Теперь, когда он заговорил, его уже было не остановить. Я попросил его рассказать о себе, надеясь таким образом, подвести разговор к тому, что меня интересовало. Когда проект только начинался, он возил туда партии рабочих, в дороге они пели. «Помните старый лозунг: „Люди доброй воли объединяйтесь против сил разрушения во имя выхода из глобального кризиса“. Эти слова они положили на музыку, и получилась песня для двух хоров — мужского и женского. Какое было воодушевление! Тогда мы все еще были полны энтузиазма. Теперь-то все иначе». Я спросил почему. — «Слишком много неудач, проволочек, разочарований. Если б у нас было достаточно материалов, работа уже давно была бы закончена. Но все приходится доставлять из-за границы, из стран с другой мерой весов, и другими измерительными стандартами. Иногда детали не подходят, и всю поставку приходится отправлять обратно. Можете представить, как все это действует на молодых энтузиастов, которые стремятся выполнить работу по совести». Обычная история — путаница, бестолковщина из-за различий в идеологии и недостатках прямых контактов. Я поблагодарил его за откровенный разговор. Аккуратно посланный мяч отскочил дежурным клише: «Личные контакты — первый шаг на пути построения взаимопонимания между народами».

Похоже, я заслужил его доверие. Он стал со мной дружелюбен, рассказал о своей девушке, показал фотокарточки, где она играет с собакой. Я не хотел, чтобы он — или кто-либо другой — видел, сколько у меня денег, я отвлек его, указав на что-то сбоку от дороги, и быстро вытащил из бумажника фотографию девушки, стоящей на берегу озера. Я показал ему карточку, сказав, что девушка пропала и что я ищу ее. Не выказав особых эмоций, он заметил: «Потрясающие волосы. Повезло вам». — Я усомнился — посчитал бы он себя везунчиком, если бы его девушка исчезла с лица земли, и ему хватило учтивости изобразить легкое смущение. Убрав фотографию, я поинтересовался, видел ли он когда-нибудь такие волосы.

«Нет, никогда. — Он уверенно замотал головой. — У нас все больше брюнетки». — Говорить с ним о девушке было бесполезно.

Мы поменялись местами. Я устал после своей водительской смены и сомкнул веки. Когда открыл глаза, у него на коленях лежал пистолет. Я спросил, в кого он собрался стрелять. «Мы подъезжаем к границе. Здесь опасно. Повсюду враги». — «Но вы же соблюдаете нейтралитет». — «Какой еще нейтралитет? Это только слова. — И он добавил с загадочным видом: — Кроме того, и враги бывают разные». — «Например?» — «Саботажники. Шпионы. Гангстеры. Всякая шваль, что в смутное время расцветает пышным цветом». — Я спросил, могут ли напасть на наш грузовик. — «Такое уже случалось. Мы везем важный и срочный груз. Если они об этом прослышали, могут попытаться нас остановить».

Я вытащил свой полуавтоматический пистолет и заметил его заинтересованный взгляд, иностранное оружие явно произвело впечатление. Мы въехали в лес. Шофер был как на иголках. «Тут-то опасность и подстерегает». — С веток высоких дерев непроницаемыми ширмами свисали длинные серые бороды мха. Прятаться за ними — одно удовольствие. Свет постепенно тускнел, на дорогу падали последние лучи, и представить, как невидимые глаза следят за нами, было проще простого. Я все время был начеку, но не мог отделаться и от того, что занимало мои мысли.

Я заговорил о правителе. Шофер знал только то, что прочел в газетах. От передатчика до штаба правителя было примерно двадцать миль.

«А туда можно добраться?» — «Добраться? — Он непонимающе уставился на меня. — Конечно, нет. Это вражеская территория. Они разрушили дорогу и заблокировали проезд. Маловероятно, что от города хоть что-то осталось. По ночам слышно, как его обстреливают». — Его больше волновало, чтобы мы доехали до наступления ночи. — «Мы должны выехать из леса до темноты. Успеем, если повезет». — И он гнал, как безумец, грузовик подкидывало и заносило, из-под колес летели камни.

