Но это невозможно, скажутъ тѣ, которые не могутъ отрѣшиться отъ личной жизни. Напротивъ невозможно обратное,²⁹⁹ невозможно не жить внѣ себя. И всѣ люди живутъ такъ. Только это есть ихъ дѣятельная жизнь: семья, имущество, отечество и т. п.³⁰⁰ Прививокъ разума, выросшій на дичкѣ жизни, есть единственный двигатель жизни. Онъ поглощаетъ все и³⁰¹ всякая деятельность жизни облекается въ разумную безличную жизнь.

* № 2.³⁰²

Изъ письма къ А. К. Д[итерих]съ

О жизни и смерти, то, о чемъ я такъ много напряженно думалъ это послѣднее время, и о чемъ вы, я вижу, и думали, и думаете, я вотъ что думалъ.

Человѣку, вамъ, мнѣ представляется въ извѣстный періодъ его жизни удивительное сначала внутреннее противорѣчіе:

Я, только я, все для меня, внѣ меня все мертво, живъ и потому драгоцѣненъ и важенъ для себя только я.³⁰³ Безъ меня я не могу даже представить себѣ міра. Если я уничтожусь, то уничтожается весь міръ, и потому я, моя жизнь, драгоцѣннѣе жизни всего міра. И вмѣстѣ тотъ же я, если подумаю, вижу что³⁰⁴ живу не одинъ я, а живетъ вокругъ меня съ такимъ же сознаніемъ своей исключительной ЖИЗНИ цѣлый міръ живыхъ существъ; мало того, живетъ еще безконечный міръ не живыхъ существъ. И тѣ и другія живутъ для своихъ какихъ то чуждыхъ мнѣ цѣлей и не знаютъ и не хотятъ знать моихъ притязанiй на исключительную жизнь. Мало того я вижу, что всѣ эти живыя и не живыя существа для достиженія своихъ цѣлей стремятся уничтожить меня, мою жизнь и наблюдая другихъ подобныхъ мнѣ людей, я вижу, что это уничтоженіе мое неизбѣжно, что мнѣ, моей жизни, которая есть все для меня, безъ которой нѣтъ жизни, этому драгоценному мнѣ предстоитъ неизбѣжная погибель, что что бы я не дѣлалъ я непремѣнно и очень скоро начну страдать, разрушаться и умру. Умру я, то, въ чемъ одномъ я чувствовалъ и понималъ жизнь.

Противорѣчіе это лежитъ въ душѣ каждаго человѣка,³⁰⁵ составляетъ необходимое условіе жизни человѣка какъ разумнаго существа. Это есть противорѣчіе чувства исключительной личной своей жизни и разума,³⁰⁶ показывающаго мнѣ, что жизнь не есть достояніе только моей личности, а всего живаго, цѣлаго міра живыхъ существъ, имѣющихъ такую же жизнь, какъ и моя.

Противорѣчіе это было бы ужасно, если бы оно являлось вдругъ. Если бы человѣкъ, жившій одной животной³⁰⁷ жизнью, не зналъ ничего, кромѣ этой жизни, вдругъ бы получилъ разумъ, который бы показалъ ему, что другіе живутъ также, что другіе³⁰⁸ стремятся по своимъ требованіямъ уничтожить его и что ему неизбѣжно предстоятъ страданія его личности и уничтоженіе его жизни. Но разумъ, производящій это противорѣчіе не является отдѣльно и вдругъ,³⁰⁹ а выростаетъ понемногу³¹⁰ на животномъ человѣкѣ живущемъ личною жизнью. Природа, Богъ, производитъ наибольшіе результаты при наименьшемъ усиліи. Разумъ не является готовой отдѣльной силой, онъ постепенно зарождается на органической жизни. Разумъ заложенъ въ зародышъ человѣка, въ ребенка, и съ развитіемъ человѣка онъ растетъ и готовится неизбѣжное противорѣчіе. Въ то время дѣтства, юности, когда мы, не видя противорѣчія, росли и развивались, мы этимъ самымъ развитіемъ ростили въ себѣ разумъ, к[оторый] выросши, неизбѣжно привелъ насъ къ внутреннему противорѣчію, исключительности личной жизни и признанію жизни общей.

Ни одинъ разумный человѣкъ никогда и никуда не уйдетъ отъ этаго противорѣчія. Приходитъ время противорѣчіе становится передъ человѣкомъ во всей своей очевидности. Не знаю и не могу знать и любить никакой другой жизни такъ, какъ я знаю и люблю свою жизнь, и вмѣстѣ съ тѣмъ вижу что эта моя единственно извѣстная и любимая мною жизнь есть³¹¹ безсмысленный пузырь, выскочившій откуда то и готовый всякую секунду лопнуть и безслѣдно уничтожиться, а жизнь внѣ меня, не любимая, почти неизвѣстная мнѣ, есть настоящая вѣчная, разумная жизнь.

