Анатолий Радов

МАГИЯ В КРОВИ. ДИЛОГИЯ

Свет чужих Галактик

Пролог

Пролог

После попадания в участок защитных силовых полей в районе левой дюзы сначала ракетой, а потом и сгустком плазмы, «Странник» вот уже треть рэса летел боком, и это не позволяло уйти в нулевое пространство. Выброса бокового двигателя хватило лишь на погашение кинетической энергии ударов, после чего он вышел из строя. И теперь искин корабля отдавал приказы ремонтным дроидам, те торопливо устраняли поломку, а на хвосте висел фрегат галаасов. И спасало лишь то, что в скорости он уступал «Страннику». Но на фрегате были истребители класса «РИ-44 Ранунг», поступившие на вооружение галааских флотов всего четыре цикла назад, и сейчас (Гуур чувствовал это кожей), открываются шлюзы, запускаются двигатели и «Ранунги», словно жугганы из роя, вылетают из транспортных отсеков.

— Арагновы троесосы! Видлуны заката! Живущие задами вверх! Пучки сумеречных потоков! Карахеты! Что там с двигателем? — наругавшись вдоволь, Гуур сурово уставился на один из мониторов.

— Расчётный выброс рабочей массы сорок два процента от необходимого, великий Гуур.

— Сколько?!

— Уже сорок четыре.

— Отцы карахетов!

— Сорок шесть процентов.

— Начинай разворот.

— Недостаточно массы для…

— Начинай разворот!

— Слушаюсь.

Боковой двигатель взвыл, выплюнул раскалённый сгусток, «Странник» дёрнулся и начал медленно поворачиваться вокруг вертикальной оси.

— Данные по Нуль-траекториям, координаты сектора расплава пространства, координаты выхода, координаты курса.

— Курс — алнат сорок один, вис два, координаты выхода — калат восемьсот восемь, игта триста три, — затараторил искин. — Расхождение координат сектора расплава с курсом — двадцать одна минута, девятнадцать минут, шестнадцать…

— Проверка координат Н-броска.

— Калат восемьсот восемь шесть, игта два-один-двенадцать. Есть первичная сцепка.

— Начинай отсчёт.

— Слушаюсь.

Гуур перевёл взгляд на крайний монитор, где уже мерцали шесть зелёных точек быстро приближающихся истребителей.

— Десять, девять, восемь…

Он скосился на обгорелый труп человека, лежащий на полу рубки. Сто двадцать циклов этот потомок родонтинов служил ему, неплохо служил, но его тело подошло к своему пределу, и даже импланты не могли больше поддерживать в нём жизненную силу. Всего лишь пытаясь усилить защитное поле «Странника», он сгорел, а точнее — оплавился, хотя ещё полцикла назад легко справлялся с этой задачей. И его кровь… Она пришла в полную негодность, не оставив тем самым никаких шансов на дополнительную защиту. А запасы брать нельзя, ни в коем случае.

— Четыре, три… Совпадение координат…

— Н-активация.

— Есть. Два, один…

Три пушки на кормовых кольцах «Странника» изрыгнулись невидимыми роями Н-частиц, кусок пространства вздрогнул, словно водная поверхность, от центра к краям стремительно побежали волны, и уже через секунду корабль влетел в этот изменённый кусочек космоса, исчезая и визуально и с радаров преследующих его.

1

— Анализы хорошие, но… — доктор, парень примерно моего возраста, с глазами, в которых едва ли не прожекторами светилась уверенность в себе, да и вообще вся лёгкость его успешного бытия, чуть подался вперёд, нависая над столом.

— Что… но? — я невольно вздрогнул и съёжился. А кто бы не вздрогнул и не съёжился от такого «но»? Что-то нет никакого желания серьзно болеть, а тем более умирать в двадцать два года. На лбу предательски выступила испарина, я машинально прикусил нижнюю губу и засучил пальцами.

— Да нет-нет, не беспокойтесь, — парень мило хохотнул. — С вами всё в порядке. Просто кровь у вас редкая, четвёртая отрицательная, поэтому я хочу предложить вам сдать не саму кровь, а плазму. Понимаете в чём дело, вашу кровь можно влить только…

Сволочь, — мысленно ругнулся я, одновременно с облегчением вздыхая. — Ты бы так со своей бабушкой по утрам шутил. «Но»… Набить бы тебе морду за такое «но».

