— Ты ничем не отличаешься от него, — в пустоту произнесла Кайлин. — Он так же стоял и молчал, когда ему не было, что мне ответить. Однако ему удалось получить от меня все гораздо меньшими жертвами: ему даже не пришлось ко мне прикасаться…

— О чем ты говоришь? — прошептал Гийон.

— Я верила ему. А он продал меня за возможность получить должность.

— Ты говоришь о Жене?!

— Тебе тоже нужны мои тайны? — не обращая внимания на его слова, продолжала говорить Кайлин. — Что ж, тебе удалось уколоть меня глубже, чем он. Неужели, такую как я, нельзя любить? Неужели, такой как я, можно только пользоваться…

Кайлин рассмеялась в голос, но по смеху ее невозможно было сказать, плачет она или на самом деле все-таки смеется.

— Ты мнишь себя великой? — закричала Сойя. — Ты, от которой у него одни неприятности! Думаешь, если он разок поимел тебя, это что-нибудь изменит? Все так же будут ненавидеть тебя, как и прежде! И он тоже!!!

Кайлин оборвала смех. Медленно поднявшись со стула, она повернулась к нему и голосом, в котором не осталось ни капли теплоты, ни толики той нежности, что он мог услышать ранее, произнесла:

— Ты ненавидишь меня? Презираешь? Что ж… Я оправдаю эти твои чувства. Я оправдаю ненависть каждого из вас ко мне. Я — первопричина всех ваших проблем. Я — источник вашей боли и презрения. Это я тот человек, которого ненавидит весь Мир.

— Что ты такое говоришь? — произнес он.

— Сакар — это и есть я. Я и мой брат. Саша и Катя Рудецкие. Это было так легко понять, Гийон, — покачала она головой. — Так легко… И не нужно было со мной спать. Рано или поздно, ты все равно бы нашел ответ. Я бы открыла тебе его сама, точно так же, как и передала разработку Жене.

Гийон смотрел на нее и не двигался. Он все никак не мог осмыслить ее последние слова. Кто же она, эта женщина? Кто она? И почему, предоставив Сианне возможность надавить на нее и получить ответы, сломив ее самым низким образом из всех возможных, унизив ее своим молчанием, и, в конце концов, узнав правду о ней, он не почувствовал презрения и ненависти? Нет, он испытал боль от того, что это ему не хватило смелости во время признаться в очевидном. Он унизил ее, он оказался тем человеком, которому удалось сломить ее. Непроизвольно поставив на чашу весов ее откровение и свои чувства к ней, он с такой легкостью получил то, что, казалось, было более важным. Но для кого? Для него или для них, стоящих рядом?

— Вы думаете, с этим легко жить? — прошептала Кайлин. — Я знала, чем все это закончится. С самого начала знала.

Сианна присела на стул за барной стойкой. Налив себе в стакан виски, она залпом осушила его.

— Прекрасная работа, Гийон, — как ни в чем не бывало, произнесла она. — И тебе, Сойя, тоже спасибо. Ты как раз вовремя приехала.

— Что? — прошептал Гийон.

— Это я позвонила Сойе. Извини, но если бы прошло еще немного времени, ты бы точно определился с тем, что собираешься делать дальше. А Кайлин уже попалась. Ты не заметил, как же. Еще в туалете я поняла, что она "зависла". Разве я могла упустить такую возможность? Ты же знаешь, удачный допрос зависит от многих обстоятельств. И главное из них — это представление о слабом месте жертвы. Ты не был еще голов столкнуться со своим прошлым лицом к лицу, а она не была готова к твоему замешательству. Я надавила, и она раскололась. Все просто. Допрос удался.

— Замолчи! — прошипел он в ответ.

— Ты сам предоставил мне эту возможность.

— Заткнись!

— Ты спал с человеком, который собственными руками сотворил все это. И теперь она живет здесь на деньги, которые ей заплатили. И теперь она говорит, что ей тяжело! Тяжело терять близких, Кайлин. Детей тяжело терять. А ты… — Сианна засмеялась. — Ей было только двадцать пять… А ему — два с половиной. И не воскреси ты того предурка, они были бы живы…

— Я не могу исправить прошлое, — ответила Кайлин.

— Тогда не говори, что тебе тяжело!!! — закричала Сойя.

