Павел сидел в глубокой задумчивости рядом с диамбегом. Он понимал, что положение его безнадежно. Может быть, в Поти, оставшись с богнаровцами, он сумеет что‑либо предпринять.

Неожиданно перед его глазами мелькнула черная тень, послышался стук и затем глухой стон. В тот же момент за его спиной раздался короткий душераздирающий крик Журикова, и сразу же – надрывный, приглушенный хрип. И все смолкло.

– Привяжите к ним груз – и за борт, – распорядился Дзидзигури. – Море следов не оставляет.

Павел не сразу понял, что произошло. Лишь когда капитан Дзидзигури достал из кармана ключ и снял с него наручники, у Павла шевельнулась догадка, в которую он боялся сразу поверить.

– А теперь, Павел Алексеевич, давайте поговорим о делах, – сказал Дзидзигури. – Я представитель подпольного центра Абхазии.

Он назвал пароль и протянул руку:

– Давайте знакомиться, Сандро Георгиевич.

Павел крепко сжал его руку.

– Извините, Сандро Георгиевич, но говорят, что каждая секунда страшного неведения уносит год жизни… – Он кивнул в сторону кубрика, куда поместили Таню (а с ней и Сашу), чтобы она не видела смерти агентов Богнара.

– С ними все в порядке. Давайте поговорим.

– Тогда о главном. С прибывшего в Сухумский порт парохода разгружаются оружие и боеприпасы, предназначенные для «Армии возрождения России».

– Знаю, Павел Алексеевич…

Послышался чей‑то голос:

– Справа по борту – сигнал!

– Это за мной, – сказал Дзидзигури.

Мотор заглох, катер остановился. Сандро Георгиевич продолжал:

– Мы получили приказ товарища Кирова – военное имущество этой колонны передать грузинским партизанам.

– Его еще надо взять.

– Нам важно знать построение колонны и меры боевого обеспечения.

Наумов подробно рассказал о составе отряда, маршруте движения, обо всем, что интересовало Дзидзигури.

– Отлично, Павел Алексеевич, такой отряд легче разгромить в Келасурийском ущелье.

К борту катера пришвартовалась моторная лодка. Дзидзигури поднялся.

– Мне пора возвращаться. А вам, Павел Алексеевич, необходимо немедленно отправиться в Ростов. Это приказ товарища Артамонова. На катере вас доставят в Новороссийск. Одежду и документы вы получите там. До свидания, Павел Алексеевич.

– Торопитесь, Сандро Георгиевич, полковник Трахомов идет форсированным маршем.

– Не беспокойтесь. Колонна идет, всадники скачут.

Дзидзигури пересел в моторную лодку. Вслед за ним катер покинули капрал и молодой чубатый полицейский.

Едва моторка отвалила от катера, Павел кинулся в кубрик. Таня сидела в углу, обхватив руками низко склоненную голову, Саша – напротив.

– Танечка, – тихо позвал он.

Она замерла… Павел подошел, сел рядом, обнял. Таня испуганно взглянула на него и, уткнувшись в плечо Наумова, горько, по‑детски, расплакалась.

Саша, будто не веря в происходящее, горячо зашептал Наумову:

– Нам почудилось, Павел Алексеевич… Мы слышали… Мы подумали…

– На войне, Саша, всегда кого‑нибудь убивают. И если живы мы, значит, мертвы наши враги… Ну‑ну, Танечка, успокойтесь, все в порядке. Сей вражеский «корабль», друзья мои, захвачен силами революции, и мы держим курс к берегам свободной России…

В каюту заглянул капитан катера:

– Прошу прощения, Павел Алексеевич. Сейчас будем ужинать али как?

– Чем быстрее, тем лучше. Иди, Саша, помоги товарищам.

Саша стремглав бросился из кубрика.

Павел бережно взял Таню за плечи.

– Теперь мне будет тяжелее и сложнее жить, – тихо сказала Таня. – Мне будет страшно потерять вас.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Упругие порывы ветра занесли на улицы Ростова аромат луговых трав Задонья. На Таганрогском проспекте зажглись газовые фонари и нанизали на тротуар тусклые купола света. Мимо гостиницы «Палас‑отель», в здании которого разместился штаб Кавказского фронта, процокал ночной конный патруль и свернул на Пушкинскую улицу, в сторону вокзала.

