Большую часть времени Тэк проводил в школе — не самое веселое место на свете, — но, возвращаясь после утомительного дня, он вновь погружался в мрачную атмосферу родительского дома. Мама и папа вели себя так, словно были едва знакомы с собственными детьми, с которыми они по какой–то непонятной причине вынуждены находиться под одной крышей. И хотя родители постоянно заботились о том, чтобы Тэк хорошо учился, и донимали сына разговорами о школе, от этого они не становились ближе.

Иногда родители орали на Тэка. Он огрызался, иногда не выдерживал и тоже срывался на крик. Но когда скандал стихал, обычно никто не чувствовал себя победителем.

В глубине души мальчик понимал, что папа и мама действуют из лучших побуждений. Ему очень хотелось верить, что их отчуждение вызвано тем, что они просто редко видятся: почти целый день Тэк проводил в школе, родители — на работе.

На самом деле, Тэк был недалек от истины; мать работала в нескольких местах, и дети привыкли к тому, что ее почти никогда не бывает дома. Отец служил клерком в какой–то мелкой конторе, и, хотя работа в Педагогическом Совете осталось в далеком прошлом, он до сих пор сохранил отвратительную привычку разговаривать высокомерным тоном, напуская на себя вид надменного и властного всезнайки.

Тэк вскинул голову и замер: до него донеслось тихое поскрипывание половиц, кто–то крадучись взбирался по лестнице. Несколько секунд он сидел, прислушиваясь к осторожным шагам за дверью, затем расплылся в счастливой улыбке. Тэк всю жизнь прожил в этой квартире и по скрипу ступенек мог безошибочно определить, кто из членов семьи поднимается к нему в комнату.

Последнее время между ним и родителями повисло холодное отчуждение, но Тэк всегда с неизменной теплотой и любовью относился к своей младшей сестре.

—Сюзи! — позвал он, когда шаги на лестнице стихли.

—Привет, Тэк, — прошептала сестренка, приоткрывая дверь и заглядывая в образовавшуюся щелочку.

—Привет, — Тэк улыбнулся.

—Что с тобой? — страшным шепотом спросила она.

—Ничего, — Тэк распрямил спину и вытянул ноги вдоль кровати. — Почему ты говоришь шепотом?

—Чтобы мама и папа не услышали. Они велели не мешать тебе готовить уроки, — пояснила девочка.

—Да уж. Мама и папа отдают много разных распоряжений, — саркастически хмыкнул Тэк.

—Да, — согласилась Сюзи, переступая порог комнаты, — но папа сказал, что, если ты не начнешь заниматься как следует, тебе даже могут не выдать аттестата об окончании школы.

Тэк скривился в горькой усмешке и устало закатил глаза: сегодня утром отец уже успел сказать ему и об этом, и о многом другом.

—Как же они меня достали, — проворчал мальчик. — Я хочу сказать, что общение с родителями было бы гораздо приятнее, если бы они перестали все время командовать.

—А разве они командуют? — спросила Сюзи взрослым голосом и, сурово нахмурив брови, склонила голову набок.

Пару секунд Тэк вполне серьезно обдумывал вопрос Сюзи:

—Не знаю. Но разве это правильно, когда одни люди постоянно указывают другим, что им делать?

—Знаешь, мне это тоже не очень–то нравится, — девочка пожала плечами. — Но так уж повелось: они устанавливают правила, а мы должны слушаться. Так что какой смысл переживать по этому поводу?

Это простое утверждение, которое, по мнению Сюзи, должно было развеять мрачное настроение брата, своей безысходностью повергло Тэка в еще большее отчаяние. На него вдруг навалилась страшная усталость, он тяжело вздохнул и, словно тряпичная кукла, рухнул на кровать. Сюзи поняла, что сама того не желая, расстроила брата. Она пододвинулась поближе к кровати и осторожно подергала его за рукав:

—Тэкки?

—Что?

—С тобой все в порядке? — Да.

—Ты уверен?

—Да, Сюзи, я в полном порядке, — не открывая глаз, пробормотал он.

