Поколебались женщины, да по глупости и наивности согласились. В тех далеких местах, где проживала ее мать, привыкли людям доверять, тем более что там раньше и не слыхивали о таком обряде. Потом уж, через какое-то время, они узнали, на какую страшную участь тот чужой человек обрек их ребенка, да уж поздно было. Плакали обе, волосы на своих головах рвали, да только поделать уже ничего не могли. На одно только у них надежда оставалась, и об одном Пресветлые Небеса молили: раз так сложилось, то пусть девочка навсегда батом останется, и (не допусти того Всеблагой!), пусть она никогда не превратиться в эрбата.

Так вот, когда узнала тетка о том, что произошло, то в ужас пришла, и призадумалась, как же ей поступить. Да и матушка моя слезно умоляла ее молчать, не губить всех… Узнай стража про запрещенный обряд, ток в тот же час увезли бы невесть куда и мать, и дочь, да и младшей девочке в поселке плохо бы пришлось. Вот оттого-то тетка долго не знала, что ей делать и как поступить, но, в конце концов, все же решила никому и ничего не рассказывать. Не стоило, конечно, этого делать, сейчас — то она это понимает… Только вот родная кровь — не вода, да и до слез жалко ей было всех: что сестру больную, что девочек неразумных! Вот и решила она положиться на волю Пресветлых Небес, надеясь, что не обойдут они своей добротой и милостью семью сестры, не допустят, чтоб еще страшнее стала судьба бедной девочки… Только от жалости к ней и молчала. Наверное, не стоило ей того делать и так поступать, но не приведи Всеблагой хоть кому — то предстать перед таким выбором… Так и взяла тетка грех молчания на свою душу. Даже ее прекрасная дочь — и та не знала ничего об этой истории… Не та это вещь, которой гордиться можно…

— У вас все? — спросил Правитель тетку, когда та закончила свой душещипательный рассказ, полный долгих повествований о своих душеных метаниях.

— Да… — и тетка с видом раскаявшейся грешницы понурила голову.

— Что скажете вы? — Правитель посмотрел на князя Айберте.

— Я могу лишь повторить то, что уже говорил ранее: узнав об этой истории, я был потрясен до глубины души. Поверьте: то, что я узнал, явилось для меня полной неожиданностью…

— Для меня тоже. Я ожидал куда более честного ответа на свой вопрос от вашей родственницы.

— Ваше Величество!.. — невероятно, но в голосе князя Айберте явно присутствовали угрожающие нотки.

— Видите ли, — продолжал Правитель, не обращая внимания на слова князя, — видите ли, дело в том, что у меня имеются несколько иные сведения о том, что произошло много лет назад. Госпожа Тайанна, вы не желаете дополнить свой донельзя трогательный рассказ какими — либо подробностями?

— Нет — не колеблясь ни секунды, ответила тетка. — Я честно поведала то, о чем перед смертью рассказала моя мать. Больше к сказанному мне добавить нечего. Если же моя бедная племянница, которую, к сожалению, уже нельзя назвать нормальным человеком, утверждает нечто иное, то вам следует сделать скидку на состояние ее больного разума и…

— Достаточно — оборвал ее Правитель. — Господин Вояр, теперь попрошу вас ознакомить нас с результатами своего расследования по этому делу. Я имею в виду лишь ту его часть, которая касается непосредственно госпожи Лианы. Прошу излагать покороче, самую суть.

Ой, а тетка-то почти незаметно вздрогнула! И князь Айберте непроизвольно и с заметным недовольством покосился в ее сторону… Впрочем, его можно понять: находиться здесь в роли ответчика никому не по душе. Знахарка Элсет, помнится, говорила, что Правитель с некоторых пор втайне не выносит князя. А что, похоже на то. Легкая издевка в голосе Правителя и его преувеличенная вежливость вкупе с показным сочувствием весьма неприятны любому человеку, и вдвойне тяжело переносятся князем, особенно если учесть тяжелый характер мужа Эри и то, что Правитель ранее считался его другом. А еще, на мой взгляд стороннего человека, и тетка, и князь — они оба побаиваются Вояра, этого невзрачного тихого человека. И взгляды, которые они бросили в сторону главы тайной стражи, никак не назовешь дружескими.