Меня охватило такое уныние, что продолжать разговор я не мог. Ситуация представлялась мне безнадежной. Девушка нужна мне, как жизнь, но я никогда не смогу найти ее. Дороги в город нет, добраться туда невозможно. Кроме того, город постоянно бомбят и, наверно, уже порядком разрушили. Ехать туда не имеет смысла. Она либо эвакуировалась, либо погибла. Меня охватило отчаяние. Похоже, весь этот путь я проделал зря.

Место для передатчика выбиралось с большой тщательностью — окруженное лесом возвышение, прикрытое с одной стороны горным хребтом, было удобно оборонять от наземной атаки. Территория вокруг стройплощадки расчищена, но лес начинался совсем близко. Мы жили в сборном домике, крыша текла, внутри все было сырым на ощупь. Несмываемый слой грязи на бетонных полах. Куда ни глянь, везде болото. Люди роптали на отсутствие удобств и плохое качество пищи.

С погодой тоже творилось что-то не то. В эту пору должно быть жарко, сухо и солнечно, а вместо этого все время лил дождь, было промозгло и прохладно. Густой белый туман лежал, запутавшись в деревьях, небо походило на опрокинутый бездонный котел.

Все это будоражило лесных зверей, они стали изменять своим привычкам. Большие кошки, потеряв страх перед человеком, подходили к жилищу и рыскали вокруг передатчика в поисках добычи. Над ними хлопали крыльями странные неуклюжие птицы. У меня сложилось впечатление, что звери и птицы искали у нас защиты от неизвестной опасности, которую мы выпустили на свободу. Их аномальное поведение казалось зловещим предзнаменованием.

Чтобы убить время и хоть чем-то себя занять, я организовал работы на передатчике. Проект уже близился к завершению, но рабочие пребывали в унынии. Я созвал собрание и постарался нарисовать им картины будущего. Враждующие стороны будут слушать наши передачи и поражаться беспристрастности и точности наших сводок. Трезвость наших аргументов убедит их. Мир будет восстановлен, глобальный конфликт предотвращен. И это станет главной наградой за наш труд. Я разделил всех на бригады, организовал соревнование и учредил призы для лучших работников. Вскоре мы уже были готовы начать трансляции. Я составлял сводки, правдиво описывая положение обеих враждующих сторон, агитировал за мир во всем мире, призывал к немедленному прекращению огня. Министр в письменном послании поздравил меня с успешной работой.

Я не мог решить, переходить границу или остаться. Надежды найти девушку в разрушенном городе не было. Если она погибла, то ехать туда просто незачем. А если она жива и сейчас в безопасности, то тоже смысла мало. Путь туда сопряжен с немалым риском. Хоть я и был лицом гражданским, меня вполне могли пристрелить как шпиона или взять под стражу на неопределенный срок.

Однако теперь, когда все шло как по маслу, меня охватила апатия. Я устал от попыток оставаться сухим в нескончаемый дождь, устал ждать, когда всех нас накроет льдом. Лед день за днем наползал на планету, и ни океан, ни горы не могли его задержать. Не ускоряя своего продвижения, но и не останавливаясь, он неуклонно приближался, захватывая и стирая с лица земли города, заполняя залитые кипящей лавой кратеры. Батальоны ледяных гигантов в безостановочном марше продвигались по земле, круша, уничтожая все на своем пути, и воспрепятствовать их наступлению не было никакой возможности.

И я решил идти. Ничего никому не сказав, в проливной дождь я доехал до блокпоста, откуда пешком пошел по лесистым горам, ориентируясь по карманному компасу. Несколько часов я карабкался вверх, продираясь сквозь мокрые заросли, пока не добрался до заставы, где меня задержал пограничник.

Девять

Я попросил, чтобы меня отвели к правителю. Не так давно он перевел свой штаб в другой населенный пункт. Меня повезли туда в бронированной машине в компании двух солдат с автоматами — «ради моей безопасности». Дождь лил не переставая. Мы с грохотом неслись через стену воды под тяжелыми черными тучами, затянувшими все небо. В город въехали в сумерках. Фары высвечивали знакомые картины опустошения — развалины, завалы, обрушившиеся здания, — все это блестело под дождем. По улицам передвигались войска.