Василиса помолчала, а потом кивнула, признавая правоту колдуна. И, не в силах скрыть любопытство, спросила:

— А почему колдуны все забывают?

— Из-за дара, — хмуро ответил мужчина. — Чем сильнее маг, тем страшнее и яростнее его дар. Человек не то что воспротивиться, вздохнуть не сможет без боли, особенно если сила в него без согласия перешла.

— А ты соглашался?

— Нет. Но мне повезло. Я сиротой был. Один. Никого убивать не пришлось. А вот другим…

В этот момент на кухню зашла Зария. И Глен тот час резко отвернулся и исчез. Чернушка так и застыла, увидев колдуна, а потом поджала губы и снова вышла в зал. Молча. И молчала после этого все оставшиеся дни.

Может быть, именно потому, что призрак и наследница лантей вели себя тоскливо и молчаливо, а может потому, что сама Лиска, наконец-то, снялась с ручника, к вечеру ее начало потряхивать от нехорошего предчувствия.

Ночь она провела, ворочаясь с боку на бок, утро, громыхая кастрюлями и сердясь на весь свет, день прошел в предвкушении того, как самая огромная сковорода вступит в контакт с головой Йена, едва тот вернется, вечер был посвящен тоске, ночь — тревоге, а нынешнее утро, прямо скажем, откровенной панике. Одним словом, наплыв посетителей помогал стряпухе справиться если не с одиночеством, то уж с тоской и желанием наделать глупостей — точно.

Таким образом, к обеду второго дня Василиса была готова сделать все, что угодно, но хоть как-то, развеять похоронную атмосферу, воцарившуюся в душе и на вверенной ей кухне. Хотелось поговорить с Зарией, но та столь упрямо, столь агрессивно молчала, отгородившись от всего мира невидимой стеной отчуждения, что Василиса поняла — ей эту стену не пробить.

Потому удрученная безрадостными мыслями она варила, жарила, парила и старалась не думать о том, что ее короткая семейная жизнь, похоже, обещает закончиться внезапно и трагично, потому что едва только Йен появится на пороге, его ждет смерть. Лютая и страшная. Он будет либо убит сковородой, либо задушен в объятиях, либо утоплен в слезах. Со способом убийства Васька еще не определилась, но пока склонялась к первому.

Однако вечером неизвестность и тоска стали совершенно невыносимы, и девушка решила хоть как-то развеять свою печаль — выйти в обеденный зал, где сидели люди, с которыми можно было перекинуться хотя бы парой слов.

Увы, народа почти не осталось. Лишь Багой о чем-то беседовал в углу с посетителем, которого невозможно было разглядеть в виду того, что половина сальных свечей в подвешенном к потолку тележном колесе — уже потухла. В таверне царил уютный полумрак. Негромко переговаривалась пара завсегдатаев, сидящих с кружками пива — мужики спорили о том, насколько страшны видии.

Василиса вздохнула, понимая, что тоска ее только усугубляется — поболтать было не с кем, поэтому девушка обреченно отправилась собирать со столов тарелки. Она уже набрала целую стопку, когда услышала, как скрипнула входная дверь. На пороге возник мужчина. Он застыл в проеме и аринтмский вечер расплылся синильной темнотой за его плечами. Незнакомец же словно раздумывал, стоит ли заходить. В таверну тянуло сквозняком и сыростью — проклятый дождь лил уже третьи сутки. Лиска зябко поежилась и махнула мужчине:

— Заходи быстрей, холодно. Чего замер?

— Приглашаешь, хозяйка? — слегка улыбнулся незнакомец.

— Приглашаю, приглашаю! — скороговоркой повторила Василиса, досадуя на неторопливость посетителя.

Тот зашел, огляделся, и опустился на краешек скамьи, стоящей у входа. Ишь, какой застенчивый. Однако… воспоминания о том, как вел себя Грехобор, впервые оказавшийся в «Пятаке», заставили стряпуху задуматься. Вот ведь… странные тут мужики. В нашем мире уже давно распластались бы на сиденье и требовали пива и закусок.

— Мил человек, не жмись у двери, садись сюда, — Василиса указала на соседний к ней стол, с которого как раз собрала грязную посуду. — Там не убрано, да и сквозит. Чего тебе принести? Похлебки или жаркого? Еще есть пироги, правда, с мясом все подъели, остались только с капустой.