Гийон продолжал смотреть на Кайлин. Она опустила свои руки и взглянула на него. И в глазах ее он ничего не увидел, ничего, кроме пустоты.

— Что смотришь? — с вызовом произнесла она.

Он молчал.

— Это я создала их всех! Я!

Она резко отвернулась и пошла в сторону холла. И только тогда до Гийона, наконец, дошло, что же он все-таки наделал. В его голове все разложилось по полочкам и понятно стало, что главное, а на что он может закрыть глаза. И главным оказалась она.

Он кинулся следом за ней, догоняя и пытаясь схватить за руку, но она ловко вырывала запястье и трясла им, словно отмахиваясь от какой-то грязи.

— Как ты можешь? — закричала ему вслед Сойя.

— Замолчи! — рявкнул он в ответ. — Кайлин! — позвал он, глядя, как она поднимается на второй этаж.

Она остановилась и обернулась:

— Ты получил то, что хотел. Доволен? А теперь возвращайся к своим друзьям — со мной спать тебе больше не придется.

— Кайлин! — Гийон побежал по лестнице вверх, следом за ней, но она, заскочив в первую попавшуюся комнату, закрыла за собой дверь на ключ.

— Кайлин!!! — орал он, пытаясь открыть замок.

Кайлин отошла от двери, и поток слез хлынул у нее из глаз. Она вытирала их рукавом своего махрового халата, но их было слишком много, невообразимо много для того, чтобы успеть остановить. Она всхлипнула и, почувствовав, что сил на сражение у нее больше нет, опустилась на пол и сжалась в комок.

Она слышала, как он колотит в дверь кулаком. Слышала, как зовет ее и просит открыть. Это слышали и те, кто сидел внизу. И только теперь Сианна поняла, что все они наделали. Только теперь ему стало понятно, что он на самом деле любит эту женщину, и ему все равно, в чем она виновата перед остальными и ним самим в первую очередь.

— Довольна? — спросил у Сианны Маркус, поднимаясь со своего места. — Не думал, что ты настолько нас ненавидишь.

— Это другое, — ответила Сианна, пряча лицо в руках.

— Это — одно и то же. Только я хуже, чем она. Она всего лишь создала надежду. А я ее купил.

— Это другое, Маркус!

— В твоем сердце не осталось места для чувств. Только работа. Браво, Сианна! Браво!

Маркус наигранно похлопал ей в ладоши и ушел.

— Ты тоже теперь меня осуждаешь? — спросила Сианна, оборачиваясь к Рихтору.

— Я предупреждал тебя, но ты, кажется, совсем ничего не поняла.

— Но, она раскололась!

— А он сейчас может ее потерять. Пять лет одиночества, Сианна, и он опять может все потерять.

— Он что, любит ее? — тихо произнесла Сойя, которая все это время стояла рядом с ними на кухне.

— Ты красивая женщина, — ответил Рихтор. — Но мы не выбираем, в кого нам влюбляться, а в кого — нет.

— Мы только выбираем, кого нам ненавидеть, — повторила собственные слова Сианна и налила себе виски в стакан.

Кайлин так и не открыла ему дверь. Он постоял еще немного, а затем развернулся и пошел вниз.

На кухне царила тишина. Сианна продолжала топить победу в виски, Рихтор молча потягивал пиво, а Сойя по-прежнему подпирала плечом холодильник.

— Ну, что, — громко заговорил Гийон, присаживаясь за барную стойку возле Сианны и протягивая ей свой пустой стакан, — такого поворота событий я не ожидал.

Сойя "отклеилась" от холодильника и села напротив него:

— Как ты мог?

— Что мог, Сойя? Мог после смерти жены спать с другими женщинами?

— Да, как ты смеешь?!

— Я смею? Какого черта ты вообще сюда заявилась!

— Мне позвонила Сианна.

Гийон "опрокинул" стакан и с грохотом поставил его на столешницу.

— А почему я об этом ничего не знал?! Вы что, решили, что вправе управлять моей жизнью?

— Ты сам не понимаешь, что делаешь, — заботливым тоном произнесла Сойя и положила свою ладонь ему на руку.

Гийон выдернул свою кисть и прошипел:

— Я, в отличие от тебя, знаю, что делаю. А вот ты, кажется, совсем забылась.

— Знаешь? Да ты тр…ешься с этой… этой… — Сойя закрыла лицо руками.