В ноябре 1939 года произошел любопытный инцидент, когда папу тайно посетила группа немецких заговорщиков, попросивших его о помощи. Их план предусматривал свержение Гитлера и возврат Германии на путь демократии; однако перед тем как приступить к осуществлению своего плана, эти люди стремились заручиться гарантиями того, что западные державы не воспользуются ситуацией хаоса, который мог наступить в результате переворота, и не наложат на Германию обязательства столь же унизительные, как и те, что были наложены на нее после Первой мировой войны в Версале. Был ли папа готов выступить в качестве посредника, добиваясь от Великобритании и ее союзников согласия пойти на почетный мир?
Папа Пий ясно осознавал, что ему предлагали принять участие в заговоре. Очевидно, это означало огромный риск. Если бы стало известно о каком бы то ни было вмешательстве с его стороны, Гитлер почти наверняка обрушил бы свой гнев на католическую церковь в Германии; в свою очередь, Муссолини мог бы заявить о нарушении Латеранских соглашений и оккупировать папское государство или по крайней мере лишить его водоснабжения или подачи электричества. Нет ничего удивительного в том, что Пий XII попросил 24 часа на размышление. Он не консультировался ни с курией, ни даже со своим статс-секретарем; ответ, который он дал на следующий день, — что он готов сделать все от него зависящее во имя мира, — являлся решением его самого и никого другого.
Впрочем, означенное решение поставило папу в очень непростую ситуацию. Когда вскоре после этого британский посол при Святом престоле, сэр д'Арси Осборн, получил аудиенцию у папы, он сообщил о ней следующее: «Папа соблаговолил иметь со мной беседу [по поводу германских заговорщиков] исключительно с целью меня уведомить. Он не соизволил выразить ни малейшего одобрения или поддержки в их адрес. Выслушав мои замечания… он сказал, что, возможно, после всего сказанного не стоило продолжать разговор на данную тему, а потому он просил бы меня считать, что этой беседы не было. Однако на это я тут же возразил, сказав, что не желаю, чтобы этот груз ответственности Его Святейшество переложил со своей совести на мою».
В конечном счете вся эта история ни к чему не привела. Правительство Невилла Чемберлена настаивало на том, чтобы кабинету было предоставлено гораздо больше сведений, нежели заговорщики были готовы дать, и не допускало даже мысли о заключении какого бы то ни было мирного соглашения при сохранении в целости германской военной машины. Кроме того, англичане настаивали на том, чтобы поставить в известность французов, чего заговорщики не желали категорически. Возможно, у последних сдали нервы; какова бы ни была причина, заговор «потерял запал». Мы сочли необходимым упомянуть здесь о нем, чтобы показать, что в целом Пий XII отнюдь не симпатизировал нацистам; он имел мужество принять крайне опасное для себя решение и оказался в зоне огромного риска сразу же после того, как это решение было принято.
Здесь мы подошли к серьезной проблеме, которая бросает тень на понтификат Пия XII; речь идет о его отношении к холокосту. Заметная антисемитская составляющая всегда отличала католическое мировоззрение: разве не евреи убили Христа? Тридентская месса, одобренная Тридентским собором в XVI веке[346], на Страстной пятнице включала молитву за обращение «вероломных иудеев»[347], и католические партии правого толка во Франции, Германии и Австрии не делали тайны из своих антисемитских настроений. Стоит ли говорить, что подобным взглядам не было места в официальном учении церкви; однако приведенные выше цитаты позволяют понять, что молодой Пачелли — по крайней мере до известной степени — их разделял, и, похоже, в этом он был не одинок.
