– Ты осторожна. Она нет. Можешь ли ты поверить, что она вернулась в дом твоего детства в Огайо, будто у меня там не было пункта наблюдения, мы видели, как вы посетили его осеню прошлого года. Сентиментальность может быть проклятием, не так ли?

Я не знала, кого хочу задушить больше: Мэдигана за его угрозы или мать за возвращение на место, которое она знала, было скомпрометировано. Подождите, никаких споров. Мэдигана я не могла убить. Пока.

– Зачем ты рассказал мне о своей страховке безопасности? Теперь, если я решу убить тебя, я знаю, что мне нужно позвонить своей матери после этого, и сказать ей чтобы она уносила оттуда ноги.

Его улыбка не коснулась его глаз. Никогда не касалась.

– Сотовая сеть в её районе временно отключена.

Я позволила себе коротко усмехнуться.

– Ты умный, я признаю это, но у меня нет намерения убивать тебя сегодня вечером.

Затем мои глаза засияли зеленым, прорезаясь сквозь тьму с большей интенсивность, чем его фонарик. Когда я заговорила снова мой голос резонировал с силой носферату.

– У меня, однако, есть несколько вопросов.

Мэдиган посмотрел прямо в мой ярко-изумрудный взгляд. И засмеялся.

– Ты на самом деле думала, что это будет так просто?

Быстро, будто переключателем, я выключила свечение моих глаз. Как я и подозревала, он обезопасил себя от контроля сознания, выпив крови вампира.

– Нет, не думала, – я усмехнулась. – Тем не менее, должна же я была попробовать?

Он улыбнулся в ответ.

– Мои мысли точно…

Я не получила шанса спросить, что он имел в виду, потому что сила взорвалась в воздухе. У меня была только доля секунды, чтобы распознать ее источник, когда что-то большое упало с неба, приземляясь за Мэдиганом со стуком, сотрясшим пирс.

– Привет, приятель, – произнёс Кости, дернув старика к себе.

Мэдиган не сопротивлялся. Он даже не подал виду, что удивлен, хотя я, возможно, была сбита, как перо, внезапным появлением моего мужа.

– Ты солгала мне, Кроуфилд, – прошипел Мэдиган.

– Рассел, – я на автомате поправила его, все еще глядя на Кости в неверии.

Затем, моя голова резко повернулась, когда раздался шум в лесу, небе, и даже в воде вокруг пирса.

Мэдиган смог улыбнуться, не смотря на жесткую хватку Кости.

– Все в порядке. Я тоже солгал.

Если он еще что-то и сказал, то я его не услышала. Звук пулеметной очереди был слишком громким.

Глава 14

Я взмыла в воздух, но пули пронзили меня прежде, чем я улетела из радиуса обстрела. Быть расстрелянным несколько раз больно, но боль быстро уходила, значит пули не были серебряными.

Это удивило, пока я не вспомнила, что Мэдигану нужна живой.

Он, должно быть, думает, что в моей ДНК действительно есть что-то особенное, чтобы рисковать использовать не летальную силу для моего захвата. Я была бы счастлива поставить точку раз и навсегда, как только бы мы доставили его в квартиру, где Дениз превратилась бы в его незлобного брата-близнеца...

Стоп, почему внизу продолжается стрельба? Разве люди Мэдигана не поняли, что мы давно ушли? Говоря об этом, почему Кости не догнал меня? Он, безусловно, был быстрее летчика.

Я остановилась и покрутилась в небе со всех сторон, но все, что я видела, были грозовые тучи. Не было никакого сверхъестественного заряда в воздухе. Черт возьми, где он?

Но возобновившийся залп выстрелов заставил все сжаться в моем животе. Он не мог быть еще на пирсе, или мог?

Я нырнула вниз, как ястреб, преследующий свою добычу. Слой за слоем разрывая непрозрачные грозовые облака, пока сцена внизу, наконец, не стала видна.

Солдаты как муравьи, ползли к пирсу – из леса, лодок на озере, автомобилей, что с визгом стартовали с мест, снабжённые автоматическим оружием, которое выплевывало пулевые очереди в одиноко стоящего на коленях вампира в конце пирса.

– Кости! – закричала я. – Лети, черт возьми!

