— Не знаю я никакого Жени, — повторил Бугаев спокойно. — А вот от выпивки не откажусь, если ты решил мне поставить.

— Хоп! — удовлетворённо сказал рыжий. — Завтра и поставлю. Ты где живёшь?

— В справочном всё знают, — отрезал Бугаев.

Парень засмеялся.

— Ты, Семён Иванович, крутой мужик. Завтра утром позвоню.

— Я сплю долго, — буркнул Бугаев, но парень, не дослушав, повесил трубку.

«Ну, Сеня, — прошептал Бугаев, подойдя к окну и вглядываясь туда, где темнел залив, — начинается работа».

Далеко в заливе медленно двигались красный и белый огоньки. Наверное, шёл в порт большой корабль.

Снова зазвонил телефон. Бугаев снял трубку и рявкнул от души:

— Чего надо?

— Можно Веру? — спросил женский голос.

— Ушла в баню! — отрезал Семен и положил трубку. Его проверяли. Его проверяли — не стал ли он названивать куда-нибудь после разговора с рыжим.

Заснул он только под утро, когда совсем рассвело. Но в девять — контрольный срок его звонка в управление — проснулся словно по будильнику. Взялся за телефон. Корнилов, как всегда, был уже в управлении.

— Состоялось, Игорь Васильевич, — сказал Семен вместо приветствия. — Ночью позвонили. Думаю, что сегодня встретимся.

— Понял, Сеня, — в голосе полковника чувствовались удовлетворённые нотки. — Диктуй им свои условия. Поезжай на машине — пускай убедятся, что ты на колёсах. Место встречи выбери людное. Пошлём за тобой «хвоста». Чемоданчик с инструментом возьми с собой. Спрячь под сиденье. Не исключено, что в твоё отсутствие они к тебе в квартиру наведаются.

— Могли бы давно это сделать, — сказал Бугаев.

— Надеялись на Жогина. Бережёного бог бережёт.

…Они договорились с рыжим встретиться у Гостиного двора. Со стороны Думы.

— Там есть где машину поставить, — сказал Семён. — Я сегодня на колёсах.

— А как же выпивка? — ехидно спросил рыжий.

— Для хорошей выпивки колёса не помеха.

Рыжий расхохотался.

Площадь между Гостиным двором и Думой, за усечённым портиком Руска, была удобна тем, что большая автостоянка давала возможность сотрудникам, приехавшим вслед за Бугаевым, расположиться, не привлекая ничьего внимания. Но и рыжий получал преимущество — в любой момент мог нырнуть в метро или смешаться с нескончаемым людским потоком, обтекающим Гостиный двор, скрыться в торговых залах.

Бугаев поставил свой старенький «жигулёнок» рядом с большим запылённым автобусом. У автобуса был псковский номер, и Семён подумал: «Псковичи в Ленинград за товаром приехали». Напротив, с думской стороны, остановилась зелёная «Волга». Он заметил её, когда выезжал от дома на Наличный проспект. И пока ехал к месту свидания, то время от времени видел зелёную «Волгу» в зеркале заднего обзора. Машина шла за ним на приличном расстоянии. «Чего это они такую приметную прислали? — подумал Семен. — Я таких зелёных „Волг“ у нас в управлении не видел».

До встречи с рыжим оставалось ещё минут семь, и Бугаев, заперев машину, прошёл несколько шагов в сторону Невского. Там всегда продавались жареные пирожки с мясом. Вокруг двух, как на подбор, плотных, с загорелыми лицами продавщиц толпился народ. Семён вынул из кармана мелочь и пристроился в очередь. Люди ели пирожки тут же, стоя под арками Гостиного двора. Промасленные бумажки, в которые продавцы заворачивали пирожки, валялись около урны на тротуаре. Чуть поодаль несколько женщин в цветастых платках что-то горячо обсуждали. Прислонённые к стене, лежали их покупки — тугие сетки с оранжевыми апельсинами, большие свёртки, из которых выглядывал голубой шёлк ватных одеял.

— И на меня пару горячих, — раздался за спиной Бугаева знакомый бархатный голос. Семён лениво повернул голову. «Вот, сволочь, незаметно подошёл. Небось караулил уже».

Рыжий был в сером берете. От этого плоское лицо его показалось Бугаеву ещё более плоским и бесцветным.

— Угощаю, — усмехнулся Семён, оглядывая парня. На рыжем была надета замшевая курточка на «молнии» и синие вельветовые брюки. «Не отстаёт от моды, — подумал Бугаев. — А в прошлый раз, в ресторане, я так его бесцветную рожу старался изучить, что даже не запомнил, в чём он был одет».