Но бить я, разумеется, никого не собирался, да и вряд ли бы у меня вышло. Я человек мирный, даже смирный, и если поднимаю кулаки, то лишь для самообороны. Правда, в большинстве случаев выходит, мягко говоря, не совсем удачно. Особенно если нападающих больше одного. Сколько раз говорил себе — надо записаться в какую-нибудь секцию, но дальше этих разговоров с собой дело ни разу не сдвинулось. Наверное, это всё же не моё — бегать в потном кимоно, или боксёрских трусах, или… в чём там ещё можно бегать до седьмого пота?..

— Максим Александрович, вы меня слушаете?

— Да-да, конечно, — я с сосредоточенным видом закивал. — Так что мне делать нужно?

— Ничего особенного. Зайдите в кабинет сорок восемь, сдайте там ещё один анализ и если он окажется в норме, мы возьмём у вас плазму. Процедура эта длится немного дольше, минут сорок, но в общих чертах ничем не отличается от обычной сдачи крови. Никаких неприятных ощущений, некоторые даже лёгкую эйфорию испытывают. Вы согласны?

— Да, конечно. Документы мне забрать? — я кивком указал на пачку бумажек в его руках.

— Да-да, возьмите, — он протянул. — До обеда вы уже вряд ли сдать успеете, там Анюта Смирнова сегодня дежурит, а она всегда на десять-пятнадцать минут раньше уходит. В кафе «Орион» обедает, знаете может быть? Через два квартала от поликлиники. Там у неё мама работает, — он вскинул руку, непринуждённо сдвинул край просторного белого рукава и продемонстрировал мне неплохие часики. — Да, вам не повезло. Без десяти час. Уже, наверное, ушла. Ну, ничего страшного, — улыбнулся голливудской улыбкой, так, что я даже запутался чему завидовать — дорогим часам или белоснежности зубов. Нет, у меня тоже зубы нормальные, но вот чтобы так… почти ослепляюще. Да и вообще, он прямо пышет — здоровьем, счастьем и плюшками. А на фоне меня это выглядит вызывающе… или точнее — подавляюще.

— Ну что же, жду вас завтра с утра.

Я поднялся, и попрощавшись, двинулся к выходу.

— И скажите там, у меня обед, чтоб никто не заходил, — добавил он, когда моя ладонь легла на ручку двери. Кивнув, я вышел из кабинета и молча зашагал по коридору. Глупо и по детски, — тут же выругал себя. Потом он обязательно спросит — почему вы не сказали, я же просил. Хотя, скорее всего, он попросту забудет. Это тебе кажется, что все только и думают о твоей персоне, а на самом деле о ней забывают, как только она выпадает из поля зрения. Мир не вертится вокруг тебя… Впрочем, некоторых этот очевидный закон не касается. Таких вот, как этот врач. Наверное.

Да что там — наверное. На него только взглянуть стоит, как сразу понятно — вот вокруг него мир точно вертится. Иначе откуда этот светящийся уверенный в себе взгляд, счастливая улыбка…

У меня-то в жизни всё совсем не так, чтобы светиться и улыбаться. Учёбу пришлось отложить на неопределённое время, пока не наладится с финансами, работу потерял, первая и пока единственная моя девушка с которой встречался почти год, ушла. Сказала, что разлюбила, хотя мне теперь всё больше кажется, что и не любила никогда. А я любил, как идиот. Познакомился с ней как раз, когда она со своим парнем рассталась, и в одну секунду нахлынуло. Внешностью она была немного похожа на Камерон Диас, характером — капризный ребёнок, но главное голос. Или точнее — голосок. Такой нежный и тоненький, что иногда мне было достаточно просто слушать её, чтобы купаться в блаженстве.

А потом её прошлому парню вдруг повезло, у него умерла бабушка, оставив внучку трёхкомнатную квартиру в наследство. В нашем жестоком мире такое и действительно рассматривается как чистое везение, не время теперь жалеть бабушек.

В общем, у её прежнего парня сразу появился небольшой магазинчик, новая машина, и кое-какая наличность. Ира, так звали девушку, тут же «разлюбила» меня и вернулась к бывшему, а я в то одинокое существование, в котором и пребывал до встречи с ней.