Создавая систему управления на белом Юге, по мнению Алексеева, следовало озаботиться также обеспечением общественной поддержки. Прежние политические партии представлялись довольно «узкими», в силу формальных организационных причин, хотя в политическом «спектре» Юго-Востока России заметным преобладанием пользовалась кадетская партия. Но поскольку в конце 1917 г. большинство контрреволюционных общественных группировок еще оставалось в столице, то, по инициативе Михаила Васильевича, в Ростове и Новочеркасске стали создаваться структуры весьма влиятельного в будущем «Союза защиты Родины и свободы». Первоначально Союз, под наименованием «Союз спасения Родины», был основан в октябре в Москве членами кадетской партии. Но непосредственное руководство созданием Союза осуществлял прибывший в Ростов Б.В. Савинков, заручившийся со стороны Алексеева негласной поддержкой. Примечательно, что наименование «Союз защиты Родины и свободы» было предложено самим генералом уже после «большевистского переворота».
Нельзя сказать, что Савинков был чем-то близок Алексееву по взглядам. По оценке князя Г. Трубецкого, «с свойственной ему энергией и ловкостью, Савинков тотчас принялся обделывать свое дело. Прежде всего, он подъехал к генералам Каледину и Алексееву и предложил себя в качестве посредника с демократией… Генерал Алексеев лично не питал, конечно, никакого доверия к Савинкову, но, не отличаясь силой воли, он уступал перед железной волей всегда спокойного и всегда знающего, чего хочет, Савинкова»{97}.
Алексеев поддерживал контакты с Москвой, Петроградом, Киевом. Связь с Москвой осуществлял Савинков, получивший от генерала полномочия для организации московского отделения Союза, которое стало весной—летом 1918 г. центральным звеном в Союзе, переняв его наименование и полномочия. Благодаря авторитетности «имени» Алексеева, Савинкову удалось создать многочисленную военную организацию из офицеров (3—4 тысячи) во главе с полковником А.П. Перхуровым, также прибывшим с Дона. Московские кадеты и правые политики, несмотря на определенную «политическую антипатию» к бывшему «террористу», договорились о принятии савинковским «Союзом» политической программы Добровольческой армии.
В Петрограде генерал Алексеев поддерживал контакты с организацией генерал-лейтенанта А.В. Шварца (своего бывшего сотрудника но работе в «крепостном комитете») и другого своего сослуживца по Ставке — действительного статского советника Орлова (будущего начальника контрразведки Военного управления Особого совещания). В Киев, получив полномочия от Алексеева и Корнилова, отправился бывший комиссар 8-й армии Юго-Западного фронта В.К. Вендзягольский. Савинков, Вендзягольский, а также известные на Дону представители демократии П.М. Агеев и С.П. Мазуренко входили в состав общественного «Совещания при генерале Алексееве», составляя «демократический фланг» политического фронта, на который опиралась Добрармия. Ожидались пополнения и с Румынского фронта. Как отмечал в письме к Главнокомандующему армиями фронта генералу Щербачеву Корнилов, «все стремления, как мои, так и генералов Алексеева и Каледина, в настоящее время сводятся, главным образом, к скорейшему набору добровольцев и обеспечению армии вооружением, снаряжением, боевыми припасами и денежными средствами, причем, конечно, особенно важно получить бойцов и оружие»{98}.
Для Алексеева было очевидно, что эпизодические, персональные контакты явно недостаточны для того, чтобы обеспечить активное, «всероссийское сопротивление захватчикам власти — большевикам». По опыту создания «Союза защиты Родины и свободы» формировались новые подпольные военно-политические организации — т.н. «Центры Добровольческой армии». Через них генерал надеялся преодолеть один из существенных недостатков подрывной антисоветской работы — отсутствие должной централизации и координации действий. С этой целью предусматривалось образование областных Центров, а также связанных с ними губернских и уездных структур. Первоначально они были полностью автономны в своей деятельности и, хотя формально они подчинялись Алексееву и его Политической канцелярии во главе с полковником Я.М. Лисовым (с 3 июня 1918 г. — Военно-политический отдел Добровольческой армии), но получали для себя лишь общие указания по работе и незначительные финансовые поступления{99}.
Вообще, говоря о периоде формирования южнорусского Белого движения, нельзя не отметить, что планы, проекты его развития представлялись Алексееву достаточно обширными и носили, несомненно, «общегосударственный», «всероссийский» характер. Генерал тщательно вел «черновую закулисную работу», отслеживал все возможные контакты с антибольшевистскими структурами, причем даже с такими, которые в ноябре 1917 г. не могли еще однозначно определить свое отношение к совершавшимся в России событиям.
К сожалению, практически вся документальная база этого периода оказалась безвозвратно утраченной и может в некоторой степени компенсироваться только косвенными свидетельствами. Полковник Лисовой вспоминал: «По приказанию генерала, я, с болью в сердце, руководил сжиганием всех дел и документов Политического Отдела Добровольческой Армии, а в последний день — день ухода армии из Ростова (начало Ледяного похода. — В.Ц.) — за отсутствием свободных лиц (все уходили в поход — я же, по приказанию генерала Алексеева, оставался в Ростове) — я сжигал оперативные и другие дела Штаба Добровольческой Армии. В огне погибли: Протоколы заседаний Политического Совещания Добровольческой армии, переписка с общественными и политическими деятелями Москвы, Петрограда, Киева, Полтавы и других городов, проект организации Союза хлеборобов г. Полтавы, предусматривавший в деталях разветвление этой организации на всю Украину, переписка генерала Алексеева с Карпатороссами и Чехословаками, переписка Вождей Добровольческой Армии с Донским Атаманом, необычайно интересная и поучительная переписка между генералами Алексеевым и Корниловым, оперативные дела, проекты разворачивания, снабжения и вооружения армии, первоначальные проекты организации Центров, прокламации и листовки, коллекция печатей и различных штампов (около 200) для изготовления различных документов и паспортов (весьма важные для деятельности антисоветского подполья. — В.Ц.) и много разных других материалов — лишь совершенно случайно удалось найти впоследствии обгоревшие остатки этих дней»{100}. Подобный «пробел» в источниках, несомненно, является «невознаградимой потерей» истории Белого движения.
В конце декабря произошла окончательная «легализация» Алексеевской организации. Правда, произошло это только после перехода большей части добровольцев из Новочеркасска в Ростов-на-Дону, который прежде формально не входил в территорию Войска. В Рождественские дни, 26 декабря 1917 г., было официально объявлено об образовании Добровольческой армии, основой которой стала Алексеевская организация. В ее «Декларации», опубликованной 27 декабря, излагались общероссийские цели Добровольческой армии: «…дать возможность русским гражданам осуществить дело государственного строительства Свободной России; стать на страже гражданской свободы, в условиях которой хозяин земли Русской, ее народ, выявит через посредство Учредительного собрания свою державную волю». Заявлялось и о том, что необходимо сделать в ближайшее время: «…противостоять вооруженному нападению красных на юг и юго-восток России».
Командующим Добровольческой армией неофициальным распоряжением генерала Алексеева от 25 декабря был назначен генерал Корнилов. Тем самым первенствующее значение генерала Алексеева в иерархии антибольшевистского сопротивления сохранялось, и, хотя он не занимал никакого официального положения, теперь и навсегда в истории Белого движения он остался как «Основатель Добровольческой армии». «Создание Добровольческой армии — мое последнее дело на земле», — эти слова генерала как нельзя лучше передавали его отношение к формированию новой вооруженной силы, призванной «спасти Отечество»{101}.