Крепкая рука Дмитрия внезапно обняла меня сзади. По шее мазнули сухие губы.

— Куда сбежала-то? — усмехнулся натурщик по-хозяйски, насыпая сахар в приготавливаемую мной кружку — Мы так хорошо спали вместе.

На несколько секунд я впала в качественный ступор. Дмитрий Николаевич воспользовался этим моментом и отпил из кружки. В коридоре хлопнула дверь.

Ну, всё. Сейчас он увидит нас и мне придётся уйти. Как больно, чёрт.

Однако вошедший с полотенцем на плечах фрилансер едва взглянул в нашу сторону.

— Ну? — сказал Дмитрий — Звонил на базу?

— Нет. Сейчас позвоню.

— Лады, я тогда в душ. Одевайтесь тут.

С этими словами натурщик отпустил моё бренное тело и бочком вышел из кухни.

Паньков занял своё привычное место между плитой и холодильником. Начал жарить яйца. Я с изумлением наблюдала эту полуобеденную идиллию. Сколько он намеревается тянуть?

— Вы бы пошли оделись, — пробасил — Мы как пообедам, сразу поедем.

— Куда? — удивилась.

— На базу.

— А?

Не то чтобы слово «база» мне ничего не говорило. Однако значения могли быть самые разные. От базы овощной до военного лагеря. Кстати, даже поселок один под Волгоградом так назывался.

Фрилансер повернулся ко мне с деревянной лопаткой в руках:

— Мы же вчера вам сказали, — пробубнил и мигом помрачнел — Или нет.

Ну, если ты товарищ не помнишь, то я тем более!

— Мы едем на лыжную базу на весь день, — изрек — Дмитрий же завтра улетает.

А, ну, это все объясняет. Перед отъездом друга надо использовать время по максимуму.

— Я тут посижу тогда, — кивнула — Спасибо, что предупредили.

Паньков свёл брови на переносице. Так. Я не правильно выразилась. Вместо «тут», надо было сказать «у себя дома».

— Вы едете с нами. Это не обсуждается, — пробасил и развернулся к плите.

У меня все непотребные мысли собрались в кучу:

— Слушайте, если Дмитрий заставляет вас брать меня с вами… — начала.

— Нет.

— … то ничего страшного, я сама скажу ему, что не хочу никуда ехать. Тем более, я в положении.

— Там равнина, — сказал — И вообще, причем тут Дмитрий?

— Ну, разве он не ваш друг? — изумилась.

Фрилансер вывалил первую яичницу на тарелку и принялся лепить другую.

— Что вы сказали? — переспросил.

— Вы прекрасно слышали, — ответила его любимой репликой, но глубоко внутри почему-то родилось зерно сомнения. А вдруг я ляпнула глупость?

— Мы с Дмитрием знакомы уже больше десяти лет, — пробасил — Но это не значит, что мы друзья.

От этих слов мне стало как-то не по себе. Может он принимает желаемое за действительное? Или наоборот? А может это я свихнулась?

— Я вижу, как вы к нему относитесь, — сказала неуверенно — Это… очень похоже на дружбу.

— Вы так думаете?

— Да, — кажется, у меня даже голос дрожал.

Фрилансер поставил сковородку на медленный огонь и повернулся, прислонившись к холодильнику плечом. Несколько секунд мы просто молчали. Из ванной доносился шум льющейся воды.

— Вы писали, что дружба — понятие взаимопроникающее, — фрилансер отвел взгляд куда-то в сторону — С Дмитрием всё иначе. Мы через многое прошли вместе.

Мне будто горло сжали.

— Сложно объяснить. Что-то крепко связывает нас. Я не понимаю, что. И почему. Мне кажется, я несу за него ответственность. Но… я бы не назвал это дружбой, хотя бы потому что здесь нет взаимности. Эти шесть лет он только и делает, что пытается отобрать у меня фирму или испортить личную жизнь. Дружба ли это? Вряд ли.

— Но вы терпите!

— А что мне остаётся? — скорчился — Я не могу об этом говорить с вами. Простите.

Внутренности скрутило. Закрытая дверь. Другу по контракту можно отказать.

— Значит вы… весь этот… ваш философский труд — вранье?

— Нет. Я действительно так думаю, — удивился.

