2-й мужик.

А сам, я чай, думает: хоть бы ты и сам издох, так я бы плакать не стал... (Хохочет.)

Старый повар (с печки).

Это правильно, верно!

Таня.

Хорошо, приехал домой барин, сейчас к барыне: «какой, говорит, наш кучер добрый: он всю дорогу плакал, — так ему жаль моего Дружка. Позовите его: на, мол, выпей водки, а вот тебе награда — рубль». Так-то и она, что Яков собаки ее не жалеет.

(Мужики хохочут.)

1-й мужик.

Хворменно!

2-й мужик.

Вот так тàк!

3-й мужик.

Ай, девушка, насмешила!

Таня (наливает еще чай).

Кушайте еще!.. То-то, оно так кажется, что жизнь хорошая, а другой раз противно все эти гадости за ними убирать. Тьфу! В деревне лучше.

(Мужики перевертывают чашки.)

Таня (наливает).

Кушайте на здоровье, Ефим Антоныч! Я налью, Митрий Власьевич!

3-й мужик.

Ну, налей, налей.

1-й мужик.

Ну как же, умница, дело наше происходит?

Таня.

Ничего, идет...

1-й мужик.

Семен сказывал...

Таня (быстро).

Сказывал?

2-й мужик.

Да не понять от него!

Таня.

Мне сказать теперь нельзя, а только стараюсь, стараюсь. Вот она — и бумага ваша! (Показывает бумагу за фартуком.) Только бы одна штука удалась... (Взвизгивает.) Уж как бы хорошо было!

2-й мужик.

Ты смотри, бумагу-то не затеряй. За нее тоже денежки плачены.

Таня.

Будьте покойны. Ведь только чтобы подписал он?

3-й мужик.

А то чего ж еще? Подписал, скажем, и крышка. (Перевертывает чашку.) Да будет уж.

Таня (сама с собой).

Подпишет, вот увидите, подпишет. Еще кушайте. (Наливает.)

1-й мужик.

Только охлопочи насчет свершения продажи земли, миром и замуж можем отдать. (Отказывается от чая.)

Таня (наливает и подает.)

Кушайте.

3-й мужик.

Только сделай: и замуж отдадим и на свадьбу, скажем, плясать приду. Хоть отродясь не плясывал, плясать буду!

Таня (смеется).

Да уж я буду в надежде. (Молчание.)

2-й мужик (оглядывая Таню).

Так-то так, а не гожаешься ты для мужицкой работы.

Таня.

Я-то? Что ж, вы думаете, силы нету? Вы бы посмотрели, как я барыню затягиваю. Другой мужик так не потянет.

2-й мужик.

Да куда ж ты ее затягиваешь?

Таня.

Да так на костях исделано, как куртка, по сих пор. Ну, на шнуры и стягиваешь, как вот запрягают, еще в руки плюют.

2-й мужик.

Засупониваешь, значит?

Таня.

Да, да, засупониваю. А ногой в нее ведь не упрешься. (Смеется.)

2-й мужик.

Зачем же ты ее затягиваешь?

Таня.

А вот затем.

2-й мужик.

Что ж, она обреклась, что ль?

Таня.

Нет, для красоты.

1-й мужик.

Пузу, значит, ей утягивает для хвормы.

Таня.

Так так стянешь, что у нее глаза вон лезут, а она говорит: «еще». Так все руки обожжешь, а вы говорите: силы нет.

(Мужики смеются и качают головами.)

Таня.

Однако я заболталась. (Убегает смеясь.)

3-й мужик.

Вот так девушка насмешила!

1-й мужик.

Да уж как аккуратна!

2-й мужик.

Ничего.

ЯВЛЕНИЕ 15-е.

Три Мужика, Кухарка, Старый повар на печке. Входят Сахатов и Василий Леонидыч. У Сахатова в руках ложка чайная.

Василий Леонидыч.

Не то чтобы обед, a déjeuner dînatoir.^[8] И прекрасный, и вам скажу, был завтрак: поросячьи окорочка — прелесть! Рулье отлично кормит. Я ведь только сейчас приехал. (Увидев Мужиков.) А мужики опять здесь?

Сахатов.

Да, да, это всё прекрасно, но мы пришли спрятать предмет. Так куда же спрятать?

Василий Леонидыч.

Виноват, я сейчас. (К Кухарке.) А собаки где же?

Кухарка.