На лице мужчины отразились сомнения, однако, поколебавшись, он все-таки прислушался к совету кухарки и пересел за указанный ею стол. Но вид при этом имел такой, словно не понимал, что вообще забыл в этой таверне и зачем сюда завернул. Сытый что ли?

Все вопросы отпали сами собой, когда незнакомец вскинул ладони, демонстрируя отсутствие мизинца на левой руке. Правая изувеченной не была, но почему-то оказалась до самого плеча закованной в латную рукавицу. Странный посетитель взглянул на Василису и сказал:

— Мне бы просто обогреться, хозяйка.

— Маг? — полу-утвердительно спросила догадливая стряпуха и, дождавшись кивка, направилась в сторону кухни.

Еще один. И тоже какой-то жалобно-несчастный. Эх, бедолаги. Прям как чувствуют, что только здесь их и примут.

Васька взяла самую большую тарелку, наполнила ее доверху жарким, положила на краешек огромный кусок хлеба и пару пирогов, после чего вернулась в трапезную и поставила кушанье перед незнакомцем. На лице пришедшего отразилось удивление, и Василиса поняла — ее не ждали. Видать, он и впрямь решил, будто она позволит гостю посидеть на краешке скамьи несколько минут, переводя дух, после чего выгонит обратно в промозглую ночь. Наверное, именно поэтому мужчина глядел на тарелку с мясом так, словно там копошился клубок змей.

— Это вкусно, — кивнула Лиска на блюдо, про себя забавляясь его смятением. — Или ты не ешь мясо?

— Ем. — Маг осторожно взял левой рукой ложку, зачерпнул жаркое, нерешительно посмотрел на исходящее ароматами яство и отправил ложку в рот. При этом в глазах у него промелькнула какая-то покорная обреченность. Вот мужчина медленно, без энтузиазма начал жевать… и невзрачное лицо осветила широкая улыбка. Он даже прикрыл глаза от удовольствия, точь-в-точь, как когда-то Йен.

Йен. Эх… Васька вздохнула и развернулась, чтобы уходить, как услышала:

— Хозяйка, ты тоже магесса?

— Я? — стряпуха даже растерялась. — Нет. Почему ты решил?

— Потому что вкусно.

Девушка удивленно вскинула брови, искренне не понимая, и чужак пояснил:

— Все, что готовит обычный человек, для мага имеет вкус горечи, — он помолчал, а потом вежливо склонил голову. — Составь мне компанию, хозяйка, если тебе не противен вид мага. Я давно не говорил с человеком.

— Почему? — заинтересовалась Василиса, опускаясь на лавку напротив посетителя.

— Маги недостойны домашней еды, собственного крова, друзей, семьи и… участия людей, — мужчина отправил в рот следующую ложку жаркого, и снова улыбнулся. — Наш удел — скитания, тишина и одиночество.

— Глупость какая, — возмутилась Лиска. — Со стороны послушать, так маги просто первородное зло какое-то.

— Так думают люди.

— Муж у меня — маг. И он — не зло! Он добрый и самый лучший, — твердо подытожила девушка.

— Муж? — ложка замерла на полпути к тарелке. — Ты — жена мага? Простая девушка? Даже не травница? Не колдунья?

— Да. Простая девушка.

— Это… поразительно, — незнакомец откинулся к стене. — Ты, хозяйка, и впрямь не считаешь нас злом. Почему?

— Там, где я прожила большую часть своей жизни, нет магов, — коротко пояснила Василиса, которая до сих пор не понимала, хорошо или плохо то, что она оказалась в этом мире.

И тут же в животе шевельнулся страх. А вдруг кто-то поймет, что она здесь по ошибке и отправит назад? Нет-нет! Ей нельзя назад! Йен еще не познакомился со сковородкой. Она еще не устроила ему первый в их совместной жизни семейный скандал, не закатила истерику, не вынудила валяться в ногах и умолять о прощении, а потом жадно и нетерпеливо примиряться. Нет! Никуда она не отправится. Поэтому девушка закончила:

— Люди порой бывают гораздо хуже любого из вас.

— Наверное, скучаешь по дому? — мужчина с наслаждением вдохнул аромат жаркого, и отправил в рот очередную ложку.

— По матери, — Василиса печально улыбнулась, однако разговор отвлекал ее от грустных мыслей, да и незнакомец, судя по всему, не собирался отправлять ее обратно — в туалет торгового центра.