Существует множество способов того, как лечить разбитое сердце. Но, пожалуй, самый неожиданный — это отправиться на научную конференцию.

Когда Далси Манаринг наконец поняла, что жених отнюдь не торопится вести ее к венцу, в чем он через какое-то время признался и сам, промямлив нечто маловразумительное насчет того, что недостоин ее и что он один виноват в том, что все так вышло, то в ту минуту она почувствовала, что перед ней разверзлась пропасть. Вот так одномоментно можно стать самым несчастным человеком на свете. Потребовалось несколько месяцев, чтобы вывести себя из состояния глубочайшей депрессии, в которую ее повергло столь неожиданное признание человека, которого, как ей казалось, она даже любила.

Но надо же было как-то выводить себя из этого психологического ступора. А потому, получив приглашение на конференцию, Далси решила, что это именно то, что нужно женщине, которую недавно бросили. В конце концов, это отличная возможность познакомиться с новыми людьми и немного отвлечься от собственных невеселых мыслей, наблюдая за жизнью со стороны. И не столь уж важно, что конференция намечена на выходные и продлится всего лишь два дня. Да и место выбрано совершенно неподходящее для такого мероприятия.

Ибо что может быть забавнее, чем толпа взрослых, причем скорее пожилых, чем молодых людей, без устали снующих по коридорам пансиона закрытой женской школы в Дербишире? А привело их в этот укромный уголок, где на лоне природы обучают будущих леди, всего лишь неуемное желание обсудить всякие скучные научные проблемы, которые абсолютно не волнуют все остальное человечество. Да и сами комнатки, в которые их поселили (к счастью, устроители не додумались разместить участников по дортуарам), так вот, и сами эти крохотные комнатки с двумя одинаково узкими железными кроватями показались ей страшно неподходящей средой для обитания сразу двух человек. По правде говоря, тут и одному развернуться-то негде.

Далси немедленно погрузилась в размышления о том, кого же ей все же подселят на эти два дня и три ночи. Ну, во-первых, это наверняка будет она, а не он! Ведь не додумаются же организаторы конференции подселить к ней мужчину! А это даже интересно — пожить пару дней с незнакомой женщиной, мелькнуло у нее, и, заслышав шаги в коридоре, она мгновенно напряглась, лихорадочно соображая, что именно следует сказать, когда распахнется дверь. Однако шаги проследовали далее и замерли возле одной из соседних дверей. А что, если пойти и познакомиться с ближайшими соседями самой?

Конечно же, она совершила непростительную глупость. Виола Дейс поняла это сразу же, как только увидела каморку, в которую ее впихнули. И тут она с ужасом обнаружила, что будет в этой консервной банке не одна. Потому что прямо напротив стояла еще одна кровать, застланная точно таким же покрывалом с точно таким же вафельным рисунком. Итак, ей придется делить эту убогую комнатенку с кем-то еще! Сама мысль об этом показалась ей нестерпимой. Она осторожно приподняла покрывало и увидела, что соседняя кровать пока не заправлена: подушка без наволочки и два серых одеяла. А может быть, и пронесет, подумала она, и к ней никого не подселят. И тогда комната окажется всецело в ее распоряжении. В противном случае придется промучиться целых три ночи. Она достала сигарету и закурила, высунувшись из окна. Внизу рдели пышные кусты георгин, яблони и груши сгибались под тяжестью наливающихся плодов. А дальше, за садом, протянулись сплошной полосой до самых гор бесконечные топи, поросшие вереском. Красиво, ничего не скажешь!

Кто-то тихо постучал в дверь. От неожиданности Виола вздрогнула и сказала почти резко.

— Входите!

Она отвернулась от окна и увидела на пороге высокую женщину, чуть за тридцать. Блондинка, приятное лицо. Женщина была одета в добротный костюм из твида, на ногах — обычные туфли на прямом ходу. Пожалуй, они смотрелись несколько громоздко на ее худых ногах.