— Но вы ничего не упоминали о том, что у вас… такой опыт.

— А стоило? Вы знали, что у меня был друг.

— Но он у вас и сейчас есть.

— Вы.

— Дмитрий.

— Меня кто-то звал?

Натурщик вплыл в комнату в набедренном полотенце и с ходу взяв вилку, завалился обедать:

— Вы что ещё не одетые? — гаркнул — Поели?

Паньков быстро сляпал мне салат из овощей. Заморив червячков, мы разбежались по комнатам. Теоретически я была уже одета, поэтому лишь прочистила свои сумки на предмет теплого шарфа и перчаток. Дмитрий зачем-то залез в шкаф фрилансера и ничего не говоря хозяину, начал примерять его вещи.

— Что скажешь? — спросил, застегивая ремень на плотных черных джинсах.

— У вас один размер?

— Почти.

Очевидно, что натурщику приходилось слегка сжимать все предметы гардероба — Паньков был слегка шире его в кости и выше почти на голову. Дмитрий ограничился этими джинсами, свободной черной водолазкой и серым свитером.

Я внимательно прислушалась. Кажется, Паньков что-то делал за компьютером в зале.

— Дима, можно вопрос?

— Конечно, — даже подошёл ближе — Ну?

— Почему здесь всё серое?

Наполеон по-злодейски усмехнулся и оглядел комнату:

— Ужасное зрелище, да? Прямо морг какой-то. Дан всегда говорил, что ему нравится этот цвет. Он не чистый, но в то же время не сильно грязный.

Далее последовал продолжительный мужской смех.

Надо же. Даже в выборе интерьера Паньков придерживался логики!

— А это очень важно, чтобы цвет не был грязным или чистым? — решила полюбопытствовать.

— Для него — да, — серьезно кивнул — Он же со странностями, помнишь?

Похлопав меня по плечу, Дмитрий вышел в коридор, а я осталась, чтобы заправить постель. Значит не слишком грязный…. Наверное, в этом был смысл, если у фрилансера действительно имелась какая-то заморочка касательно прикосновений. Ведь в большинстве своем они базировались на боязни запачкаться, подхватить микробов, контактируя с человеком или предметом. Вероятнее всего, серый цвет ассоциировался у него с комфортом, безопасностью.

Но тогда… почему он сам предпочитал черный? Считал себя грязным?

Любопытство было слишком велико и я не удержалась от быстрого загугливания.

Человек всегда старается избегать чужеродного прикосновения. Внезапное касание ночью или вообще в темноте может сделать этот страх паническим…

По мнению австрийского писателя Элиаса Канетти, страх прикосновения является одной из важных доминант поведения любого человека и освободить от этого страха…

Болтовня может быть одним из наилучших путей, чтобы преодолеть страх прикосновения к другому человеку. Легкий и быстрый путь, чтобы сделать это…

Исходный феномен массы — преодоление страха перед прикосновением. Человек страшится и избегает прикосновений других людей…

Похмыкав, я перелистала ещё несколько страниц и все-таки вбила термин в википедию:

Гаптофобия (так же известна как афефобия, гафефообия, гафофобия, гапнофобия, гаптефобия, тиксофобия) — боязнь прикосновения окружающих людей. Проявляется как страх вторжения или загрязнения, распространяющийся даже на близких больного.

Гаптофобия является высоко развитым стремлением человека защищать свое личное пространство, нежеланием прикасаться и общаться с другими людьми, особенно незнакомыми… Опрошенный социологом Майклом Дорейсом, говорил, что любое прикосновение «жжет его, как огнем, или бросает в холод, или заставляет вздрогнуть», и что он хочет, чтобы к нему даже близко никто не подходил…

Лицо мне неожиданно заслонил кусок ткани.

Оторвавшись от айфона я с удивлением заметила, что уже полностью одетый фрилансер молча наматывает шарф мне на шею. Завязав его каким-то интересным узлом он взял мои перчатки и по очереди одел мне их на руки, заправив концы под кофту. Так же не спеша и совершенно без слов он подсунул мне куртку. Я молча просунула в неё руки. Друг по контракту аккуратно застегнул молнию и ловко поправил шарф. Зашибись. Действительно классно получилось. И губа примерзать к обратной стороне застежки не должна.