Это странно и страшно, но это такъ. Отъ этаго никуда не уйдешь, п. ч. это очевидно просто и несомнѣнно. И всякій знаетъ это, а если не знаетъ, то не можетъ усомниться, какъ скоро узнаетъ. Я буду въ землѣ черви, кости, а все будетъ жить. То, что для меня важнѣе всего, то погибнетъ, а что для меня не важно, то останется. «И пусть у гробового входа младая жизнь и т. д.» И безъ стиховъ это всѣ знаютъ. И въ этомъ намъ представляется страшное противорѣчіе. Зачѣмъ то, что важно и дорого то погибаетъ, и зачѣмъ то, что не важно, не дорого то останется? Но противорѣчіе ли это? Вѣдь это удѣлъ всѣхъ³¹² людей, одаренныхъ разумомъ. Можетъ ли быть противорѣчіемъ то, что есть общій удѣлъ и потому законъ жизни всѣхъ разумныхъ существъ. Вѣдь если такъ, то для сознающаго зерна, положившаго свое сознаніе въ оболочку, было бы противорѣчіемъ то, что оно сгниваетъ, пуская ростокъ?

Въ самомъ дѣлѣ въ чемъ противорѣчіе? Жилъ я, жилъ для своей ЛИЧНОСТИ и не думалъ о томъ, зачѣмъ и гдѣ я живу и какой будетъ конецъ (даже одно время старательно не думалъ объ этомъ). Зналъ я, правда,³¹³ что другія существа живутъ, но что знаніе было очень неясное и не мѣшало мнѣ жить. Я употреблялъ это знаніе только на то, чтобы пользоваться этими другими существами для себя, зналъ я тоже и то,³¹⁴ что я умру, и отъ меня и моихъ дѣлъ ничего не останется, но объ этомъ я старался не думать и жилъ.³¹⁵ Но по мѣрѣ того, какъ я жилъ, сила разума увеличивалась во мнѣ и, постоянно увеличиваясь, сливалась съ моей личностью, съ моимъ я. Сила разума не явилась во мнѣ, какъ что-нибудь особенное, внѣшнее, какъ знаніе или искусство, которое я пріобрѣлъ и которое лежитъ во мнѣ, пока мнѣ его ненужно, и не заявляетъ никакихъ правъ, а явилась во мнѣ эта способность разума не какъ часть меня самаго, а какъ самъ я. Сдѣлалось во мнѣ соединеніе въ одно моей животной личности и моего разума. И вотъ дѣятельность этаго разума, которая сначала не доходила до конца своихъ выводовъ, а которая служила мнѣ какъ орудіе для достиженія цѣлей моей животной личности,³¹⁶ подъ конецъ заявило свои права и привела меня къ сознанію того, что мое я, моя личность не важна, а есть преходящее ничто, а важное, вѣчное существованіе есть жизнь внѣ меня. И вотъ явилось то, что мнѣ³¹⁷ представляется противорѣчіемъ. Но противорѣчіе³¹⁸ ли это? Вѣдь разумъ не какая нибудь сила внѣ меня, которая требуетъ отъ меня чего то противнаго моему существу. Мой разумъ есть такое же я, какъ и моя личная жизнь. Если бы разумъ былъ внѣ меня, то очевидно что сила одна, требующая отъ меня служенія личной жизни, а другая, требующая отрицанія ея, составили бы противорѣчіе. Но разумъ во мнѣ, онъ отъ самаго дня моего рожденія выросталъ во мнѣ. Онъ тотъ же я. И потому противорѣчія нѣтъ. Требованія разума не противорѣчія, а только новыя требованія усложнившейся жизни, какъ напримѣръ и новыя требованія половыя, зарождающіяся на томъ же человѣкѣ. Новыя требованія представляются противорѣчіемъ только тогда, когда задерживается ихъ удовлетвореніе. Пока я живу, какъ жилъ ребенкомъ, безъ требованій разума, не видя безсмысленности и тщеты личной жизни, я живу спокойно, какъ живетъ всякое животное, и противорѣчія нѣтъ; если же разумъ, составляющій мое я показалъ мнѣ, что дѣйствительная жизнь не въ моей личности, a внѣ меня, то я неизбѣжно покоряюсь велѣнію разума, переношу свою жизнь внѣ себя и тоже спокоенъ и противорѣчія нѣтъ. Есть³¹⁹ только періодъ внутренняго переворота жизни, есть вступленіе въ новую форму жизни.³²⁰ И этотъ внутренній переворотъ представляется намъ противорѣчіемъ.