Но он этого не сделал. Он упал вперед, на грубые деревянные доски.

Единственное движение, что я увидела, это его, разрывающаяся от града пуль, одежда.

Я приземлилась рядом с ним на столько тяжело, что на пол тела пробила пирс. Мне потребовалась лишь секунда, чтобы взобраться обратно, и броситься к нему, радуясь холодно-горячим иглам боли, потому что теперь пули пронзали меня вместо него.

Затем, сквозь звуки выстрелов, я услышала крик.

– Не стрелять!

Голос Мэдигана был усилен каким-то устройством. Я подняла голову, и зарычала, когда увидела его, топчущегося в нескольких десятках футов от пирса. Каким-то образом он сбежал от Кости и напал на него. Прекрасно, я бы смогла удержать обоих, если полечу...

Ударная волна сбила меня вместе с Кости, отбросив на другую сторону пирса. Взорвалась граната, решила я. Достаточно мощная даже для вампира.

Мэдиган действительно модернизировал свои игрушки, но прежде чем подползти к Кости, я увидела нечто, что приморозило меня к месту. На его окровавленной щеке появилась линия, темная, как смоль, она извивалась по коже, словно трещина на статуе.

Появилась еще одна линия, и еще. И еще.

Нет.

Это было единственной мыслью, которую способен выдать мой разум, поскольку черные линии в форме зигзага стали появляться по всей щеке, разветвляясь в новые.

Я и раньше видела, как это случалось с вампирами, когда пронзаешь их серебряным ножом в самое сердце, но отрицание сделало для меня невозможным поверить, что, то же самое происходит с Кости.

Он не мог медленно иссыхать на моих глазах, истинная смерть, меняла его юную внешность во что-то, напоминающее глиняную посуду, передержанную в духовке.

Моё оцепенение сменилось таким ужасом, какого я никогда не испытывала. Я рванула через пирс, хватая Кости в охапку, в то время как мои слезы лились дождем на его лицо.

– НЕТ!

Как раз, когда крик вырвался из меня, изменения в нем усугубились. Его мускулистое тело стало таким, словно из него все выкачали, жесткие линии его тела стали податливыми, прежде чем они начали сжиматься.

Я прижала его крепче, рыдания вызвали алые слезы, и что-то начало колотиться в моей груди. Такое чувство, будто меня били изнутри чем-то тяжелым и твердым.

Мое сердцебиение, отметила часть меня. Его не было слышно почти год, но сейчас оно было гораздо более сильным, чем, когда я была человеком.

Другой крик вырвался из меня, когда кожа Кости треснула под моими руками перед тем, как упасть на деревянные доски. Неистово, я пыталась вернуть ее на место, но кожа начала отходить все сильнее, и я не успевала за ней.

Мышцы и кости стали виднеться там, где сошла кожа, пока лицо, шея и руки Кости не стали похожи на кусок мяса. Но что поразило меня до костей, словно огонь, так это его глаза.

Темно коричневые глаза, которые я так любила, запали в глазницы, превращаясь в слизь. Мой крик, пронзительный и мучительный, заглушили звуки подползающих и окружающих меня солдат.

Я не пыталась остановить их. Я просто сидела там, сжимая горстку того, что сейчас было похоже на высушенную кожу, пока все, что я могла видеть под изрешеченной пулями одеждой Кости, бледнело и увядало.

Смутно, я слышала вопли Мэдигана:

– Я же сказал, никакого серебра! Кто, мать его, стрелял? – прежде чем все исчезло, кроме пронзающей меня боли. Она превратила агонию, которую я чувствовала, когда почти не сгорела до смерти, в блаженное воспоминание.

Тогда боль лишь разрушила мою плоть, но сейчас она прошла сквозь мою душу, забирая каждую эмоцию и кромсая ее, зная, что иметь их слишком ужасно.

Кости больше нет. Он умер прямо у меня на глазах, потому что я настояла на том, чтобы убрать его с моего пути. Я заслужила всего, что получила от зажравшегося бюрократа, чтобы загнать своего любимого мужа в могилу.

– Взять ее, – рявкнул Мэдиган.

Грубые руки схватили меня, но мне было все равно, даже когда что-то грубое и тяжелое сковало мою шею, плечи и лодыжки.