Он купил шесть пирожков и три протянул парню. Тот молча взял их, но есть не стал. А Бугаев тут же с аппетитом откусил полпирожка.

— А я думал, вы и завтракаете в ресторане, — сказал парень. Он снова перешёл на «вы». Наверное, по телефону ему разговаривать было проще.

— Много будешь думать, скоро состаришься, — пережёвывая пирожок, ответил Бугаев.

— Пойдём в тачку, пожуём. Тут все ноги отдавят, — попросил рыжий.

«Он видел, как я приехал, этот рыжий, — отметил Семен. — Рыжий, рыжий, конопатый, — вспомнил он детскую присказку, — стукнул бабушку лопатой… Этот стукнет и дедушку. Да он не такой и рыжий…»

В машине парень снял берет и сунул в карман. Его волосы были и правда с еле заметной рыжиной. А ведь и в ресторане в первый момент он не показался Семену очень рыжим. «А вот окрестил „рыжим“, — думал Бугаев, — и пошёл он у меня за „рыжего“».

Они молча жевали пирожки, выжидая, кто начнёт разговор первым.

— А запить у вас нечем? — спросил парень.

Бугаев кивнул на «бардачок». Рыжий открыл его. Хмыкнув, с удовлетворением вытащил бутылку пива. Там лежала ещё большая, «долгоиграющая» бутылка «Столичной».

— Запасливый вы мужик, Семён Иванович, — улыбаясь, сказал парень и зубами открыл пробку с пивной бутылки. У Бугаева по спине пробежали мурашки, так бывает, когда по стеклу чиркает ножик.

— Никогда не знаешь, чем день кончится, — сказал Семен. — Не бегать же ночью за таксистами.

В это время пыльный псковский автобус отъехал, выпустив из выхлопной трубы тучу тёмного и пахучего дизельного дыма, и Бугаев увидел тёмно-серую «Волгу» и за рулём Сашу Углева, одного из лучших водителей управления. Саша читал, уткнувшись в какой-то журнал, а Володя Лебедев, следивший, наверное, за «Жигулями» Бугаева из толпы, пока их разделял автобус, садился на заднее сиденье.

«Так вот они где пристроились! А зелёная „Волга“?» — пронеслось в голове у Бугаева, и он сказал сердито:

— Ну, ладно, помолчали, и будет! У меня сегодня дел невпроворот. Я за свою жизнь в молчанку уже наигрался…

— Есть серьёзный разговор, Семён Иванович. — Парень нахмурился, словно хотел придать себе выражение значительности, и посмотрел на часы.

— Так не тяни резину.

— Один мой кореш потолковать хочет… — Почувствовав, что Бугаев собирается возразить, парень торопливо добавил: — Серьёзный мужик. Поладите с ним — в прогаре не останетесь. Это почище, чем ваши колхознички…

— Ну, Женя, сявка! — пробормотал сквозь зубы Бугаев. — Я-то думал, он человек, а не баба трепливая. Попляшешь ты у меня!

По «легенде» Семён гулял после того, как ограбил колхозную кассу.

Рыжий хотел что-то сказать, может быть, о том, что Жогин пропал, только махнул рукой.

— Поехали, Семён Иванович?

— Поеду. Но прежде с Жекой поговорю. Я тебя второй раз вижу, а третьего может уже не быть…

— Вы за кого меня держите? — усмехнулся парень.

— Кто тебя знает. Вон ты какой улыбчивый, Вася. Думаешь, я и вправду в ресторане поверил, что тебя папа с мамой Васей нарекли?

Рыжий нерешительно улыбнулся, не найдясь, что ответить.

«Интересно, сколько же ему лет? — думал Семен, искоса поглядывая на нервничающего парня. — Такая рожа, что можно и двадцать дать, и двадцать пять. На скопца похож. И никакой он не блатняк, просто „работает“ под бывалого. Нахватался блатных словечек…»

— Вася не Вася?! Разве в этом дело? — наконец сказал рыжий. — Я-то у вас паспорт не спрашиваю? А Жогина дома уже второй день нету. В больницу попал. — Он вытащил пачку «Стюардессы», нервно закурил.

— В больницу? — недоверчиво спросил Семен и, проследив, как парень выдвигает пепельницу, отметил с удовлетворением: «Теперь у меня твои пальчики останутся. Только вряд ли они найдутся в нашей коллекции».