Еще немного, мелькнуло у Виолы, и незнакомка рискует превратиться в типичную старую деву, скучную, некрасивую особу, как их обычно изображают в английских романах. Хорошенький контраст с ней самой! Виола словно взглянула на себя со стороны: бледное, даже немного изможденное лицо, рассыпавшиеся в беспорядке темные волосы, черное платье.

— Меня зовут Далси Манаринг, — представилась незнакомка. — Я ваша соседка, вот решила зайти познакомиться, а заодно и пригласить на ужин. Не возражаете?

— С какой стати мне возражать? — довольно неприветливо отреагировала Виола. — Кстати, меня зовут Виола Дейс. А в чем здесь принято ходить на ужин? И вообще, чем тут народ занимается?

— Пока никто ничего толком не знает. Но думаю, что в первый раз можно появиться в том, в чем стоишь. Знаете, это как во время морского круиза на пароходе, который только-только вышел в открытое море. Обычно в первый вечер пассажиры не переодеваются к ужину, предпочитая неформальный стиль. Да и вообще у меня сложилось впечатление, что конференция подобного уровня здесь проводится впервые. И публика очень разношерстная: есть представители религиозных организаций, писатели, работники издательств. Впрочем, все мы в каком-то смысле писатели.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась с ней Виола, извлекая из сумочки яркую губную помаду. После чего принялась сосредоточенно накрашивать губы, явно вознамерившись с самого же начала выделиться из общего круга остальных участников, всех этих припорошенных академической пылью научных мужей и дам.

Далси с некоторым интересом наблюдала за процессом: густо напомаженные ярко коралловые губы смотрелись немного неестественно на бледном смуглом лице, но вместе с тем это сразу же бросалось в глаза. Отчего-то Далси почувствовала внутреннее неудовлетворение при мысли о том, что ее собственный макияж слишком уж примитивен и прост.

— Довольно странная идея собрать всех нас вместе, не так ли? — сказала она вслух. — Ведь кто мы есть, в конце концов? Скромные корректоры, редакторы, библиографы. Занимаемся подготовкой справочного аппарата, пишем комментарии и прочую докуку для всяких литературных и научных гениев, которым недосуг заниматься подобной чепухой самим.

«А ведь ей подобное самоуничижение даже доставляет удовольствие», — подумала Виола. Такое впечатление, что ее соседка устала от всего на свете.

— О, нет! Это не про меня! — быстро возразила она. — Я занимаюсь собственными исследованиями. А недавно вот начала писать роман. Я вообще приехала сюда только потому, что среди прочих докладчиков здесь предполагается выступление…

Она вдруг спохватилась и замолчала. Прежняя тоска нахлынула на нее с новой силой. Ну зачем она потащилась в эту глухомань? Чего ради? Конечно же, она совершила просто непозволительную глупость. Да и почтенная мисс Манаринг мало что поймет из ее объяснений. Впрочем, она и не собирается изливать душу этой подсушенной вобле, которой вполне пристало возиться с рубрикаторами, аннотациями, карточками и прочим инструментарием справочного фонда.

— А я занимаюсь составлением картотек и каталогов, — почти весело проговорила Далси, вторя ее собственным мыслям. — Знаете, очень удобно. Потому что можно работать дома. Когда болела мама, это было для меня именно то, что надо. Но и после ее смерти я все никак не решусь перейти на полный рабочий день.

Внизу послышались звуки колокола, созывающего всех на трапезу. Его мелодично печальные раскаты еще более усугубили мрачное настроение Виолы, а последние слова Далси и вовсе настроили ее на похоронный лад.

— Пойдемте вниз! — подвела она черту под их разговором. — Кажется, нас уже приглашают.

Надо во что бы то ни стало, под любым благовидным предлогом, отвязаться от соседки сразу же после ужина, твердо решила Виола.