83

См. Маркс К. и Энгельс Ф. Избр. произв. Т. II. – С. 383.

84

Значительную роль в распространении такой точки зрения у нас сыграл доклад А. Г. Иванова-Смоленского на Павловской сессии Академии наук СССР и Академии медицинских наук. Докладчик выдвинул тезис, что психическая деятельность есть «единство субъективного и объективного». Но обосновывая это положение, Иванов-Смоленский привел сначала высказывания Ленина, которые все касаются только отношения психического как субъективного образа к объективному миру, а затем подвел под ту же формулу «наложение явлений психической деятельности на физиологические факты, „слитие“ психологического с физиологическим, установление соотношений и совпадение между тем, что было ранее описано субъективно-психологическим путем, и тем, что получено путем объективно-физиологического исследования» (Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова: Стенографический отчет. – М., 1950. – С. 69 и 70). Формула «единство субъективного и объективного» для характеристики связи отношения психического к его физиологическому нервному субстрату получила у нас в последнее время широкое хождение и почти всеобщее признание. Между тем это – порочная формула.

85

Мы различаем, таким образом, понятия объекта и бытия. Первое представляет собой гносеологическую, второе – онтологическую характеристику. Нельзя абсолютизировать ни одну, ни другую. Из гипостазирования онтологической характеристики возникли все ложные проблемы метафизики, включая знаменитый онтологический аргумент. Термин «бытие» пытается определить нечто по тому, что оно есть, но при этом неизвестным остается, что оно есть. Существование этого неизвестного никак не в состоянии определить его сущности. В конце концов «бытие» расщепляется на сущность и существование. Традиционная метафизика пыталась – безуспешно – вывести из сущности существование. Современный экзистенциализм не видит ничего лучшего, как, сохраняя, по существу, тот же понятийный аппарат, лишь переворачивая установленные старой метафизикой отношения на обратные, признать приоритет существования и производность сущности. Особенно резко это выражено у Сартра ( Sartre J. P. L’Existentialisme est un Humanisme. – Paris, 1946).

При этом экзистенциализм резервирует термин «существование» для человека. Но именно по отношению к человеку этот термин звучит особенно неудовлетворительно. Сказать про человеческую жизнь, что она – существование, это, собственно, самое опустошительное и уничтожающее, что про нее можно сказать. Жить, да еще человеческой жизнью, это значит неизмеримо больше, чем лишь существовать. Необходима другая и более радикальная перестройка философской мысли. Дело не в том, чтобы заменить одну гипостазированную абстракцию другой (бытие сущностью или сущность существованием): нужно вообще отказаться от того, чтобы принимать ту или иную гипостазированную абстракцию за первичную реальность. Исходный реальный субъект всех «онтологических» понятийных характеристик это Мир, Космос, Вселенная. В фундаменте ее – неорганическая материя. Мир, Космос, Вселенная имеют свою реальную историю. В ходе ее совершается переход от неорганической материи к материи органической, ко все более и более сложным и высоким формам жизни, каждая из которых имеет свой способ существования. Все онтологические характеристики выступают в системе отношений, складывающихся внутри Вселенной.

86

Локк Дж. Опыт о человеческом разуме. – М., 1898. – С. 110.

87

Там же. – С. 112.

88

Локк Дж. Опыт о человеческом разуме. – М., 1898. – С. 110.

89

К этому можно добавить, что первичные свойства тоже раскрываются в процессе познания. Поэтому, если считать субъективным – как это делали сторонники субъективности вторичных качеств – все, что связано с познавательной деятельностью субъекта, то положение о субъективности вторичных свойств пришлось бы неизбежно распространить и на первичные.

90

Сами эти приборы сформировались в ходе эволюции под воздействием соответствующих свойств вещей.

91

Ленин В. И. Соч. – Т. 14. – С. 214.

92

Заодно с таким решением проблемы субъективного и объективного решается в принципе и спор детерминизма и индетерминизма, разгоревшийся в современной физике.

Защита индетерминизма в современной физике исходит из того, что приборы, которыми пользуется экспериментатор, сами участвуют в той физической ситуации, которая посредством них исследуется. Индетерминистический вывод, который из этого положения делается, исходит из той неверной предпосылки, будто природа вещей не выявляется из их взаимодействия, будто объективная природа вещей – это нечто данное, противостоящее всякому воздействию, как чему-то по отношению к нему внешнему. Иными словами, индетерминистический вывод в этом аргументе основывается на отрицании взаимодействия как такового, на представлении о всяком воздействии как внешнем толчке, который наталкивается на внешнюю ему данность. Он обусловлен, таким образом, механистическим пониманием детерминизма. Между тем в принципе природа вещей и явлений всегда раскрывается в их взаимодействии и иначе вообще раскрываться не может. Надо лишь осознать это и, учитывая, что непосредственно данное явление всегда есть эффект взаимодействия, уметь опосредствованно определить собственную природу участвующих в нем тел. Но соображение о воздействии приборов является лишь первым звеном аргументации в пользу индетерминизма. Воздействие приборов на ситуацию, которая с их помощью исследуется, потому особенно рассматривается как аргумент против детерминизма, что речь идет здесь об отношении познающего субъекта и объективного мира. В одной из новейших работ, посвященных проблеме детерминизма и индетерминизма в современной физике, вся проблема, в конечном счете, упирается в одну точку: индетерминизм, к которому приходит физика, связан с невозможностью дать объективную картину внешнего мира, которая была бы независима от деятельности познающего субъекта. Этот последний сам включается в ситуацию, которую он исследует. Сама изучаемая физическая система испытывает воздействие тех операций, которые совершает физик, производя свои измерения, а физическая теория, в которой физик формулирует результаты своего изучения физических явлений, находится к тому же в зависимости от мыслительной деятельности, от рассуждений, посредством которых строится теория. За этими рассуждениями стоит неверное противопоставление деятельности субъекта, посредством которой он познает мир, и объективности ее результатов; за ними стоит позитивистическая догма, согласно которой объективно только то, что непосредственно дано. Альтернатива, – согласно которой либо нечто объективно и тогда оно непосредственно дано, помимо всякой деятельности субъекта, либо оно – продукт познавательной деятельности субъекта, людей и тогда оно не объективно, а лишь субъективно, – это ложная, мнимая альтернатива. На самом деле, не только положения современной физики, но и вообще всякой науки есть результат познавательной деятельности людей, связанной с их практической деятельностью, и это ни в коей мере не исключает их объективности. Утверждение же, что в новой физике результаты экспериментального исследования зависят от действий экспериментатора, в то время как в классической физике они выражали объективные свойства наблюдаемой физической системы (Fëvriez Paillette. Déterminisme et Indeterminisme. – Paris, 1955, p. 224), свидетельствует только о том, что старая физика казалась еще совместимой с механистическим пониманием детерминизма и внешним противопоставлением субъективного и объективного, между тем как на современном уровне развития науки неизбежным становится переход к диалектическому пониманию как детерминизма, так и отношения субъективного и объективного. То, что многие современные физики принимают за крах детерминизма и торжество индетерминизма, есть на самом деле крах механистического детерминизма, свидетельствующий не о правоте индетерминизма, а о необходимости перехода к детерминизму диалектическому.