— Я думаю… — Пимброк посмотрел на Эймза, — нам следовало бы поехать туда и придумать что-нибудь… вместе с Робинзом.

Марло бросил взгляд на Эймза. Тот сидел насупившись и поглаживая колено. По губам полковника пробежала язвительная улыбка.

— Не стоит беспокоиться. Капитан Робинз справится без вас.

Зазвонил телефон. Марло поднял трубку, молча выслушал то, что ему сообщили, и, положив обратно трубку, потер кулаком висок.

— Только что доложили мне, что скоро в отель «Дорчестер» приедет советский журналист, преемник Мухина. Он сейчас находится в посольстве и заказал номер рядом с номером Мухина. Так что залезать к Мухину уже нельзя. — Он потер виски обоими кулаками и простонал сквозь зубы: — Завтра утром Мухин войдет к себе в номер и поймет все. Какой скандал!

Он обвел взглядом Пимброка и Эймза и сделал движение головой: уходите. Они поклонились и вышли.

На следующий день их вызвал к себе Кэрфакс. На его худощавом, пергаментном лице ничего нельзя было прочитать. Он долго разглядывал разложенные на столе авторучки и аккуратно очиненные карандаши, затем объявил ледяным голосом:

— Полковник Марло отказывается от ваших услуг. Больше вы не должны встречаться с Мухиным. Он, кстати, скоро уедет. Завтра утром вы оба полетите в Багдад. Повезете пакеты, весьма секретные. Поэтому не бросайте их где-нибудь, как вы это уже сделали в одном месте. В Багдаде ждите дальнейших распоряжений.

Он встал и протянул им руку. Когда они уже были в дверях, он сообщил им:

— Установлено, что в номере Мухина уже нет змеи. Он уходил из отеля и просил убрать номер. Туда заходила под видом горничной сотрудница пятого отдела и не обнаружила ничего. Круглая корзина совсем пуста. Очевидно, он отправил куда-нибудь своего ужа…

— Не ужа, а кобру, — сказал Пимброк.

— Это деталь. Мухин выразил удивление, почему в его номере такой беспорядок. Управляющий объяснил ему, что какой-то пьяный подобрал ключи и влез в номер, но после выдворения пьяного решили не трогать ничего, чтобы не было путаницы. Пьяный размахивал какими-то бумажками, возможно, что он их обронил в номере. Так объяснили Мухину. Поверил он или нет, пока неизвестно. Итак, желаю вам всяких удач. — Он неожиданно улыбнулся, но сразу же сделал серьезное лицо. — Надеюсь, что фортуна больше не будет подставлять вам ножку. Очень взбалмошная девица. Прощайте.

Москва

(В наши дни)

Выяснилось, что самолет из Тираны опоздает примерно на полтора часа — прибудет в полдень. Возвращаться в город не имело смысла — Мухин решил остаться в аэропорту.

Его окликнул американский профессор-славист, который приехал провожать советского ученого, едущего на научный конгресс в Бостон. Мухин пошел с профессором в зал ожидания для иностранных пассажиров. Вскоре приехал советский ученый с группой провожающих. Американец вместе со всеми пошел к самолету.

Мухин прошел в буфет. Вскоре туда вошла группа иностранцев. Один из них — коренастый, седой, с круглым румяным лицом — подошел к буфетной стойке и показал на сигареты. Продавщица никак не могла втолковать ему с помощью жестов, что он должен дать еще 23 копейки, тогда она даст ему сдачу — ровно 14 рублей. Мухин решил помочь им. Но, взглянув на иностранца, он округлил глаза и замер в неожиданности. Иностранец всплеснул руками.

— Мистер Пимброк! Мистер Мухин! — крикнули они одновременно и стали хлопать друг друга по плечу.

Мухин взял две чашки кофе, они сели за столик. Оказывается, Пимброк вчера прилетел из Дели, переночевал в «Метрополе», а сейчас должен направиться в Копенгаген. Мухин сказал, что он встречает друга, возвращающегося из Аддис-Абебы.

После обмена комплиментами — оба похвалили друг друга за отличный вид — Мухин сказал, что он с удовольствием прочитал последний детективный роман Пимброка, где разоблачаются фабриканты оружия, связанные с заправилами газетного концерна и совершающие разные преступления. Мухин также похвалил документальную повесть Пимброка, в которой говорится о махинациях английской разведки в Египте в годы последней войны.

