташа, ей надоело молчать, и Валерка ответил, что Клязьма.

Что я тут делаю, не понимала Наташа, они въехали в поселок и на этом ее мысли совершенно запутались. Домов было немного, но многие казались брошенными, так как окна и двери были заколочены. Стояла какая-то странная тишина.

— Ну и местечко, — протянул Валерка и, остановившись, повернулся в сторону Наташи, — красивая у вас девушка, — улыбнулся он, показывая желтые неровные зубы.

— Спасибо, — ответил Антон и, расплатившись, вышел из машины. Галантно открыв дверь, подавая Наташе руку, он помог ей выйти. Только когда машина Валерки скрылась из виду, она смогла спокойно вздохнуть.

— Неожиданно, — передернувшись, процедил сквозь зубы Антон, — ну что поделать, здесь течет все по-другому. Но сальный взгляд у него остался прежним.

— Ты о Валерке? — осторожно спросила Наташа.

— А то, — улыбнулся Антон, — но будь спокойна, того Валерки уже нет в живых, он получил, чего хотел. Динаров сказал, что его отчебучили по-полной.

Наташа взяла его за руку и, посмотрев на странные очертания домов, прижалась щекой к его плечу.

— Что это за место? Опять портал?

— Ты догадливая, — усмехнулся Антон, — пойдем, нам осталось немного. Я все-таки решил обойтись без самолета. Времени слишком мало. Попробуем рискнуть, может и получится, — он, искренно улыбнувшись, сжал Наташину руку, и потянул за собой.

.

Вокруг шелестела пыльная трава, казалось, тут очень давно не было дождей. Проходя мимо раскачивающихся качелей, Наташа уловила едва слышный детский смех, обернувшись, она, увидела девочку лет десяти, которая вышла из-за угла старого покосившегося домишка. На ней было выцветшее платье, из которого она давно уже выросла. Выгоревшие волосы были растрепанны, а на бледном лице блуждала странная улыбка, какая-то не детская.

— Мне не нравится здесь, — прошептала Наташа, и Антон почувствовал, как похолодели ее руки.

— Тут нечего бояться, пока ты со мной, — уверил он, но это мало на нее подействовало. Обернувшись, она увидела, что там, где стояла девчонка, уже ни кого нет.

Стаяла странная тишина, не было слышно ни птичьих голосов, ничего, только гнетущая тоскливая тишина, которая бывает только на кладбище, хотя там, по крайней мере, каркают вороны. Наташа смотрела под ноги, не решаясь заглядывать в темные заколоченные окна домов. Словно кто-то следил за ними, и каждый шаг их был под контролем невидимых глаз.

Еще пару раз Наташа слышала топот босых ног за спиной и внезапно раздающийся тихий смех, словно из небытия, но не смогла заставить себя посмотреть на источник этих звуков.

— Вот мы и пришли, — от звука его голоса она вздрогнула, а когда они вошли во двор почерневшего от времени дома, Антон пошарил над притолокой и, достав ключ, вставил его в замочную скважину.

— Думаешь тут нужно закрывать двери? — насмешливо спросила Наташа, — тут же ни кого нет. Здесь ни одной живой души в этой богом забытой деревне.

— Тихо, — он, сверкнув глазами, посмотрел на нее и, приложив палец к губам, добавил, — они следят за нами.

Наташа похолодела от его слов. Они в ее понимании были какие-то существа, но никак не люди.

— Зайдем в дом, — он толкнул плохо поддающуюся дверь, и они вошли внутрь. При этом Антон запер дверь изнутри, положив ключ в карман.

— Я не понимаю, зачем было тащиться сюда из Красноярска, ты опять что-то не договариваешь…

— А что я должен тебе сказать? — как бы ни понимающе прищурился Антон, — это все долгая история и у нас нет времени, в нашем измерении, уже прошел месяц и я вынужден торопиться.

— Ну, месяц другой, — Наташа села на пропитанный пылью стул, — объясни мне все, иначе я выйду отсюда, и не смотря на тех придурков, которые взяли на себя роль призраков, уйду отсюда. Ты меня понял?