У подъезда штаба остановился великолепный «роллс‑ройс». Из него вышел начальник разведывательного управления фронта. Он быстро поднялся по лестнице и, ни на кого не глядя, прошел в кабинет командующего войсками Кавказского фронта Гиттиса.

Комфронта приветливо встретил Бориса Владимировича Артамонова, пригласил сесть.

Тонкого сукна френч с накладными карманами и высоким отложным воротником подчеркивал выправку кадрового офицера. На его крупном, немолодом уже лице отражались озабоченность и внимание.

В кабинете был начальник оперативного отдела Михаил Иванович Горюнов.

Уловив во взгляде Артамонова недоумение, командующий объяснил:

– Начальник штаба срочно вызван в Екатеринодар. Вы не возражаете, если рабочую карту и запись сведений будет вести Михаил Иванович?

Артамонову оставалось лишь согласиться.

Горюнов тщательно вытер платком аккуратно подстриженные усы, бороду и откинулся на спинку кресла, давая понять этим, что вряд ли будут сообщены сведения, которые потребуется наносить на карту и записывать. Но первая же фраза Артамонова заставила начопера насторожиться.

– В штабе генерала Шатилова появилась копия нашего секретного документа о расположении частей и соединений Красной Армии на Кубани, – спокойно сказал он. – Наша задача – раскрыть агента, а быть может, и агентурную сеть, в ближайшие дни.

– Агент? – удивился Горюнов. – Вы не преувеличиваете, Борис Владимирович?

– Больше того, этот агент сообщил в ставку Врангеля, что к их операции «Мост» все готово.

Командующий поднял на Артамонова тяжелый взгляд.

– Операция «Мост», говорите?.. Тут уж и мне позвольте усомниться. Пока не забиты сваи, мост не наводится.

– Врангель приступил к «наводке» моста из Крыма на Дон.

– Любопытно. Я слушаю вас, Борис Владимирович.

Артамонов достал из папки разведывательную сводку и подошел к карте юга Украины и Северного Кавказа:

– В Керчи сосредоточен отряд особого назначения во главе с полковником Назаровым. Ему поставлена задача провести десантную операцию на северное побережье Азовского моря.

– Борис Владимирович, начните, пожалуйста, с боевого состава отряда, тогда сразу же станут ясны масштабы операции, – посоветовал командующий.

– Хорошо, вот его состав. Первый пеший казачий дивизион из трех сотен имеет пятьсот пятьдесят человек и четыре пулемета. Командует им войсковой старшина Руденков. Второй пеший казачий дивизион такого же состава под командованием войскового старшины Бударина. Офицерская рота – шестьдесят человек, кубанская сотня, команда разведчиков, партизанская сотня. В каждой из них по пять пулеметов. Далее инженерная сотня и комендантская команда. В отряде два трехдюймовых орудия, тридцать пулеметов, броневик «Дроздовец», грузовой автомобиль и радиостанция мощностью до двухсот километров. Общая численность отряда – одна тысяча пятьсот человек.

Артамонов сделал паузу, чтобы дать время оценить необычность состава кадрового формирования, перед тем как перейти к основной части доклада:

– В Керченский порт уже поданы два болиндера,[29] две канонерские лодки «Живой» и «Стража» и стал на внешнем рейде миноносец «Жаркий». Сосредоточено до десятка мелководных катеров. Вот те объективные данные об этой операции, которыми мы располагаем.

– Разрешите, товарищ командующий, задать товарищу Артамонову несколько вопросов? – спросил Горюнов.

Артамонов упредил ответ главнокомандующего:

– Если позволите, я закончу доклад всех материалов, поступивших в последний момент. Будет понятнее роль и место отряда полковника Назарова в системе общей военно‑политической обстановки на Северном Кавказе.

– Любопытно.

– Отряд полковника Трахомова, о котором я вам докладывал, разгромлен в Келасурийском ущелье, оружие и боеприпасы переданы в распоряжение Временного ЦК Компартии Грузии. Полковник Трахомов должен был координировать действия так называемой «Армии возрождения России» с группой войск особого назначения, которая в скором времени под командованием генерала Улагая высадится на Кубани с целью захвата казачьих областей. Поэтому важно было взять Трахомова живым. Но он в последний момент бросился в пропасть… А теперь разрешите доложить о боевом составе группы войск генерала Улагая и плане его кубанской операции.