В кучерской собаки. Разве можно в людскую?

Василий Леонидыч.

А, в кучерской? Ну, хорошо.

Сахатов.

Я жду.

Василий Леонидыч.

Виноват, виноват. А, что? спрятать? Да, Сергей Иванович, так вот что я вам скажу: мужику, одному из этих, в карман. Вот хоть этому. Ты послушай. А, что? Где у тебя карман?

3-й мужик.

А на что тебе карман? Ишь ты, карман! У меня в кармане деньги.

Сахатов.

Ну, где кошель?

3-й мужик.

А тебе на что?

Кухарка.

Что ты! Молодой барин это.

Василий Леонидыч (хохочет).

А вы знаете, отчего он испугался так? Я вам сейчас скажу: у него денег пропасть. А, что?

Сахатов.

Да, да, понимаю. Ну, так вот что: вы поговорите с ними, а я покамест незаметно положу вон в эту сумку — так, чтоб и они не знали, не могли ничем указать ему. Поговорите с ними.

Василий Леонидыч.

Сейчас, сейчас. Ну, так как же, ребятушки, купите землю-то? А, что?

1-й мужик.

Мы-то предлегаем как всей душой. Да вот всё не происходит в движение делу.

Василий Леонидыч.

А вы не скупитесь. Земля — дело важное. Я вам говорил — мяту. А то можно табак еще.

1-й мужик.

Это двистительно, всякие продухты можно.

3-й мужик.

А ты, отец, попроси батюшку. А то как жить? Земля малая, — курицу, скажем, и ту выпустить некуда.

Сахатов (положил ложку в сумку 3-го мужика).

C’est fait.^[9] Готово. Пойдемте. (Уходит.)

Василий Леонидыч.

А вы не скупитесь. А? Ну, прощайте. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 16-е.

Три Мужика, Кухарка и Старый Повар (на печке).

3-й мужик.

Я говорил: на фатеру. Ну, по гривне, скажем, отдали бы, по крайности покойно, а тут помилуй Бог. Деньги, говорит, давай. К чему это?

2-й мужик.

Должно, выпимши.

(Мужики переворачивают чашки, встают и крестятся.)

1-й мужик.

А ты помни, как он слово закинул, чтоб мяту сеять? Тоже понимать надо.

2-й мужик.

Как же, мяту сей, вишь. Ты попытай-ка, горбом поворочай, — запросишь мяты, небось... Ну, благодарим покорно!.. А что ж, умница, где нам лечь тут?

Кухарка.

Ложитесь — на печку один, а то по лавкам.

3-й мужик.

Спаси Христос. (Молится Богу.)

1-й мужик.

Кабы Бог дал свершения дела. (Ложится.) Завтра после обеда на машину бы закатились, во вторник и дома бы.

2-й мужик.

Свет-то тушить будете?

Кухарка.

Где тушить! Всё прибегать будут: то того, то другого... Да вы ложитесь, я заверну.

2-й мужик.

На малой земле как проживешь? Я нынче ведь с Рожества хлеб покупаю. И солома овсяная дошла. А то закатил бы четыре десятинки, Семку бы домой взял.

1-й мужик.

Твое дело семейное. Без нужды! Землю уберешь, только подавай. Только бы свершилось дело.

3-й мужик.

Царицу Небесную просить надо. Авось смилосердуется.

ЯВЛЕНИЕ 17-е.

Тишина, вздохи. Потом слышны топот шагов, шум голосов, двери растворяются настежь и стремительно вваливаются: Гросман с завязанными глазами, держащий за руку Сахатова, Профессор и Доктор, Толстая барыня и Леонид Федорович, Бетси и Петрищев, Василий Леонидыч и Марья Константиновна, Барыня и Баронесса, Федор Иваныч и Таня. Три Мужика, Кухарка и Старый повар (невидим).

(Мужики вскакивают. Гросман входит быстрыми шагами, потом останавливается.)

Толстая барыня.

Вы не заботьтесь: я слежу, я взялась следить и строго исполняю свою обязанность. Сергей Иваныч, вы не ведете?

Сахатов.

Да нет же.

Толстая барыня.

Вы не ведите, но и не противьтесь. (К Леониду Федоровичу.) Я знаю эти опыты. Я сама их делала. Я, бывало, чувствую истечение, и как только почувствую...

Леонид Федорович.

Позвольте попросить соблюдать тишину.