— Можешь уходить хоть сейчас, тем более это лучше сделать до темноты, — безразлично бросил он, но в этой реальности все устроено по-другому, не каждый может существовать в разных реальностях без ущерба для себя.

— А как же ты или Тэлль?

— Тэлль другое дело, а вот я… не скажи, что мне легко, но не будем об этом, — он зажег керосиновую лампу, так как стало совсем темно, а за окнами вообще началась непроглядная темень, которая сочилась сквозь щели прибитых на окна досок, пропитывая воздух мраком.

— Знаешь, Антон, — она прижалась к нему всем телом, — никогда мне еще не было так страшно. Даже тогда, когда Валерка… мучил меня, тогда было все яснее, я знала, кто есть кто, а сейчас, я боюсь ошибиться в тебе и в самой себе.

— Иди ко мне, — он ласково притянул ее к себе, запустив пальцы в ее спутанные волосы, — завтра все будет по-другому, а сейчас нам нужно отдохнуть…

— Ты думаешь, я смогу уснуть в этом адском месте? — ее глаза наполнились слезами, — не понимая, что происходит вокруг?!

— Скоро, совсем скоро ты поймешь, — уверил он ее, — одно плохо, когда мы вернемся, будет немного прохладнее, хотя там, куда мы отправимся, можно будет все заказать по телефону.

Антон притянул ее к себе, чувствуя, как внутри начинает загораться огонь. Что она делает со всеми нами, подумал он, почему никто не мог устоять, может быть это и нужно Тэллю.

— Антон, — она прижалась к его колючей щеке губами и заплакала. Он нежно отстранил ее от себя и, прильнув к ее губам начал жадно целовать ее, ощущая ту неведомую силу, исходящую от нее, которая будила в нем пожар желаний.

— Давай только не сейчас, — прошептала Наташа, но он, не взирая, на ее слова, продолжал целовать ее мокрое от слез лицо и, подхватив ее на руки, направился в комнату, где стояла широкая кровать с продавленной панцирной сеткой. — Я не хочу здесь, тут все не так…

Ощутив его пальцы на своей коже, она поняла, что не может больше сопротивляться, желание в ней росло прямо пропорционально внутреннему сопротивлению, и она снова стала послушной и податливой в руках Антона, который, стянув с нее одежду, бросил Наташу на кровать. Пружины больно впились в голую спину, но теперь ей было уже все равно. Он стянул с себя рубашку и склонился над Наташей, от которой исходило что-то такое, с чем в силах никто бороться. Какое-то сияние жизненной силы. Антон чувствовал это сияние, исходившее из нее, и старался не забыть слова Тэлля не поддаться свету любви, а остаться выжидать, как хищник перед прыжком на жертву.

Журавлев смотрел на фотографию Маши и чувствовал, как боль сковывает сердце. Слишком часто оно стало ныть, а теперь после разговора с Комисаровым, он не находил себе места. Зачем он начал болтать про Тэлля. Если следователь не дурак, то он не будет соваться в это дело, хотя попадаются волки-одиночки борцы за справедливость, но всем им уготован один конец. Это только в Голливудских фильмах у героя не кончаются патроны и его можно избивать до потери пульса металлической трубой, а он поднимется и доведет начатое до конца. Злодеи получат по заслугам, а герой спасет мир и его поцелует прекраснейшая девушка в мире, которую он избавил от коварных монстров. Журавлев, горько усмехнувшись, поднес зажигалку к потухшей на могиле лампадке, и когда она вспыхнула ярким огнем, посмотрел на фотографию, с которой улыбалась Маша. Её многие обожали, теперь Журавлев не скрывал, что он тоже по-своему любил ее. А что теперь будет делать Тэлль? Борис поразился своей догадке, конечно, кто еще мог стоять за всем этим, но двенадцать трупов?! Эти девушки работали проститутками у Раскина, Журавлев это знал, так как волей неволей ему приходилось общаться с ними. А кто же та девушка в очках, нет, я ее не помню, может быть, они все перешли дорогу в неположенном месте, в том месте, где пролегает звериная тропа Тэлля, Раскина и таких как они.