На этот раз Сюзи больше не стала задавать вопросов. Тэк удивленно приоткрыл один глаз и тут же оказался в крепких объятиях; она обхватила его руками за шею и притянула к себе. Тэк инстинктивно подался вперед, уткнувшись лбом в теплое плечо Сюзи. Несколько мгновений сестра сжимала Тэка теплыми руками, и он чувствовал, как напряжение отпускает его. Горести и тревоги этого тяжелого дня отступили, на смену им пришло ощущение теплоты и необыкновенного покоя. Это было очень странное ощущение: так хорошо и спокойно становится на душе, когда рядом есть человек, который просто подойдет и обнимет тебя и которого ты можешь обнять и прижать к своей груди. Внезапный порыв сестренки напомнил ему, каким жестоким и враждебным может быть весь остальной мир, но Тэк всегда знал, что в этом мире есть, по крайней мере, один человек, на чью поддержку и участие он всегда может рассчитывать.

Иногда этого было вполне достаточно, чтобы пережить все неприятности дня.

—Не грусти, ладно? — сказала Сюзи, осторожно высвобождаясь из объятий брата.

—Обещаю, — Тэк неохотно разжал руки и отпустил сестру. — Послушай, я знаю, у нас нет времени для развлечений, но почему бы нам не пойти с тобой в парк в выходные. Договорились?

—Конечно, с удовольствием! — радостно воскликнула Сюзи.

—Отлично. А теперь иди, пока папа и мама не заметили, что мы с тобой бездельничаем, вернее, бездельничаю я, а ты отвлекаешь меня от занятий, — мальчик устало улыбнулся.

—Ну, если ты меня прогоняешь… пока, Тэкки, увидимся! — Сюзи ткнула его кулаком в живот и пулей вылетела из комнаты, не дожидаясь, пока брат дернет ее за косичку.

Тэк упал на кровать, отчасти из–за того, что Сюзи довольно чувствительно заехала ему кулаком под ребра, но больше всего ему хотелось насладиться последними спокойными мгновениями, прежде чем подняться с постели и сесть за учебники. Несколько секунд он лежал, откинувшись на подушку, и ему казалось, что руки сестры все еще обнимают его за шею. Эти теплые объятия, словно яркий луч света, озарили его скучную монотонную жизнь. Через пару минут он наконец заставил себя подняться с кровати и сесть за стол. Рядом стоял маленький черно–белый телевизор. Покрутив ручку настройки, Тэк немного прибавил громкость — просто для того, чтобы создать звуковой фон, пока он корпит над учебниками.

—Приветствуем вас на канале Си–эн–эс. Сегодня Педагогический Совет нашего Города обнародовал новый указ, призванный повысить посещаемость школ, — жизнерадостным голосом объявила ведущая. — Указ предусматривает введение более строгого наказания за прогулы; кроме этого, в прилегающие к школам районы направляются дополнительные патрули, которые будут следить за порядком и отлавливать злостных прогульщиков.

Тэк покосился на экран телевизора: там появилось знакомое лицо мэра.

—Нам представляется, что данные меры жизненно необходимы, — заявил мэр. — Итоги единого городского экзамена убеждают, что мы движемся в верном направлении; факультативные занятия и дополнительные уроки в выходные дни дают свои положительные результаты. Но в то же время нам следует обратить самое пристальное внимание на такой показатель, как посещаемость. К сожалению, число учеников, которые регулярно прогуливают занятия, резко возросло. Эта тревожная тенденция должна заставить нас серьезно задуматься, ведь дети — это наше будущее, и наш долг сделать все, чтобы каждый ребенок получил полноценное образование.

Тэк скривился от отвращения. Он выключил телевизор и, придвинув к себе учебник по математике, взялся за решение задач. Вечно одно и то же: они ловят нескольких прогульщиков и начинают прижимать всех остальных. С каждым днем свобода, которой у школьников и так осталось немного, тает на глазах. Интересно, что станет с этой так называемой свободой через несколько лет? А через несколько поколений? Каково будет жить в таком Городе?

Медленно, но верно педагоги подходят к тому, что любой шаг школьника оказывается под жестким контролем, каждый ребенок, который идет по улице в то время, когда он должен находиться в школе, вызывает подозрение, и педагоги не остановятся ни перед чем, чтобы установить контроль над всем.