Вояр же, сохраняя на лице все тот же отстраненный вид, подошел ближе к Правителю и взял с его стола несколько листов бумаги.

— Строго выполняя порученный мне и моей службе…

— Короче.

— Слушаюсь. Еще присутствуя при первом допросе женщины по имени Лиана (или Лия, как она предпочитает себя называть), я обратил внимание на некоторые несообразности в ее показаниях, не поддающиеся логическому объяснению. В этом нет ничего необычного, большинство из задержанных на допросах пытаются скрыть те или иные факты, или же дать им неверное толкование. В таких случаях нашей задачей в последующем является нахождение истины… Так вот, при дальнейшем расследовании этого дела часть из несообразностей в показаниях госпожи Лианы получила разъяснение, но, к сожалению, только часть. До определенного момента в своих показаниях госпожа Лиана довольно откровенно отвечала на поставленные перед ней вопросы. Однако кое — что весьма существенное в тех же показаниях она скрывала, или же просто не желала отвечать на поставленные перед ней вопросы, и разговорить ее не было никакой возможности.

Если учесть, что ее… спутники по путешествию в Стольград (я имею в виду присутствующих здесь же многоуважаемых Домниона Карстерия Диртере и графа Эрмидоре) также отказывались правдиво отвечать на некоторые из вопросов, касающихся личности вышеупомянутой дамы, то было вполне логично предположить, что они знают, но скрывают нечто, представляющее немалую опасность непосредственно для этой женщины. Причем она, эта опасность, должна быть нешуточной, раз ее… спутники предпочитают не распространяться ни с кем по этому поводу. У меня возникло четыре возможных предположения, касающиеся как их поведения, так и умолчания. При проверке наиболее вероятного из этих предположений выяснилось, что моя основная версия верна: эта женщина является эрбатом, то есть человеком с измененной психикой, возникшей в результате проведенного над ней запрещенного обряда. Хочу еще раз отметить, что подобное действо могло произойти только с разрешения и прямого попустительства членов ее семьи. В нынешнее время в своем состоянии эта женщина — эрбат представляет собой немалую опасность для окружающих. Трагический случай с принцем Паукейном — тому лишнее подтверждение…

— Не отвлекайтесь.

— Слушаюсь. На основании сведений, полученных из поселка, где ранее проживала упомянутая женщина, я прикинул, когда именно по времени мог быть проведен тот обряд, и приказал поднять архивы тайной стражи за тот период. Освежил их в памяти, так сказать… Поискать, конечно, пришлось — Вояр постучал согнутым пальцем по одной из бумаг, — и вот, кое-что удалось найти… Первое, что я хотел бы вам показать — это письмо неустановленного жителя нашей страны. Увы, того, кто его отправил, мы так и не нашли. Вот это письмо — Вояр показал лист серой бумаги, покрытый крупным неаккуратным почерком, каким обычно пишут не очень грамотные люди. — Так вот, написавший это письмо утверждал, что оказался невольным свидетелем разговора, который касался случая проведения в нашей стране запретного обряда. В письме приведены столь точные и подробные детали, что отмахнутся или не обратить внимания на это послание было невозможно…

Марида! Ее рук дело! Она, помнится, сказала мне, что написала письмо насчет того колдуна, что провел надо мной запретный обряд, и направила это письмо в столицу через своих людей. Упоминала и о том, что не знает дальнейшей судьбы своего послания…

— …По указанным в письме приметам были предприняты поиски человека, предположительно совершившего запретный обряд. В результате он был найден и опознан. Им оказался Канн — Хисс Д'Рейурр, лекарь и торговец травами, уроженец Нерга, до того уже дважды посещавший нашу страну с торговыми целями. Но при попытке ареста Д'Рейурр оказал ожесточенное сопротивление, в ходе которого погибли четверо стражников, маг и сотрудник тайной стражи, непосредственно проводивший поиск и расследование, начатое по этому письму. Подозреваемый оказался колдуном и, так сказать, хотел наглядно продемонстрировать свои познания в темном колдовстве в отношении тех, кто был послан для его ареста. По счастью, среди тех имелся опытный маг, увы, также погибший при том аресте, но, тем не менее, сумевший противостоять колдуну… К великому сожалению, живым Д'Рейурра взять не удалось.