«Евреи, — заявил Гитлер в своем выступлении по радио 9 февраля 1942 года, — будут ликвидированы не менее чем на тысячу лет». В течение месяца был запущен процесс физического уничтожения не только в Германии, Австрии и Польше, но и на территории Венгрии, Хорватии, Словакии и французской Республики Виши. Все это было хорошо известно в Ватикане; об этом знали во всех странах Европы. 21 апреля сэр д'Арси Осборн написал своему другу Бриджету Макивену: «Вчера был день рождения Гитлера; утром я повязал черный галстук в память о тех миллионах людей, которых он убил и замучил». Папа вряд ли мог повязать черный галстук, однако у него была возможность выступить против продолжавшихся зверств. Несмотря на настойчивые просьбы Осборна, папа на это не пошел. 31 июля Осборн вновь написал Макивену: «Это крайне прискорбно. Факт состоит в том, что нравственный авторитет Святого престола, которому Пий XI и его предшественники придали всемирный масштаб, теперь рушится самым трагическим образом. Я подозреваю, что Е[го] С[вятейшество] надеется сыграть выдающуюся роль как миротворец и по крайней мере отчасти именно по этой причине пытается сохранять позицию нейтралитета между воюющими сторонами. Однако, как ты понимаешь, немецкие злодеяния не имеют никакого отношения к нейтралитету… Истина заключается в том, что молчание папы отдаляет от него его цель, поскольку сводит на нет его миротворческие устремления».
К этому времени начались массовые депортации; до конца года в один лишь Освенцим было доставлено 42 тысячи французских евреев. В сентябре президент Рузвельт направил папе личное послание, в котором просил его выступить с осуждением военных преступлений немцев; однако папа и тогда отказался это сделать. Статс-секретарю папы, кардиналу Мальоне, оставалось лишь в очередной раз заявить, что Святой престол делает все, что в его силах.
Это было не так, хотя бы потому, что когда 1942 год подходил к концу, в Ватикане явно были озабочены другой проблемой. Там опасались, что союзники начнут бомбить Рим. Несчастного Осборна едва ли не ежедневно приглашали в статс-секретариат и умоляли добиться от британского правительства твердых гарантий того, что воздушных налетов на Ватикан не будет. Тщетно он пытался объяснить, что Великобритания находится в состоянии войны, а Рим является вражеской столицей; кроме того, он прекрасно понимал, что даже если город будет решено пощадить, итальянцам вряд ли предварительно сообщат об этом решении. 13 декабря Осборн писал: «Чем больше я об этом думаю, тем больше меня возмущает, с одной стороны, учиненная Гитлером резня еврейского населения, а с другой — очевидная озабоченность Ватикана исключительно тем ущербом, который наносит Италии война, и вероятными авианалетами на Рим. Возникает такое ощущение, что все военные издержки теперь приходятся на долю Италии».
На следующий день он имел очередную беседу с кардиналом Мальоне: «Я настаивал на том, что Ватикан вместо того, чтобы переживать по поводу бомбардировок Рима, должен вспомнить о своем долге ввиду беспрецедентного преступления против человечества, каковым является гитлеровская кампания по истреблению евреев, в чем, по моему мнению, Италия является соучастницей как партнер и союзница Германии».
Наконец, в сочельник 1942 года Пий XII выступил с радиообращением к миру. Речь была длинной и по большей части удручающе пафосной. Лишь в самом конце, когда большинство его слушателей, вероятно, уже отключили свои радиоприемники по причине исключительной скуки, папа кое-как добрался до сути, призвав всех людей доброй воли принести торжественную клятву в том, что они «обратят общество к его центру притяжения, которым является Закон Божий». Далее он продолжал: «Человечество обязано принести эту клятву ради бесчисленных жертв, павших на поле боя. Отдав свои жизни во имя долга, эти люди принесли жертву во имя нового и более совершенного общественного строя. Человечество обязано принести эту клятву ради неисчислимого множества скорбящих матерей, вдов и сирот, которые увидели свет, утешение и опору в жизни, чего прежде они были лишены. Человечество обязано принести эту клятву ради тех бесчисленных изгнанников, кого ураган войны унес с их родной земли и забросил в чужие земли, кто может отнести к себе сетование пророка: «Наше имущество перешло к чужакам, наши дома достались врагу». Человечество обязано принести эту клятву ради тех сотен и тысяч людей, кто, не сделав ничего дурного, а иногда лишь по причине своей национальной или этнической принадлежности был обречен на казнь или на медленное умирание».