Пимброк улыбнулся и, прищурив глаза, сказал:

— Я рассказал откровенно о некоторых делах, к которым был причастен. Вы можете сделать то же самое. Теперь все это уже отошло в область истории. Можно предать гласности…

— Что именно?

— То, чем вы занимались во время войны. В Африке и Лондоне.

— Я был корреспондентом.

— Это для вида. А на самом деле…

Мухин рассмеялся.

— Ах, вот вы о чем.

Пимброк заглянул Мухину в глаза и подмигнул.

— Я уже давно снял маску. И вы тоже можете сделать это. Дело прошлое…

— Вы и Эймз были на секретной службе, — сказал Мухин. — Я знал это. Но что касается меня, то я был журналистом, и только. Так же, как и теперь. А вы меня считали чем-то вроде «советского Лоуренса»…

Пимброк сделал удивленное лицо.

— Неужели вы не имели отношения к разведке? Война уже давно кончилась. Теперь уже нет необходимости камуфлировать себя.

— Я говорю совершенно искренне. Вы зря тратили на меня столько времени и усилий — не спускали с меня глаз, обнюхивали и ощупывали со всех сторон…

Пимброк кивнул головой.

— Да, мы были приставлены к вам. Правда, я иногда сомневался в том, что вы агент, но старался отгонять эти сомнения.

— И эта очаровательная американочка… Лилиан Уэстмор… тоже была приставлена ко мне. Только не знаю, от кого — от вас или от американской разведки…

— Кто? Лилиан? — Пимброк откинулся на спинку стула и расхохотался. Потом вытащил платок и вытер глаза. — Вы зря подозреваете ее. Она не имела никакого отношения к этим делам. Поверьте мне.

— Вы оба тогда внезапно исчезли, даже не попрощавшись. Лилиан очень удивилась. А потом вы с ней встречались?

— Да. И теперь видимся.

— Передайте ей сердечный, — Мухин привстал, приложив руку к груди, — самый искренний и сердечный привет. Она так же красива?

— Да. Она самая красивая женщина на свете.

— Помню, как я танцевал с ней… Она была очень милой девушкой. Что она сейчас делает?

— Преподает русский язык в одном институте. Она ведь с тех пор все время занималась Россией, стала специалисткой.

Мухин покачал головой.

— Значит, я зря подозревал ее. Она мне очень нравилась, и я очень сожалел, что она — агент разведки. Где она живет?

— В Уимблдоне под Лондоном, в уютном, увитом плющом домике, с двумя детьми.

— Двое детей?

— Да, сын похож на нее, а девочка… на меня.

Мухин встал и, пожав руку Пимброку, попросил передать горячий привет миссис Пимброк и двум маленьким Пимброкам.

— А у вас сколько? — спросил Пимброк.

— Сын, двенадцати лет, зовут Петром, хочет быть футболистом мирового класса и специальным корреспондентом «Правды» на Марсе. — Мухин покрутил головой. — А я думал, что у Лилиан роман с вашим другом Эймзом.

— У них ничего не получилось. Она разочаровалась в нем. Принц со стеклянным сердцем.

— А где сейчас этот принц?

— Теперь он генерал-лейтенант. Так и остался на военной службе и стремительно пошел вверх. Находится в Сингапуре, состоит в аппарате СЕАТО.

— Действует по той же линии?

— Да, стал крупным специалистом по тайной войне. Наши пути совсем разошлись. Я за то, чтобы мои Алиса и Дик и ваш Петр никогда не знали войн, а Эймз хочет убить их.

— Что сейчас пишите?

— Я объездил страны Юго-Восточной Азии и собрал интересные материалы о тайных заговорах. Но сперва напишу книгу, которая дополнит историю «операция Минсмит», уже преданной гласности в Англии.

— Это насчет Сицилии?

— Да. В результате двух комбинаций английской разведки — «Минсмит» и «Бримстон», которые проводились одновременно, нам удалось обмануть Гитлера и вышибить Италию из войны. Я имел некоторое отношение к «Бримстону» и могу рассказать о том, как мы, благодаря хитрости, овладели без труда Сицилией. Этим мы обязаны всецело двум комбинациям нашей разведки…